Неточные совпадения
«Отчего у вас, — спросили они, вынув бумагу, исписанную японскими буквами, —
сказали на фрегате, что корвет вышел из Камчатки в
мае, а на корвете
сказали, что в июле?» — «Оттого, — вдруг послышался сзади голос командира этого судна, который случился тут же, — я похерил два месяца, чтоб не было придирок да расспросов, где были в это время и что делали». Мы все засмеялись, а Посьет что-то придумал и
сказал им в объяснение.
Я не уехал ни на другой, ни на третий день. Дорогой на болотах и на реке
Мае, едучи верхом и в лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги. На третий день по приезде в Якутск они распухли. Доктор
сказал, что водой по Лене мне ехать нельзя, что надо подождать, пока пройдет опухоль.
Тут и Варвара подошла к нему, руку на плечо его положила, да и
скажи: «Мы, говорит, уж давно поженились, еще в
мае, нам только обвенчаться нужно».
Встречая кречеток только в продолжение двух месяцев, с начала
мая до начала июля, в исключительную эпоху их жизни, я, к сожалению, ничего не могу
сказать более о нравах этой довольно крепкой, складной и красивой птицы.
В конце
мая Эйсмонды переселились в Парголово, или, лучше
сказать, одна Мари переехала туда.
— Нехороши наши места стали, неприглядны, — говорит мой спутник, старинный житель этой местности, знающий ее как свои пять пальцев, — покуда леса были целы — жить было можно, а теперь словно последние времена пришли. Скоро ни гриба, ни ягоды, ни птицы — ничего не будет. Пошли сиверки, холода, бездождица: земля трескается, а пару не дает. Шутка
сказать:
май в половине, а из полушубков не выходим!
В
мае Ольга Васильевна начала ходить в поле, где шла пахота и начался посев ярового. Работа заинтересовала ее; она присматривалась, как управляющий распоряжался, ходил по пашне, тыкал палкою в вывороченные сохой комья земли, делал работникам выговоры и проч.; ей хотелось и самой что-нибудь узнать, чему-нибудь научиться. На вопросы ее управляющий отвечал как мог, но при этом лицо его выражало такое недоумение, как будто он хотел
сказать: ты-то каким образом сюда попала?
11-го
мая 1863 года. Позавчера служил у нас в соборе проездом владыка. Спрашивал я отца Троадия: стерта ли в Благодухове известная картина? и узнал, что картина еще существует, чем было и встревожился, но отец Троадий успокоил меня, что это ничего, и шутливо
сказал, что „это в народном духе“, и еще присовокупил к сему некоторый анекдот о душе в башмаках, и опять всё покончили в самом игривом. Эко! сколь им все весело.
Что прекрасней песен о цветах и звездах?
Всякий тотчас
скажет: песни о любви!
Что прекрасней солнца в ясный полдень
мая?
И влюбленный
скажет: та, кого люблю!
— Слепая, —
сказал Игнат. — Иной человек вот так же, как сова днем, мечется в жизни… Ищет, ищет своего места, бьется, бьется, — только перья летят от него, а все толку нет… Изобьется, изболеет, облиняет весь, да с размаха и ткнется куда попало, лишь бы отдохнуть от
маеты своей… Эх, беда таким людям — беда, брат!
— Да как бы тебе
сказать? Странно как-то. В заголовке, во-первых, Санктпетербург, во-вторых, 30-го
мая, — зачем это? Ведь, коли говорить правду, статья нимало не проиграла бы, если б в заголовке поставить: Остров Голодай, 31-го мартобря.
— Жаль только, — перервал путешественник, — что любовь не греет у вас в России: это было бы очень кстати.
Скажите, княгиня, бывает ли у вас когда-нибудь тепло? Боже мой! — прибавил он, подвигаясь к камину, — в
мае месяце! Quel pays! [Что за страна! (франц.)]
—
Скажите, какое происшествие! — и затем торопливо прочел: «Третьего
мая в номера трактира «Дон» приехал почетный гражданин Олухов с девицею Глафирою Митхель. Оба они были в нетрезвом виде и, взяв номер, потребовали себе еще вина, после чего раздался крик девицы Митхель. Вбежавший к ним в номер лакей увидел, что Олухов, забавляясь и выставляясь из открытого окна, потерял равновесие и, упав с высоты третьего этажа, разбил себе череп на три части. Он был найден на тротуаре совершенно мертвым».
— Ну да, мой друг, я тебя по-ни-маю! Я именно хотел вам
сказать, mesdames, что я уже не в состоянии более жениться, и, проведя очарова-тельный вечер у нашей прелестной хозяйки, я завтра же отправляюсь к иеромонаху Мисаилу в пустынь, а потом уже прямо за границу, чтобы удобнее следить за евро-пейским про-све-щением.
«Интересно, кто там сидит сейчас на моем месте?.. Кто-нибудь да сидит… Молодой врач вроде меня… Ну, что же, я свое высидел. Февраль, март, апрель… ну, и,
скажем,
май — и конец моему стажу. Значит, в конце
мая я расстанусь с моим блистательным городом и вернусь в Москву. И ежели революция подхватит меня на свое крыло — придется, возможно, еще поездить… но, во всяком случае, своего участка я более никогда в жизни не увижу… Никогда… Столица… Клиника… Асфальт, огни…»
Гоголь, взявши место в дилижансе на 23
мая,
сказал, что он едет из нашего дома, и пригласил ее без всяких церемоний прямо приехать к нам.
