Неточные совпадения
Голос обязан иметь градоначальник ясный и далеко слышный; он должен помнить, что градоначальнические легкие созданы для отдания приказаний. Я знал одного градоначальника, который, приготовляясь
к сей должности, нарочно поселился на берегу моря и там во всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений и более полусотни малых недоразумений. И все сие с
помощью одного своего далеко слышного голоса.
Начальство же кругом себя видим неискусное, ко взысканию податей строгое,
к подаянию же
помощи мало поспешное.
Известно было также, что и
к мадам де Помпадур проник он отнюдь не с
помощью какой-то"особенности", а просто с
помощью денежных приношений, и при ее посредстве избавился от суда и даже получил высшее против прежнего назначение.
В сей крайности вознамерились они сгоряча меня на всю жизнь несчастным сделать, но я тот удар отклонил, предложивши господину градоначальнику обратиться за
помощью в Санкт-Петербург,
к часовых и органных дел мастеру Винтергальтеру, что и было ими выполнено в точности.
Но
помощь Лидии Ивановны всё-таки была в высшей степени действительна: она дала нравственную опору Алексею Александровичу в сознании ее любви и уважения
к нему и в особенности в том, что, как ей утешительно было думать, она почти обратила его в христианство, то есть из равнодушно и лениво верующего обратила его в горячего и твердого сторонника того нового объяснения христианского учения, которое распространилось в последнее время в Петербурге.
Лицо Анны в ту минуту, как она в маленькой, прижавшейся
к углу старой коляски фигуре узнала Долли, вдруг просияло радостною улыбкой. Она вскрикнула, дрогнула на седле и тронула лошадь галопом. Подъехав
к коляске, она без
помощи соскочила и, поддерживая амазонку, подбежала навстречу Долли.
— В третий раз предлагаю вам свою руку, — сказал он чрез несколько времени, обращаясь
к ней. Анна смотрела на него и не знала, что сказать. Княгиня Бетси пришла ей на
помощь.
— А мы живем и ничего не знаем, — сказал раз Вронский пришедшему
к ним поутру Голенищеву. — Ты видел картину Михайлова? — сказал он, подавая ему только что полученную утром русскую газету и указывая на статью о русском художнике, жившем в том же городе и окончившем картину, о которой давно ходили слухи и которая вперед была куплена. В статье были укоры правительству и Академии за то, что замечательный художник был лишен всякого поощрения и
помощи.
— Но, друг мой, не отдавайтесь этому чувству, о котором вы говорили — стыдиться того, что есть высшая высота христианина: кто унижает себя, тот возвысится. И благодарить меня вы не можете. Надо благодарить Его и просить Его о
помощи. В Нем одном мы найдем спокойствие, утешение, спасение и любовь, — сказала она и, подняв глаза
к небу, начала молиться, как понял Алексей Александрович по ее молчанию.
На сцене певица, блестя обнаженными плечами и бриллиантами, нагибаясь и улыбаясь, собирала с
помощью тенора, державшего ее за руку, неловко перелетавшие через рампу букеты и подходила
к господину с рядом по середине блестевших помадой волос, тянувшемуся длинными руками через рампу с какою-то вещью, — и вся публика в партере, как и в ложах, суетилась, тянулась вперед, кричала и хлопала.
Когда Алексей Александрович с
помощью Лидии Ивановны вновь вернулся
к жизни и деятельности, он почувствовал своею обязанностью заняться воспитанием оставшегося на его руках сына.
Велев есаулу завести с ним разговор и поставив у дверей трех казаков, готовых ее выбить и броситься мне на
помощь при данном знаке, я обошел хату и приблизился
к роковому окну. Сердце мое сильно билось.
И — странное дело! — почти всегда приходила
к нему в то время откуда-нибудь неожиданная
помощь.
Меннерс рыдал от ужаса, заклинал матроса бежать
к рыбакам, позвать
помощь, обещал деньги, угрожал и сыпал проклятиями, но Лонгрен только подошел ближе
к самому краю мола, чтобы не сразу потерять из вида метания и скачки лодки.
— Вследствие двух причин
к вам зашел, во-первых, лично познакомиться пожелал, так как давно уж наслышан с весьма любопытной и выгодной для вас точки; а во-вторых, мечтаю, что не уклонитесь, может быть, мне помочь в одном предприятии, прямо касающемся интереса сестрицы вашей, Авдотьи Романовны. Одного-то меня, без рекомендации, она, может, и на двор
к себе теперь не пустит, вследствие предубеждения, ну, а с вашей
помощью я, напротив, рассчитываю…
К величайшей досаде защищавших это мнение, сам преступник почти не пробовал защищать себя; на окончательные вопросы: что именно могло склонить его
к смертоубийству и что побудило его совершить грабеж, он отвечал весьма ясно, с самою грубою точностью, что причиной всему было его скверное положение, его нищета и беспомощность, желание упрочить первые шаги своей жизненной карьеры с
помощью по крайней мере трех тысяч рублей, которые он рассчитывал найти у убитой.
