Неточные совпадения
Гул и треск проносятся из одного конца города в другой, и над всем этим гвалтом, над всей этой сумятицей, словно
крик хищной
птицы, царит зловещее: «Не потерплю!»
Бабушка поглядела в окно и покачала головой. На дворе куры, петухи, утки с
криком бросились в стороны, собаки с лаем поскакали за бегущими, из людских выглянули головы лакеев, женщин и кучеров, в саду цветы и кусты зашевелились, точно живые, и не на одной гряде или клумбе остался след вдавленного каблука или маленькой женской ноги, два-три горшка с цветами опрокинулись, вершины тоненьких дерев, за которые хваталась рука, закачались, и
птицы все до одной от испуга улетели в рощу.
Даже бедная няня моя, придерживая меня рукой и не отвечая на мои
крики и теребенья, загляделась и заслушалась точно райской
птицы.
Мы шли, прислушиваясь к каждому звуку, к
крику насекомых, неизвестных нам
птиц, и пугали друг друга.
«Папа, папа… я никому не сделала зла!» — слышал старик последний
крик дочери, которая билась у его ног, как смертельно раненная
птица.
Шоомийцы погнались за ними на лодках. Когда они достигли мыса Сангасу, то не помолились, а, наоборот, с
криками и руганью вошли под свод береговых ворот. Здесь, наверху, они увидели гагару, но
птица эта была не простая, а Тэму (Касатка — властительница морей). Один удэгеец выстрелил в нее и не попал. Тогда каменный свод обрушился и потопил обе лодки с 22 человеками.
В это время опять повторился
крик ночной
птицы.
Далеко в стороне послышался
крик какой-то ночной
птицы.
Эти
птицы каждый раз при приближении людей поднимали неистовый
крик и старались как можно скорее укрыться в чаще леса.
Крик удивления вырвался у всех сразу: пуля ударила под самую
птицу так, что обдала ее водой.
Тогда я осторожно спросил его о
криках ночной
птицы, на которые он отвечал своими
криками.
Тысячи
птиц поднялись от воды и с
криком полетели во все стороны.
Эти осторожные
птицы шли правильными косяками и, тяжело вразброд махая крыльями, оглашали воздух своими сильными
криками.
Эти дерзкие беспокойные
птицы все время шмыгали с одной ветки на другую и провожали нас резкими
криками.
Говоря это, он прицелился и выстрелил в одну из свиней. С ревом подпрыгнуло раненное насмерть животное, кинулось было к лесу; но тут же ткнулось мордой в землю и начало барахтаться. Испуганные выстрелом
птицы с
криком поднялись на воздух и, в свою очередь, испугали рыбу, которая, как сумасшедшая, взад и вперед начала носиться по протоке.
При приближении нашем
птицы останавливались, пристально смотрели на нас и затем с хриплым
криком снимались с места.
Действительно,
крики приближались. Не было сомнения, что это тревожная
птица кого-то провожала по лесу. Через 5 минут из зарослей вышел человек. Увидев нас, он остановился как вкопанный. На лице его изобразилась тревога.
Из лесу на пляшущих
птиц начинает сыпаться иней, потом хлопья снега, подымается ветер, — набегают тучи, закрывают луну, мгла совершенно застилает даль.
Птицы с
криком жмутся к Весне.
Близко пролетает с торопливым звонким
криком какая-то неугомонная или напуганная
птица…
Путь лежал через базарную площадь, центр местной торговой жизни. Кругом нее зияли ворота заезжих домов; вся она была заставлена возами, заполнена шумом, гоготанием продаваемой
птицы, ржанием лошадей, звонкими
криками торговок.
Находя в этих звуках сходство с отвратительным
криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и в дуплах дерев
птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные
птицам, и шумные рои диких пчел.
«веретён, веретён!» Сходство это, впрочем, совершенно произвольно, да и
крик болотного кулика весьма разнообразен: он очень короток и жив, когда кулик гонит какую-нибудь хищную или недобрую
птицу прочь от своего жилища, как, например, сороку или ворону, на которую он то налетает, как ястреб, в угон, то черкает сверху, как сокол; он протяжен и чист, когда болотный кулик летит спокойно и высоко, и превращается в хриплый стон, когда охотник или собака приближаются к его гнезду или детям.
