Рядом с ним люди
лезли на забор, царапая сапогами доски; забор трещал, качался; визгливо и злобно ржали лошади, что-то позванивало, лязгало; звучали необыкновенно хлесткие удары, люди крякали, охали, тоже визжали, как лошади, и падали, падали…
Было боязно видеть, как цепкий человечек зачем-то путешествует по крутой и скользкой крыше амбара, висит между голых сучьев деревьев, болтая ногами,
лезет на забор, утыканный острыми гвоздями, падает и — ругается...
Неточные совпадения
Бойкая рыжая лошаденка быстро и легко довезла Самгина с вокзала в город; люди
на улицах, тоже толстенькие и немые, шли навстречу друг другу спешной зимней походкой; дома, придавленные пуховиками снега, связанные
заборами, прочно смерзлись, стояли крепко;
на заборах, с розовых афиш,
лезли в глаза черные слова: «Горе от ума», — белые афиши тоже черными словами извещали о втором концерте Евдокии Стрешневой.
— Что-о? — заорала она
на Любку, едва выслушав ее смущенный лепет. — Ты хочешь, чтобы тебя опять приняли?.. Ты там черт знает с кем валялась по улицам, под
заборами, и ты опять, сволочь,
лезешь в приличное, порядочное заведение!.. Пфуй, русская свинья! Вон!..
Во тьме ныли и кусались комары, он лениво давил их, неотрывно думая о женщине, простой и кроткой, как Горюшина, красивой и близкой, какой была Евгения в иные дни; думал и прислушивался, как в нём разрушается что-то, ощущал, что из хаоса всё настойчивее встаёт знакомая тяжёлая тоска. И вдруг вскочил, весь налившись гневом и страхом:
на дворе зашумело, было ясно, что кто-то
лезет через
забор.
Обойдя кругом, переулками, Саша добрался до того места в
заборе, откуда в детстве он смотрел
на дорогу с двумя колеями, а потом перелезал к ожидавшим Колесникову и Петруше. Умерли и Колесников, и Петруша, а
забор стоит все так же — не его это дело, человеческая жизнь! Тогда
лез человек сюда, а теперь
лезет обратно и эту сторону царапает носками, ища опоры, — не его это дело, смутная и страшная человеческая жизнь!
Другой — тот самый дюжий парень, от которого герой наш приобрел тумака в виде подсадки
на другой
забор, когда было совсем расположился
лезть через него, может быть, кого-то спасать.
Глухие переулки оканчивались поперечными зданиями также теремов боярских, вышек, высоких
заборов со шпильками, в угрозу ворам, которые бы вздумали
лезть через них, и каменных церквей с большими пустырями, заросшими крапивой и репейником, из которых некоторые были кладбищами, и
на могилах мелькали выкрашенные кресты и белые, поросшие мхом камни.