Вошел доктор, аккуратный старичок, немец, озираясь с недоверчивым видом; подошел
к больному, взял пульс, внимательно ощупал голову и с
помощью Катерины Ивановны отстегнул всю смоченную кровью рубашку и обнажил грудь больного.
На свете таково ж: коль в нужду попадёшься,
Отведай сунуться
к друзьям:
Начнут советовать и вкось тебе, и впрямь:
А чуть о
помощи на деле заикнёшься,
То лучший друг
И нем и глух.
Я бросился было
к нему на
помощь; несколько дюжих казаков схватили меня и связали кушаками, приговаривая: «Вот ужо вам будет, государевым ослушникам!» Нас потащили по улицам; жители выходили из домов с хлебом и солью.
Случается, бедные прибегают
к помощи.
Однажды мужичок соседней деревни привез
к Василию Ивановичу своего брата, больного тифом. Лежа ничком на связке соломы, несчастный умирал; темные пятна покрывали его тело, он давно потерял сознание. Василий Иванович изъявил сожаление о том, что никто раньше не вздумал обратиться
к помощи медицины, и объявил, что спасения нет. Действительно, мужичок не довез своего брата до дома: он так и умер в телеге.
Орехова солидно поздоровалась с нею, сочувственно глядя на Самгина, потрясла его руку и стала помогать Юрину подняться из кресла. Он принял ее
помощь молча и, высокий, сутулый, пошел
к фисгармонии, костюм на нем был из толстого сукна, но и костюм не скрывал остроты его костлявых плеч, локтей, колен. Плотникова поспешно рассказывала Ореховой...
Шаркая лаковыми ботинками, дрыгая ляжками, отталкивал ими фалды фрака, и ягодицы его казались окрыленными. Правую руку он протягивал публике, как бы на
помощь ей, в левой держал листочки бумаги и, размахивая ею, как носовым платком, изредка приближал ее
к лицу. Говорил он легко, с явной радостью, с улыбками на добродушном, плоском лице.
Затем, при
помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни
к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
— Камень — дурак. И дерево — дурак. И всякое произрастание — ни
к чему, если нет человека. А ежели до этого глупого материала коснутся наши руки, — имеем удобные для жилья дома, дороги, мосты и всякие вещи, машины и забавы, вроде шашек или карт и музыкальных труб. Так-то. Я допрежде сектантом был, сютаевцем, а потом стал проникать в настоящую философию о жизни и — проник насквозь, при
помощи неизвестного человека.
Он не уклонялся от осторожной
помощи ей в ее бесчисленных делах, объясняя себе эту
помощь своим стремлением ознакомиться с конспиративной ее работой, понять мотивы революционности этой всегда спокойной женщины, а она относилась
к его услугам как
к чему-то обязательному, не видя некоторого их риска для него и не обнаруживая желания сблизиться с ним.
Однажды, после дневного отдыха и дремоты, он хотел встать с дивана и не мог, хотел выговорить слово — и язык не повиновался ему. Он в испуге махал только рукой, призывая
к себе на
помощь.
Ольга очнулась, встала, с
помощью Кати и Обломова, с кресла и, шатаясь, пошла
к себе в спальню.
И он не мог понять Ольгу, и бежал опять на другой день
к ней, и уже осторожно, с боязнью читал ее лицо, затрудняясь часто и побеждая только с
помощью всего своего ума и знания жизни вопросы, сомнения, требования — все, что всплывало в чертах Ольги.
Не он ли
помощь Станиславу
С негодованьем отказал,
Стыдясь, отверг венец Украйны,
И договор и письма тайны
К царю, по долгу, отослал?
Ему казалось иногда, что она обращала
к нему немой, молящий взгляд о
помощи или вопросительно глядела на него, как будто пытая, силен ли и волен ли он поднять, оправить ее, поставить на ноги, уничтожив невидимого врага, и вывести на прямой путь?
Он сидел на скамье у обрыва, ходил по аллеям, и только
к полуночи у него прекращалось напряженное, томительное ожидание выстрела. Он почти желал его, надеясь, что своею
помощью сразу навсегда отведет Веру от какой-то беды.
Он позвонил Егора и едва с его
помощью кое-как оделся, надевая сюртук прежде жилета, забывая галстук. Он спросил, что делается дома, и, узнав, что все уехали
к обедне, кроме Веры, которая больна, оцепенел, изменился в лице и бросился вон из комнаты
к старому дому.
Он бросился
к ней и с
помощью Василисы довел до дома, усадил в кресла и бросился за доктором. Она смотрела, не узнавая их. Василиса горько зарыдала и повалилась ей в ноги.
