Неточные совпадения
И вдруг смолк. Быстро размахнув полотенцем, висевшим до того у него на плече, и потрясая пальмовой веткой, он, как спущенный волчок, завертелся на пятке правой ноги. Все, кто стоял в кругах, и мужчины, и женщины с кликами: «Поднимайте знамена!» — также стали кружиться, неистово размахивая пальмами и полотенцами. Те, что сидели на стульях, разостлали платки на
коленях и скорым плясовым напевом запели новую песню, притопывая в лад
левой ногой и похлопывая правой рукой по
коленям. Поют...
Переползая с камня на камень, набоб оборвал и исцарапал руки и больно ушиб
левое колено, так что даже стиснул зубы от боли, но цель была близка, а время дорого.
Панька об одном заботился, чтобы Голован его не увидал и не побил, но скоро его внимание было привлечено к другому. Голован переплыл реку и начал было одеваться, но вдруг присел, глянул себе под
левое колено и остановился.
«Не трепетал от ваших я придворных, // Всевышнего прислужников покорных, // От сводников небесного царя!» — // Проклятый рек и, злобою горя, // Наморщив лоб, скосясь, кусая губы, // Архангела ударил прямо в зубы. // Раздался крик, шатнулся Гавриил // И
левое колено преклонил //;
Неточные совпадения
И Корсунский завальсировал, умеряя шаг, прямо на толпу в
левом углу залы, приговаривая: «pardon, mesdames, pardon, pardon, mesdames» и, лавируя между морем кружев, тюля и лент и не зацепив ни за перышко, повернул круто свою даму, так что открылись ее тонкие ножки в ажурных чулках, а шлейф разнесло опахалом и закрыло им
колени Кривину.
Плюшкин приласкал обоих внуков и, посадивши их к себе одного на правое
колено, а другого на
левое, покачал их совершенно таким образом, как будто они ехали на лошадях, кулич и халат взял, но дочери решительно ничего не дал; с тем и уехала Александра Степановна.
Там у стола сидел парень в клетчатом пиджаке и полосатых брюках; тугие щеки его обросли густой желтой шерстью, из больших светло-серых глаз текли слезы, смачивая шерсть, одной рукой он держался за стол, другой — за сиденье стула;
левая нога его, голая и забинтованная полотенцем выше
колена, лежала на деревянном стуле.
Говоря, Кутузов постукивал пальцем
левой руки по столу, а пальцами правой разминал папиросу, должно быть, слишком туго набитую. Из нее на стол сыпался табак, патрон, брезгливо оттопырив нижнюю губу, следил за этой операцией неодобрительно. Когда Кутузов размял папиросу, патрон, вынув платок, смахнул табак со стола на
колени себе. Кутузов с любопытством взглянул на него, и Самгину показалось, что уши патрона покраснели.
Диомидов, в ярко начищенных сапогах с голенищами гармоникой, в черных шароварах, в длинной, белой рубахе, помещался на стуле, на высоте трех ступенек от земли; длинноволосый, желтолицый, с Христовой бородкой, он был похож на икону в киоте. Пред ним, на засоренной, затоптанной земле двора, стояли и сидели темно-серые люди; наклонясь к ним, размешивая воздух правой рукой, а
левой шлепая по
колену, он говорил: