Неточные совпадения
И Корсунский завальсировал, умеряя шаг, прямо на толпу в
левом углу залы, приговаривая: «pardon, mesdames, pardon, pardon, mesdames» и, лавируя между морем кружев, тюля и лент и не зацепив ни за перышко, повернул круто свою даму, так что открылись ее тонкие ножки в ажурных чулках, а шлейф разнесло опахалом и закрыло им
колени Кривину.
Плюшкин приласкал обоих внуков и, посадивши их к себе одного на правое
колено, а другого на
левое, покачал их совершенно таким образом, как будто они ехали на лошадях, кулич и халат взял, но дочери решительно ничего не дал; с тем и уехала Александра Степановна.
Там у стола сидел парень в клетчатом пиджаке и полосатых брюках; тугие щеки его обросли густой желтой шерстью, из больших светло-серых глаз текли слезы, смачивая шерсть, одной рукой он держался за стол, другой — за сиденье стула;
левая нога его, голая и забинтованная полотенцем выше
колена, лежала на деревянном стуле.
Говоря, Кутузов постукивал пальцем
левой руки по столу, а пальцами правой разминал папиросу, должно быть, слишком туго набитую. Из нее на стол сыпался табак, патрон, брезгливо оттопырив нижнюю губу, следил за этой операцией неодобрительно. Когда Кутузов размял папиросу, патрон, вынув платок, смахнул табак со стола на
колени себе. Кутузов с любопытством взглянул на него, и Самгину показалось, что уши патрона покраснели.
Диомидов, в ярко начищенных сапогах с голенищами гармоникой, в черных шароварах, в длинной, белой рубахе, помещался на стуле, на высоте трех ступенек от земли; длинноволосый, желтолицый, с Христовой бородкой, он был похож на икону в киоте. Пред ним, на засоренной, затоптанной земле двора, стояли и сидели темно-серые люди; наклонясь к ним, размешивая воздух правой рукой, а
левой шлепая по
колену, он говорил...
— Обожаю Москву! Горжусь, что я — москвич! Благоговейно — да-с! — хожу по одним улицам со знаменитейшими артистами и учеными нашими! Счастлив снять шапку пред Васильем Осиповичем Ключевским, Толстого,
Льва — Льва-с! — дважды встречал. А когда Мария Ермолова на репетицию едет, так я на
колени среди улицы встать готов, — сердечное слово!
Он опустился на правое
колено, а
левой ногой уперся в один из камней в ручье.
Она сидела в двадцати шагах от меня, задумчиво потупив голову и уронив обе руки на
колени; на одной из них, до половины раскрытой, лежал густой пучок
полевых цветов и при каждом ее дыханье тихо скользил на клетчатую юбку.
Дама, с своей стороны, бросала ему платок, который он ловил на лету, и, быстро вставши с
колен, делал новый круг по зале, размахивая
левой рукой, в которой держал свой трофей.
Под правым ухом у него была глубокая трещина, красная, словно рот; из нее, как зубы, торчали синеватые кусочки; я прикрыл глаза со страха и сквозь ресницы видел в
коленях Петра знакомый мне шорный [Шорный — связанный с изготовлением ременной упряжи, седел, уздечек и т. п. кожаных изделий.] нож, а около него скрюченные, темные пальцы правой руки;
левая была отброшена прочь и утонула в снегу.
— Эх вы, вороны, разве так борются? — кричал с балкона Груздев, размахивая платком. — Под
левую ногу Спирьку ударь, а потом через
колено…
Он также очень любил маленьких детей; выражение этой любви состояло в том, что он сажал к себе на
колени любимое дитя, клал его ручку на ладонь своей
левой руки, а правою гладил ручку ребенка целые часы.
Неизвестная сидела, облокотясь правой рукой;
левая рука лежала на сдвинутых
коленях.