— И неужели же вы могли подумать, — гордо и заносчиво вскинул он вдруг на меня глаза, — что я, я способен ехать теперь, после такого сообщения,
к князю Николаю Ивановичу и у него просить денег! У него, жениха той невесты, которая мне только что отказала, — какое нищенство, какое лакейство! Нет, теперь все погибло, и если
помощь этого старика была моей последней надеждой, то пусть гибнет и эта надежда!
Я же, верьте чести моей, если б сам когда потом впал в такую же нужду, а вы, напротив, были бы всем обеспечены, — то прямо бы
к вам пришел за малою
помощью, жену бы и дочь мою прислал»…
Я взял лукошко и внес в кухню и тотчас нашел сложенную записку: «Милые благодетели, окажите доброжелательную
помощь окрещенной девочке Арине; а мы с ней за вас будем завсегда воссылать
к престолу слезы наши, и поздравляем вас с днем тезоименитства; неизвестные вам люди».
Я попросил его перейти
к делу; все дело, как я и предугадал вполне, заключалось лишь в том, чтоб склонить и уговорить князя ехать просить окончательной
помощи у князя Николая Ивановича. «Не то ведь ему очень, очень плохо может быть, и не по моей уж воле; так иль не так?»
Когда утихло, адмирал послал на развалины Симодо
К. Н. Посьета и доктора подать
помощь раненым. Но, ради все того же страха, раненых спрятали и объявили, что их нет. Но наши успели мельком заметить их.
К нему подоспели на
помощь другие европейцы и прогнали негодяев.
Корвет перетянулся, потом транспорт, а там и мы, но без
помощи японцев, а сами, на парусах. Теперь ближе
к берегу. Я целый день смотрел в трубу на домы, деревья. Все хижины да дрянные батареи с пушками на развалившихся станках. Видел я внутренность хижин: они без окон, только со входами; видел голых мужчин и женщин, тоже голых сверху до пояса: у них надета синяя простая юбка — и только. На порогах, как везде, бегают и играют ребятишки; слышу лай собак, но редко.
Решились не допустить мачту упасть и в
помощь ослабевшим вантам «заложили сейтали» (веревки с блоками). Работа кипела, несмотря на то, что уж наступила ночь. Успокоились не прежде, как кончив ее. На другой день стали вытягивать самые ванты.
К счастию, погода стихла и дала исполнить это, по возможности, хорошо. Сегодня мачта почти стоит твердо; но на всякий случай заносят пару лишних вант, чтоб новый крепкий ветер не застал врасплох.
Он просыпается по будильнику. Умывшись посредством машинки и надев вымытое паром белье, он садится
к столу, кладет ноги в назначенный для того ящик, обитый мехом, и готовит себе, с
помощью пара же, в три секунды бифштекс или котлету и запивает чаем, потом принимается за газету. Это тоже удобство — одолеть лист «Times» или «Herald»: иначе он будет глух и нем целый день.
Третье дело было
помощь арестантам, которые всё чаще и чаще обращались
к нему.
Сначала, приходя в сношение с арестантами, обращавшимися
к нему за
помощью, он тотчас же принимался ходатайствовать за них, стараясь облегчить их участь; но потом явилось так много просителей, что он почувствовал невозможность помочь каждому из них и невольно был приведен
к четвертому делу, более всех других в последнее время занявшему его.
В его воспоминании были: шествие арестантов, мертвецы, вагоны с решетками и запертые там женщины, из которых одна мучается без
помощи родами, а другая жалостно улыбается ему из-зa железной решетки. В действительности же было перед ним совсем другое: уставленный бутылками, вазами, канделябрами и приборами стол, снующие около стола проворные лакеи. В глубине залы перед шкапом, за вазами с плодами и бутылками, буфетчик и спины подошедших
к буфету отъезжающих.
Как только узнали, что барин просящим дает деньги, толпы народа, преимущественно баб, стали ходить
к нему изо всей округи, выпрашивая
помощи.
Первое дело касалось Масловой и
помощи ей. Это дело теперь состояло в ходатайстве о поддержании поданного на Высочайшее имя прошения и в приготовлении
к путешествию в Сибирь.
— И потому совершенно иллюзорно ожидать от них
помощи до тех пор, пока не произошел процесс развития, тот процесс развития,
к которому мы приготавливаем их.
По зимнему пути Веревкин вернулся из Петербурга и представил своему доверителю подробный отчет своей деятельности за целый год. Он в живых красках описал свои хождения по министерским канцеляриям и визиты
к разным влиятельным особам; ему обещали содействие и
помощь. Делом заинтересовался даже один министр. Но Шпигель успел организовать сильную партию, во главе которой стояли очень веские имена; он вел дело с дьявольской ловкостью и, как вода, просачивался во все сферы.