— Вы
сказали, — перебил его доктор, — что вы живете вне времени и пространства. Однако нельзя не согласиться, что мы с вами в этой комнате и что теперь, — доктор вынул часы, — половина одиннадцатого 6-го
мая 18** года. Что вы думаете об этом?
В том же 1822 году,
мая 18, Загоскин поступил к московскому военному генерал-губернатору в число чиновников особых поручений, с исправлением должности экспедитора по театральному отделению. Для объяснения такого, странного теперь, назначения, надобно
сказать, что тогда в Москве не было дирекции театра, а находилась контора, состоявшая под непосредственным заведыванием генерал-губернатора, князя Д. В. Голицына, который ценил Загоскина как литератора и очень любил его как человека.
Ободренный успехом, Загоскин решился написать комедию стихами; с твердостью и, можно
сказать, с самоотвержением засел за работу и через несколько месяцев написал довольно большую комедию в стихах, в одном акте, также шестистопными ямбами с рифмами: «Урок холостым, или Наследники», которая в 1822 году, 4
мая, была сыграна на Московском театре и тогда же напечатана.
— Без тебя мне не жизнь, одна
маета!.. Что ж? Решай скорей, — схватив Фленушку за руку, с горячим порывом
сказал Самоквасов.
— Вы, когда входили сюда в комнату, —
сказал я Оленьке, — пели «Люблю грозу в начале
мая». Разве эти стихи переложены на песню?
Что дочки им
сказали —
Кто может, отгадай!
Мы слов их не слыхали
В весёлый месяц
май!
Погода стала теплая: даже было жарко, что становилось особенно ощутительно после холодной, дождливой и, можно
сказать, суровой весны. Вторая половина
мая стояла хотя сухая, но очень холодная. Порывистые, северо-западные ветры дули с редким постоянством.
Мая 31-го фельдмаршал князь Голицын послал показание пленницы к императрице и в донесении своем упомянул, что она стоит на одном: «сама себя великою княжной не называла; это выдумки других», и
сказала это очень смело, даже и в то время, когда ей указано на противоречащее тому показание Доманского.
Мая не солгала Лидочке Волгиной,
сказав, что ее зовут феей Маей.
— То-то я вижу. Как не соскучиться? Уж пятый день его нет. Бывало, в
мае, самое большое два дня, ну три, а теперь — шутка ли? — пятый день! Я ему не жена и то соскучилась. А вчера, как
сказали мне, что барометр поднимается, я для него, для Алексея Степаныча-то, велела цыпленка зарезать и карасей почистить. Любит он. Покойный твой отец видеть рыбы не мог, а он любит. Всегда с аппетитом кушает.
—
Мая! Шалунья дорогая! Маленькая фея! Что
скажешь новенького?
Сережа и Юрик, однако, не разделяли мнения
Май и втайне не одобряли ее. Им было жаль слепую сестрицу и в то же время не хотелось прослыть «девчонками» во мнении
Май. И они были очень рады случаю, когда девочка выручила их из неловкого положения,
сказав своим веселым, звонким голоском...
Образователь обширнейшего государства в мире нередко удостоивает советоваться с нами насчет просвещения вверенных ему народов, и, наконец, Кете — о! судьба ее превзошла мои ожидания! — старик возвел к небу полные слез глаза; потом, успокоившись, произнес вполголоса, почти на ухо Густаву: — Я вам
скажу тайну, которая, правду
сказать, с
мая почти всей России известна, — моя бывшая Кете первая особа по царе…
28
мая. Один старик, увидев меня около женской купальни, спросил меня: зачем я тут сижу? Я ответил ему: „Наблюдаю за тем, чтобы молодые люди сюда не ходили и здесь не сидели“. — „Давайте же вместе наблюдать“.
Сказавши это, старик сел рядом со мной, и мы стали говорить о добродетели».
— Это происходит оттого, —
сказал он, — что мы нынешний первый год работаем при исключительных неблагоприятных условиях. Во-первых, только 10
мая прибыл первый вагон с семенами и орудиями, а во-вторых, у нас не было совершенно дождей. Периодических дождей в нынешний год, видимо, не будет совсем… Мы ждём дождичка, как манны небесной… Если его не будет — всё сгорит…
И вот тут, нежданно-негаданно, — загнали ему под самый, можно
сказать,
май месяц шип под ноготь.
В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях,
сказал ему, что деньги эти были последние до
мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее.
А когда же пошла до него на дух моя служителька Христина, которая, откровенно
сказать, була себе такая… довольно прелеповатенькая, так он ее принял хуже, чем по «Чину явления истины», и так ее
умаял своими расспросами, что та пришла и ревет, ибо говорит: «Усе люди ей смiялись: „чего се ее пiп одну так долго спрашивал“».
«725 года,
мая, против 20-го числа, он, поп Кирилл, напився пьян, во вечернее пение», обнажился в алтаре негоже, и находясь «во священном облачении», сделал здесь — так
скажем — детскую слабость… В донесении это названо Перфилием по-простонародному, как в печати повторено быть не может.