Гез был в смокинге. Его безукоризненной, в смысле костюма, внешности дико противоречила пьяная судорога лица. Он был тяжело, головокружительно пьян. Подойдя так близко, что я, встав, отодвинулся, опасаясь неустойчивости его тела, Гез оперся правой рукой о стол, а
левой подбоченился. Он нервно дышал, стараясь стоять прямо, и сохранял равновесие при качке тем, что сгибал и распрямлял
колено. На мою занятость письмом Гез даже не обратил внимания.
А Карлоне уже услыхал ее крики, бросился встречу ей, но когда ему сказали, что случилось, он упал на
колени среди толпы, потом вскочил и ударил невесту свою
левой рукою по лицу, а правой стал душить грека, — народ едва успел отнять его.
Я не помню, как узнал Карлоне правду, но он ее узнал, и вот в первый день праздника отец и мать Джулии, не выходившие даже и в церковь, — получили только один подарок: небольшую корзину сосновых веток, а среди них — отрубленную кисть
левой руки Карлоне Гальярди, — кисть той руки, которой он ударил Джулию, Они — вместе с нею — в ужасе бросились к нему, Карлоне встретил их, стоя на
коленях у двери его дома, его рука была обмотана кровавой тряпкой, и он плакал, точно ребенок.
И было у него одно тайное мученье, нечто вызывавшее чувство нестерпимого стыда и чуть ли не отчаяния: это маленькая незаживающая рана на
левой ноге, под
коленом, у кости.
Тут я заметил остальных. Это были двое немолодых людей. Один — нервный человек с черными баками, в пенсне с широким шнурком. Он смотрел выпукло, как кукла, не мигая и как-то странно дергая
левой щекой. Его белое лицо в черных баках, выбритые губы, имевшие слегка надутый вид, и орлиный нос, казалось, подсмеиваются. Он сидел, согнув ногу треугольником на
колене другой, придерживая верхнее
колено прекрасными матовыми руками и рассматривая меня с легким сопением. Второй был старше, плотен, брит и в очках.
Артамонов пришёл домой, когда жена, уже раздетая, положив
левую ногу на круглое
колено правой, морщась, стригла ногти. Искоса взглянув на мужа, она спросила...
Тут Демьян Лукич резким, как бы злобным движением от края до верху разорвал юбку и сразу ее обнажил. Я глянул, и то, что увидал, превысило мои ожидания.
Левой ноги, собственно, не было. Начиная от раздробленного
колена, лежала кровавая рвань, красные мятые мышцы и остро во все стороны торчали белые раздавленные кости. Правая была переломлена в голени так, что обе кости концами выскочили наружу, пробив кожу. От этого ступня ее безжизненно, как бы отдельно, лежала, повернувшись набок.
И так велика была власть души Соломона, что повиновались ей даже животные:
львы и тигры ползали у ног царя, и терлись мордами о его
колени, и лизали его руки своими жесткими языками, когда он входил в их помещения.
— Вишь ты, кому не спится-то! — говорила шепотом мне навстречу шаловливая Прасковья, пощипывая тонкий лен
левой рукой и далеко отводя правою крутящееся веретено. Невзирая на такую ироническую встречу, я каждый раз усаживался на скамейке подле Прасковьи и натягивал через приподнятые
колени рубашку, образуя как бы палатку вокруг своего тела. Затем начиналась вполголоса неотвязная просьба: «Прасковья, скажи сказочку».
Он лежал на спине, заложив обе руки под голову, и с довольной улыбкой поглядывал вверх, на небо, слегка покачивая
левой ногой, закинутой на правое
колено.
Первые дни Яков Яковлевич и Четуха только и делали, что «пригоняли» новичкам одежду. Пригонка оказалась делом очень простым: построили весь младший возраст по росту, дали каждому воспитаннику номер, начиная с правого фланга до
левого, а потом одели в прошлогоднее платье того же номера. Таким образом, Буланину достался очень широкий пиджак, достигавший ему чуть ли не до
колен, и необыкновенно короткие панталоны.
