Неточные совпадения
— Да мы разминаем, — отвечал Василий, набирая семян и в
ладонях растирая
землю.
Размешайте заряд пороху в чарке сивухи, духом выпейте, и все пройдет — не будет и лихорадки; а на рану, если она не слишком велика, приложите просто
земли, замесивши ее прежде слюною на
ладони, то и присохнет рана.
— Интересен мне, ваше благородие, вопрос — как вы думаете: кто человек на
земле — гость али хозяин? — неожиданно и звонко спросил Осип. Вопрос этот сразу прекратил разговоры плотников, и Самгин, отметив, что на него ожидающе смотрит большинство плотников, понял, что это вопрос знакомый, интересный для них. Обняв
ладонями кружку чая, он сказал...
Спивак, облокотясь о круглый стол, врытый в
землю, сжимая щеки
ладонями, следила за красненькой букашкой, бестолково ползавшей по столу.
Иногда лошади бежали с утра до вечера и не могли выбежать с бугроватой
ладони московской
земли.
— Дай этот грош нищему… Христа ради! — шептал он страстно, держа
ладонь перед ней, — дай еще этого рая и ада вместе! дай жить, не зарывай меня живого в
землю!.. — едва слышно договаривал он, глядя на нее с отчаянием.
Ведьма топнула ногою: синее пламя выхватилось из
земли; середина ее вся осветилась и стала как будто из хрусталя вылита; и все, что ни было под
землею, сделалось видимо как на
ладони.
Но самое большое впечатление произвело на него обозрение Пулковской обсерватории. Он купил и себе ручной телескоп, но это совсем не то. В Пулковскую трубу на луне «как на
ладони видно: горы, пропасти, овраги… Одним словом — целый мир, как наша
земля. Так и ждешь, что вот — вот поедет мужик с телегой… А кажется маленькой потому, что, понимаешь, тысячи, десятки тысяч… Нет, что я говорю: миллионы миллионов миль отделяют от луны нашу
землю».
Он так часто и грустно говорил: было, была, бывало, точно прожил на
земле сто лет, а не одиннадцать. У него были, помню, узкие
ладони, тонкие пальцы, и весь он — тонкий, хрупкий, а глаза — очень ясные, но кроткие, как огоньки лампадок церковных. И братья его были тоже милые, тоже вызывали широкое доверчивое чувство к ним, — всегда хотелось сделать для них приятное, но старший больше нравился мне.
— Вот и пришли! — беспокойно оглядываясь, сказала мать. У шалаша из жердей и ветвей, за столом из трех нестроганых досок, положенных на козлы, врытые в
землю, сидели, обедая — Рыбин, весь черный, в расстегнутой на груди рубахе, Ефим и еще двое молодых парней. Рыбин первый заметил их и, приложив
ладонь к глазам, молча ждал.
Шурочка совсем опустилась на
землю, оперлась о нее локтем и положила на
ладонь голову. Помолчав немного, она продолжала задумчиво.
Она несла несколько времени букашку на
ладони, и когда та зашевелилась и начала ползать взад и вперед по руке, Наденька вздрогнула, быстро сбросила ее на
землю и раздавила ногой, промолвив: «Мерзкая букашка!»
Кто присел на
землю, кто взобрался на сучок, кто просто расставил ноги и выпучил глаза; но большая часть лежала на животах, упершись локтями оземь, а подбородком о
ладони: оно-де сподручнее.
Саша сбросил с плеч на
землю свой сюртучок и, засучивая рукава, поплевав на
ладони, предложил...
Бизюкина немедленно схватила горсть
земли из стоявшего на окне цветного вазона, растерла ее в
ладонях и, закинув колено на колено, села, полуоборотясь к окну, с книгой.
Но рыбак сделал вид, как будто не слыхал последних слов Акима: он тотчас же отвернулся в сторону, опустил на
землю верши и, потирая
ладонью голову, принялся осматривать Оку и дальний берег.
Климков остановился, вытер
ладонями потное лицо, согнул спину и пошёл вслед за ним, глядя в
землю, лишь изредка вскидывая глаза.
Он остановил лошадь у открытых ворот большого дома, спрыгнул на
землю и ушёл во двор. Дом был старый, весь покривился, под окнами выпучило брёвна, окна были маленькие, тусклые. На большом, грязном дворе стояло много пролёток, четыре мужика, окружив белую лошадь, хлопали её
ладонями и громко кричали. Один из них, круглый, лысый, с большой жёлтой бородой и розовым лицом, увидав дядю Петра, широко размахнул руками и закричал...
Двое чабанов покатывались по
земле, хохоча во всё горло, а старик с серьёзным, невозмутимым лицом старался отбивать
ладонями такт пляски, но не мог его уловить, присматривался к танцу Шакро, качая головой и шевеля усами, и всё покрикивал густым басом...
После обеда другие дрёмовцы видели неведомого человека за рекою, на «Коровьем языке», на мысу,
земле князей Ратских; ходил человек в кустах тальника, меряя песчаный мыс ровными, широкими шагами, глядел из-под
ладони на город, на Оку и на петлисто запутанный приток её, болотистую речку Ватаракшу [устар. негодный, неуклюжий — Ред.].
Он не заметил, как дошёл до кустов сирени, под окном спальни своей, он долго сидел, упираясь локтями в колена, сжав лицо
ладонями, глядя в чёрную
землю,
земля под ногами шевелилась и пузырилась, точно готовясь провалиться.
Как и всегда по утрам, двое его писцов, Елихофер и Ахия, уже лежали на циновках, по обе стороны трона, держа наготове свертки папируса, тростник и чернила. При входе царя они встали и поклонились ему до
земли. Царь же сел на свой трон из слоновой кости с золотыми украшениями, оперся локтем на спину золотого льва и, склонив голову на
ладонь, приказал...
В полях
земля кругла, понятна, любезна сердцу. Лежишь, бывало, на ней, как на
ладони, мал и прост, словно ребёнок, тёплым сумраком одетый, звёздным небом покрыт, и плывёшь, вместе с ней, мимо звёзд.
И глажу я
землю руками, глупо похлопываю
ладонями по ней, точно она конь мой и чувствует ласку.
Пользуясь своим высоким ростом, Арбузов обхватил
ладонью затылок Ребера и попытался нагнуть его, но голова американца быстро, как голова прячущейся черепахи, ушла в плечи, шея сделалась твердой, точно стальной, а широко расставленные ноги крепко уперлись в
землю.
Тогда у каждого старика был такой вид, как будто он хранил какую-то тайну, что-то знал и чего-то ждал; говорили о грамоте с золотою печатью, о разделах, о новых
землях, о кладах, намекали на что-то; теперь же у жуковцев не было никаких тайн, вся их жизнь была как на
ладони, у всех на виду, и могли они говорить только о нужде и кормах, о том, что нет снега…
Одаренный необычайной силой, он работал за четверых — дело спорилось в его руках, и весело было смотреть на него, когда он либо пахал и, налегая огромными
ладонями на соху, казалось, один, без помощи лошаденки, взрезывал упругую грудь
земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и, как рычаг, опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы его плечей.
— Умею… — кивнул босяк рыжей головой и, вытерев
ладонью мокрые усы, заговорил поучительно: — Умею, брат! Я все делаю скоро и прямо. Без изворотов — валяй прямо и все! А куда попадешь — это все равно! С
земли, кроме как в
землю, никуда не соскочишь…
— Гоп, гоп, эгой! — крикнул им ласково Макар и, похлопав
ладонью шею своего любимого вороного коня, сказал, обращаясь ко мне: — Спать пора! — Потом завернулся с головой в чекмень и, могуче вытянувшись на
земле, умолк.
Я подношу к бледному огню Шандора кредитные бумажки, зажигаю их и бросаю на
землю. Из груди Каэтана вдруг вырывается стон. Он делает большие глаза, бледнеет и падает своим тяжелым телом на
землю, стараясь затушить
ладонями огонь на деньгах… Это ему удается.
Выпитая водка подействовала на Артура моментально. Лицо его покраснело и просветлело. Глаза забегали, как пойманные мыши, и заблестели. Он протянул ноги по
земле, положил кулаки под голову и заулыбался. На Цвибуша водка не повлияла. Его голова осталась в таком же состоянии, как и была. На Ильку водка подействовала угнетающим образом. Она села особняком, в стороне, подперла голову
ладонями и задумалась.
На окраине сада, под старой ветвистой яблоней, стояла крестьянская девка и жевала; подле нее на коленях ползал молодой широкоплечий парень и собирал на
земле сбитые ветром яблоки; незрелые он бросал в кусты, а спелые любовно подносил на широкой серой
ладони своей Дульцинее. Дульцинея, по-видимому, не боялась за свой желудок и ела яблочки не переставая и с большим аппетитом, а парень, ползая и собирая, совершенно забыл про себя и имел в виду исключительно одну только Дульцинею.
Она приподнялась и, сидя на
земле, опустила голову в
ладони.
Пел он очень хорошо. И очень много знал хороших песен, пахнувших полем,
землею и деревней. Захватит подбородок
ладонью и затянет...
А Венцель, как назло, не выходил у меня из головы, да и только. Даже он стал мне сниться. Мы с ним все лазили по Мероницким горам и чего-то скрывались от швабов. Поля были не только сухи, но жарки, и Венцель то здесь, то там припадал к
земле, прикладывал
ладони к пыльному щебню и шептал мне: «Пробуй! пробуй, как горячо!.. Как они там пылают! Нет, нигде нет таких камней!»
С виду простоват и в
землю глядит, и в затылке почесывает, будто думку в нем отыскивает, а она давно у него на
ладони.
Подобного рода обширные городские усадьбы еще и теперь, хотя редко, встречаются на окраинах Белокаменной, где пока не всякий вершок городской
земли перешел в руки спекулятивных строителей, ухитряющихся чуть не на
ладони строить Эйфелевы башни с тонкими, дрожащими от уличной езды стенами и множеством квартир «со всеми удобствами». Для домохозяев, прибавим мы вскользь.
Приклонил тут старший офицер ухо к
земле, поймал старшую мышь в золе, посадил на
ладонь, да и спрашивает...
Мяч быстро и плавно перелетал из рук в руки, прыгал по
земле, ловко ударяемый
ладонью, опять взлетал; крутясь вокруг своей оси, устремлялся дугою к сетке.
Но и тут опять нашлись несогласия: были такие, которым казалось, что надо воздевать вверх обе
ладони, а другим казалось, что вверх надо воздевать только одну правую
ладонь, а левую надо преклонять вниз, к
земле в знак того, что полученное с небес в правую руку будет передано
земле левою; но иным память изменяла или они были нехорошо научены, и эти вводили совсем противное и настаивали, что правую руку надо преклонять к
земле, а левую — воздевать к небу.
И если маковый лепесток разрывался с треском, она улыбалась и расцветала душою, была весела, ела, спала и дарила наряды служанкам, но жениха своего к себе не впускала; если же лепесток вяло сжимался у ней между
ладоней, она его сбрасывала с рук и тут же сама садилась на
землю и долго и горько плакала навзрыд, как ребенок.