На ветвях дерев, в чаще зеленых листьев и вообще в лесу живут пестрые, красивые, разноголосые, бесконечно разнообразные породы
птиц: токуют глухие и простые тетерева, пищат рябчики, хрипят на тягах вальдшнепы, воркуют, каждая по-своему, все породы диких голубей, взвизгивают и чокают дрозды, заунывно, мелодически перекликаются иволги, [Иволги имеют еще другой, противоположный
крик или визг, пронзительный и неприятный для уха.
Надобно заметить, что пролетающая
птица не кричит своим обыкновенным голосом, а прилетающая и занимающая места, хотя бы и временно, сейчас начинает свой природный, обычный
крик и свист.
Как скоро трава поднимется повыше, так что
птице будет удобно в ней прятаться, начинается всем известный
крик перепелов, называемый по-охотничьи бой.
Прислушиваясь внимательно, сейчас почувствуешь, что это не просто спокойный голос или пенье
птицы, а
крик страсти.
Все это сопровождается шумом, треском и тревожным
криком степных
птиц.
Тысячи
птиц с
криками поднялись на воздух.
Ороч проснулся ночью от каких-то звуков. Прислушавшись к ним, он узнал
крики зябликов. Это его очень встревожило.
Крики дневных
птиц ночью ничего хорошего не предвещают. Скоро
птицы успокоились, и проводник наш хотел было опять улечься спать, но в это время всполошились вороны и стали каркать. Они так напугали ороча, что тот растолкал Рожкова и Ноздрина и попросил их разбудить поскорее меня.
Из его отдельных фраз я понял, что
птицы спят очень чутко, всегда слышат приближение чорта и поднимают
крик.
Птицы приняли в воздухе вертикальное положение, они неистово хлопали крыльями и издавали пронзительные
крики, которые можно было бы назвать квохтаньем.
Орлан оглянулся по сторонам и затем нагнул голову вниз. Тут только я заметил в лапах у него какой-то предмет, но что именно это было — за дальностью расстояния — не было видно. Вдруг сзади и немного влево от меня послышался
крик, какой обыкновенно издают пернатые хищники. Орлан насторожился. Он нагнул голову, дважды кивнул ею и раскрыл свой могучий желтый клюв. Оперение на шее у него поднялось. В этом виде он действительно оправдывал название царя
птиц.
Все берега полоев были усыпаны всякого рода дичью; множество уток плавало по воде между верхушками затопленных кустов, а между тем беспрестанно проносились большие и малые стаи разной прилетной
птицы: одни летели высоко, не останавливаясь, а другие низко, часто опускаясь на землю; одни стаи садились, другие поднимались, третьи перелетывали с места на место:
крик, писк, свист наполнял воздух.
Она открыла ноты, не сильно ударила по клавишам левой рукой. Сочно и густо запели струны. Вздохнув глубоко, к ним прилилась еще нота, богатая звуком. Из-под пальцев правой руки, светло звеня, тревожной стаей полетели странно прозрачные
крики струн и закачались, забились, как испуганные
птицы, на темном фоне низких нот.
На старом кладбище в сырые осенние ночи загорались синие огни, а в часовне сычи кричали так пронзительно и звонко, что от
криков проклятой
птицы даже у бесстрашного кузнеца сжималось сердце.
Если зловещий «пугач» [Филин.] прилетал по вечерам на чью-нибудь крышу и громкими
криками накликал туда смерть, то опять приглашали Тыбурция, и он с большим успехом прогонял зловещую
птицу поучениями из Тита Ливия.
Он остановился. Лиза летела как
птица, не зная куда, и Петр Степанович уже шагов на пятьдесят отстал от нее. Она упала, споткнувшись о кочку. В ту же минуту сзади, в стороне, раздался ужасный
крик,
крик Маврикия Николаевича, который видел ее бегство и падение и бежал к ней чрез поле. Петр Степанович в один миг отретировался в ворота ставрогинского дома, чтобы поскорее сесть на свои дрожки.
Красивые испуганные животные большими прыжками, поджимая передние ноги, налетели на колонну так близко, что некоторые солдаты с
криками и хохотом побежали за ними, намереваясь штыками заколоть их, но козы поворотили назад, проскочили сквозь цепь и, преследуемые несколькими конными и ротными собаками, как
птицы, умчались в горы.
Он сказал только два слова Арине Васильевне: «Напрасно, матушка!» и поспешно ушел; но не вдруг воротился в спальню, а несколько времени походил один по зале, уже пустой, темной, посмотрел в отворенные семь окон на спящую во мраке грачовую рощу, на темневшую вдали урему, поприще его детских забав и охот, вслушался в шум мельницы, в соловьиные свисты, в
крики ночных
птиц…
Час от часу темнела глубь небесного свода, час от часу ярче сверкали звезды, громче раздавались голоса и
крики ночных
птиц, как будто они приближались к человеку!
По реке и окружающим ее инде болотам все породы уток и куликов, гуси, бекасы, дупели и курахтаны вили свои гнезда и разнообразным
криком и писком наполняли воздух; на горах же, сейчас превращавшихся в равнины, покрытые тучною травою, воздух оглашался другими особенными свистами и голосами; там водилась во множестве вся степная
птица: дрофы, журавли, стрепета, кроншнепы и кречетки; по лесистым отрогам жила бездна тетеревов; река кипела всеми породами рыб, которые могли сносить ее студеную воду: щуки, окуни, голавли, язи, даже кутема и лох изобильно водились в ней; всякого зверя и в степях и лесах было невероятное множество; словом сказать: это был — да и теперь есть — уголок обетованный.
В самом деле, казалось, весь лес оживился: глухой шум, похожий на отдаленный рев воды, прорвавшей плотину, свист и пистолетные выстрелы пробудили стаи
птиц, которые с громким
криком пронеслись над головами наших путешественников.
Чаще и чаще среди монотонной трескотни, тревожа неподвижный воздух, раздается чье-то удивленное «а-а!» и слышится
крик неуснувшей или бредящей
птицы.
Однообразная трескотня убаюкивает, как колыбельная песня; едешь и чувствуешь, что засыпаешь, но вот откуда-то доносится отрывистый, тревожный
крик неуснувшей
птицы или раздается неопределенный звук, похожий на чей-то голос вроде удивленного «а-а!», и дремота опускает веки.
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая
криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии великом.
А князья дружин не собирают.
Не идут войной на супостата,
Малое великим называют
И куют крамолу брат на брата.
А враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
И бегут, заслышав о набеге,
Половцы сквозь степи и яруги,
И скрипят их старые телеги,
Голосят, как лебеди в испуге.
Игорь к Дону движется с полками,
А беда несется вслед за ним:
Птицы, поднимаясь над дубами,
Реют с
криком жалобным своим.
По оврагам волки завывают,
Крик орлов доносится из мглы —
Знать, на кости русские скликают
Зверя кровожадные орлы;
Уж лиса на щит червленый брешет,
Стон и скрежет в сумраке ночном…
О Русская земля!
Ты уже за холмом.
В окнах отелей, на крышах домов белыми
птицами трепещут платки, оттуда сыплется на головы людей дождь цветов и веселые, громкие
крики.
Но тотчас же в воздухе беспорядочно и хищно, как стая голодных
птиц, заплескались возбуждённые
крики, вцепились в голос шпиона и покрыли его торопливой, жадной массой...
Я остался один… От островка неслось чиликание ночной
птицы, быть может, той самой, которая спрашивала тогда о чем-то из темноты. Сердце мое было переполнено сознанием радости, глупой, как
крик этой
птицы. Я радовался этой сумрачной печали, и, если бы мне предложили сейчас поменяться с Урмановым, я бы охотно согласился…
Крик прилетных
птиц волновал душу будущего охотника.