Под тем же дубом, над тем же болотом, где Рыжов выкрикивал словами Исаии «горе крепким», он дождался духа, давшего ему мысль самому сделаться крепким, дабы устыдить крепчайших. И он принял это посвящение и пронес его во весь почти столетний путь до могилы, ни разу не споткнувшись, никогда не захромав ни на правое
колено, ни на
левое.
Он вяло перевалился на бок и сел на корточки, по-турецки. На обеих руках у него были отрублены все пальцы, за исключением большого на
левой руке, но этим единственным пальцем он ловко и быстро набил трубку, придерживая ее культяпкой правой руки о
колено, достал из шапки спички и закурил. Сладковатый, похожий сначала запахом на резеду, дымок махорки поплыл синими струйками в воздухе.
Николай мысленно обругал её, вошёл в сени и заглянул в комнату: у постели, закрыв отца, держа его руку в своей, стоял доктор в белом пиджаке. Штаны на
коленях у него вздулись, это делало его кривоногим, он выгнул спину колесом и смотрел на часы, держа их
левой рукою; за столом сидел широкорожий, краснощёкий поп Афанасий, неуклюжий и большой, точно копна, постукивал пальцами по тарелке с водой и следил, как тонут в ней мухи.
Не мы, о россияне несчастные, но всегда любезные нам братья! не мы, но вы нас оставили, когда пали на
колена пред гордым ханом и требовали цепей для спасения поносной жизни, [Поносная жизнь — то есть позорная.] когда свирепый Батый, видя свободу единого Новаграда, как яростный
лев, устремился растерзать его смелых граждан, когда отцы наши, готовясь к славной битве, острили мечи на стенах своих — без робости: ибо знали, что умрут, а не будут рабами!..
Молчание. Тихон Павлович сидел, потирал
левой рукой
колено, а пальцами правой расчёсывал бороду, внимательно глядя в стену.
И вот среди молодых оказался немолодой лет сорока, сразу поразивший Иону. Человек был совершенно голый, если не считать коротеньких бледно-кофейных штанишек, не доходивших до
колен и перетянутых на животе ремнем с бляхой «1-е реальное училище», да еще пенсне на носу, склеенное фиолетовым сургучом. Коричневая застарелая сыпь покрывала сутуловатую спину голого человека, а ноги у него были разные — правая толще
левой, и обе разрисованы на голенях узловатыми венами.
С теми же тупыми глазами, с сосредоточенною, испуганною покорностью девушка повернулась на бок и подняла грубую холщовую рубашку, не сгибавшуюся, как лубок, от засохшего гноя. У меня замутилось в глазах от нестерпимой вони и от того, что я увидел. Все
левое бедро, от пояса до
колена, представляло одну громадную сине-багровую опухоль, изъеденную язвами и нарывами величиною с кулак, покрытую разлагающимся, вонючим гноем.
И вдруг смолк. Быстро размахнув полотенцем, висевшим до того у него на плече, и потрясая пальмовой веткой, он, как спущенный волчок, завертелся на пятке правой ноги. Все, кто стоял в кругах, и мужчины, и женщины с кликами: «Поднимайте знамена!» — также стали кружиться, неистово размахивая пальмами и полотенцами. Те, что сидели на стульях, разостлали платки на
коленях и скорым плясовым напевом запели новую песню, притопывая в лад
левой ногой и похлопывая правой рукой по
коленям. Поют...
Филетер Иванович теперь читает: правою рукой он придерживает листы лежащей у него на
коленях книги, а
левою — машинально дергает толстый, зеленый бумажный шнурок, привязанный к середине доски, на которой сидит Лариса.
На церковной площадке весь класс остановился и, как один человек, ровно и дружно опустился на
колени. Потом, под предводительством m-lle Арно, все чинно по парам вошли в церковь и встали впереди, у самого клироса, с
левой стороны. За нами было место следующего, шестого класса.
