Неточные совпадения
И радостью наслаждался, как сорванным по дороге цветком, пока он не увял
в руках, не допивая
чаши никогда до той капельки горечи, которая
лежит в конце всякого наслаждения.
В единой из
чаш лежала книга с надписью «Закон милосердия»;
в другой — книга же с надписью «Закон совести».
Потом он улегся на голом полу,
Всё скоро уснуло
в сторожке,
Я думала, думала…
лежа в углу
На мерзлой и жесткой рогожке…
Сначала веселые были мечты:
Я вспомнила праздники наши,
Огнями горящую залу, цветы,
Подарки, заздравные
чаши,
И шумные речи, и ласки… кругом
Всё милое, всё дорогое —
Но где же Сергей?.. И подумав о нем,
Забыла я всё остальное!
На крышке гроба,
в ногах оного,
лежал знак великого мастера, а на черном пьедестале горел с благовонным курением спирт;
в голове гроба на крышке
лежал венок из цветов, и тут же около стояла
чаша с солью.
В середине этой живой ограды, над самым краем ямы, возвышался простой некрашеный стол, покрытый белой скатертью, на котором
лежали крест и евангелие рядом с жестяной
чашей для святой воды и кропилом.
Службы он никакой не нес, походов из конца
в конец не ломал, смертной
чаши не видывал;
лежит как боров, да говорит: ты меня от всякой напасти соблюдай!
Подобные трудности встречались часто и преодолевались нелегко, и притом всею своею тягостью главным образом
лежали на городничем, который вперед всех выносился вскачь навстречу, первый принимал на себя начальственные взоры и взрывы и потом опять, стоя же, скакал впереди губернаторской кареты к собору, где у крыльца ожидал протопоп во всем облачении с крестом и кропилом
в чаше священной воды.
Говорил он долго и сухо, точно
в барабан бил языком. Бурмистров, заложив руки за спину, не мигая, смотрел на стол, где аккуратно стояли и
лежали странные вещи: борзая собака желтой меди, стальной кубик, черный, с коротким дулом, револьвер, голая фарфоровая женщина, костяная
чаша, подобная человечьему черепу, а
в ней — сигары, масса цапок с бумагами, и надо всем возвышалась высокая, на мраморной колонне, лампа с квадратным абажуром.
Заимка Беспрозванных
лежала верстах
в пятнадцати от ближайшего села и, с точки зрения крестьянского хозяйства, была, что называется, полная
чаша. Поля засевались на большое пространство; пчельник и огород были
в образцовом порядке, лошадей, скота и птицы
в изобилии.