Александра Михайловна, с закинутою, мертвенно-неподвижною головою, лежала на кровати. Волосы спутанными космами тянулись по подушке,
левый глаз и висок вздулись громадным кровавым волдырем, сквозь разодранное платье виднелось тело. Вокруг суетились хозяйка и Дунька. Зина сидела на сундуке, дрожала, глядела блестящими глазами в окно и по-прежнему слабо стонала, растирая рукою
колени.
Несмотря на то, что малейшее движение причиняло ему нестерпимые страдания, он просил снять с
левой ноги чересок [Черес — кошелек в виде пояска, который солдаты носят обыкновенно под
коленом. (Прим. Л. Н. Толстого.)] с деньгами.
Как-то он заболел воспалением легкого; лежал он больной три месяца, сначала дома, потом в Голицынской больнице. Образовалась у него фистула в
колене. Поговаривали о том, что надо бы отправить его в Крым, стали собирать в его пользу. Но в Крым он не поехал — умер. Мы похоронили его в Ваганьковском кладбище, на
левой стороне, где хоронят артистов и литераторов.
Ее всю передернуло.
Левая рука сорвала с ноги одеяло и схватилась за
колено.
Леденщиков переложил шляпу — и она уже была с крепом — с правого
колена на
левое.
Он продолжал как клещами держать ее
левой рукой за правую руку. Она не чувствовала боли и стояла бледная и безмолвная. При последних его словах она упала перед ним на
колени.
Он охватил
левой рукой ее талию и усадил было к себе на
колени.
Оправив ей платье, обнаружившее тонкие, стройные ножки, исполнив этот долг приличия, он встал перед ней на одно
колено, положил свою
левую руку под ее затылок, чтобы приподнять голову, вынул правою рукой из кармана флакончик с солями, которые и дал понюхать еще не приходившей в себя Ирене.
В таком уборе, с накинутою поверх императорскою порфирою, Павел Петрович пришпилил на
левое плечо императрицы, вступившей в залу и преклонившей перед ним
колено, бант из черной ленты с белым финифтьевым крестом, поданный государю на подушке другим рыцарем.
С правой стороны его стоял оседланный конь и бил копытами о землю, потряхивая и звеня сбруею; с
левой — воткнуто было копье, на котором развевалась грива хвостного стального шишака; сам он был вооружен широким двуострым мечом, висевшим на стальной цепочке, прикрепленной к кушаку, чугунные перчатки, крест-накрест сложенные, лежали на его
коленях; через плечо висел у него на шнурке маленький серебряный рожок; на обнаженную голову сидевшего лились лучи лунного света и полуосвещали черные кудри волос, скатившиеся на воротник полукафтанья из буйволовой кожи; тяжелая кольчуга облегала его грудь.
Затем, позвав брата-прислужника, он приказал ему снять с Николая Павловича мундир, жилет и сапог с
левой ноги, перевязать ногу крепко платком выше
колена, завязать глаза и, спустив с
левого плеча рубашку, обнажить грудь. Вывел его, приставя обнаженный меч к груди, из мрачного убежища.
— Ты не смотрел в очи северному
льву; ты не видел Карла в ту минуту, когда он, по
колена в воде, вступал на берега Дании, встреченный тучею пуль неприятельских и с жадностью прислушиваясь к свисту их.
Остались только на ступенях сцены три друга, в прежнем положении на
коленах, опустив печально голову, и посреди сцены Волынской, прежний Волынской, во всем величии и красоте благородного негодования, выросший, казалось, на несколько вершков, отрясая свои кудри, как гневный
лев свою гриву, подняв нахмуренное чело и пламенные взоры к небу — последней защите отечеству против ее притеснителя.
То он кружил ее, то на правой, то на
левой руке, то падая на
колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такою стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное
колено.
Известие о том, что русские атакуют
левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на
колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтоб убедиться, в каком положении находилось дело.
Он очень больно ушиб
левую ногу около
колена и даже зазеленил на этом месте белые штанишки, но, конечно, плакать не стал, да и боль очень скоро девалась куда-то.