Неточные совпадения
Две барыни
красивые(Потоньше — белокурая,
Потолще — чернобровая),
Усатые два барина,
Три ба́рченка-погодочки
Да старый старичок:
Худой! как зайцы зимние,
Весь
бел, и шапка
белая,
Высокая, с околышем
Из красного сукна.
Он снял, как и другие мужчины, с разрешения дам, сюртук, и крупная
красивая фигура его в
белых рукавах рубашки, с румяным потным лицом и порывистые движения так и врезывались в память.
— Что, вы нашли что-нибудь? — спросила она, из-за
белого платка поворачивая к нему свое
красивое, тихо улыбающееся лицо.
Анна взяла своими
красивыми,
белыми, покрытыми кольцами руками ножик и вилку и стала показывать. Она, очевидно, видела, что из ее объяснения ничего не поймется; но, зная, что она говорит приятно и что руки ее красивы, она продолжала объяснение.
Павел Петрович помочил себе лоб одеколоном и закрыл глаза. Освещенная ярким дневным светом, его
красивая, исхудалая голова лежала на
белой подушке, как голова мертвеца… Да он и был мертвец.
Он переживал волнение, новое для него. За окном бесшумно кипела густая,
белая муть, в мягком, бесцветном сумраке комнаты все вещи как будто задумались, поблекли; Варавка любил картины, фарфор, после ухода отца все в доме неузнаваемо изменилось, стало уютнее,
красивее, теплей. Стройная женщина с суховатым, гордым лицом явилась пред юношей неиспытанно близкой. Она говорила с ним, как с равным, подкупающе дружески, а голос ее звучал необычно мягко и внятно.
Самгин, не вслушиваясь в ее слова, смотрел на ее лицо, — оно не стало менее
красивым, но явилось в нем нечто незнакомое и почти жуткое: ослепительно сверкали глаза, дрожали губы, выбрасывая приглушенные слова, и тряслись,
побелев, кисти рук. Это продолжалось несколько секунд. Марина, разняв руки, уже улыбалась, хотя губы еще дрожали.
Он задумчиво сидел в креслах, в своей лениво-красивой позе, не замечая, что вокруг него делалось, не слушая, что говорилось. Он с любовью рассматривал и гладил свои маленькие,
белые руки.
Она немного менее аршина, смугло-белая, очень
красивая на вид.
Сегодня Иван Григорьев просунул к нам голову: «Не прикажете ли бросить этот камень?» Он держал какой-то
красивый, пестрый камень в руке. «Как можно! это надо показать в Петербурге: это замечательный камень, из Бразилии…» — «
Белья некуда девать, — говорил Иван Григорьев, — много места занимает. И что за камень? хоть бы для точила годился!»
Утром 4-го января фрегат принял праздничный вид: вымытая, вытертая песком и камнями, в ущерб моему ночному спокойствию, палуба
белела, как полотно; медь ярко горела на солнце; снасти уложены были
красивыми бухтами, из которых в одной поместился общий баловень наш, кот Васька.
Вдруг с левой стороны, из чащи кустов, шагах во ста от нас впереди, выскочило какое-то
красивое,
белое с черными пятнами, животное; оно одним махом перебросилось через дорогу и стало неподвижно.
Идучи по улице, я заметил издали, что один из наших спутников вошел в какой-то дом. Мы шли втроем. «Куда это он пошел? пойдемте и мы!» — предложил я. Мы пошли к дому и вошли на маленький дворик, мощенный
белыми каменными плитами. В углу, под навесом, привязан был осел, и тут же лежала свинья, но такая жирная, что не могла встать на ноги. Дальше бродили какие-то пестрые,
красивые куры, еще прыгал маленький, с крупного воробья величиной, зеленый попугай, каких привозят иногда на петербургскую биржу.
Мимо меня проскакала, на небольшой
красивой лошадке, плотная барыня, вся в
белой кисее, в
белой шляпе; подле, держась за уздечку, бежал проводник.
На бульваре, под яворами и олеандрами, стояли неподвижно три человеческие фигуры, гладко обритые, с синими глазами, с
красивыми бакенбардами, в черном платье,
белых жилетах, в круглых шляпах, с зонтиками, и с пронзительным любопытством смотрели то на наше судно, то на нас.
Маленькая, острая, торчавшая кверху бородка, крепкий
красивый нос,
белый высокий лоб, редкие вьющиеся волосы. Он узнавал знакомые черты и не верил своим глазам. Вчера он видел это лицо возбужденно-озлобленным, страдающим. Теперь оно было спокойно, неподвижно и страшно прекрасно.
В ней все было красиво: и небольшой
белый лоб с шелковыми прядями мягких русых волос, и
белый детски пухлый подбородок, неглубокой складкой, как у полных детей, упиравшийся в
белую, точно выточенную шею с коротенькими золотистыми волосами на крепком круглом затылке, и даже та странная лень, которая лежала, кажется, в каждой складке платья, связывала все движения и едва теплилась в медленном взгляде
красивых светло-карих глаз.
Белая батистовая рубашка выбивалась из-под этих пройм
красивыми буфами и облегала полную
белую шею небольшой розеткой.
Кстати, два слова о маньчжурской белке. Этот представитель грызунов имеет длинное тело и длинный пушистый хвост. Небольшая
красивая головка его украшена большими черными глазами и небольшими закругленными ушами, оканчивающимися пучком длинных черных волос, расположенных веерообразно. Общая окраска белки пепельно-серая, хвост и голова черные, брюшко
белое. Изредка встречаются отдельные экземпляры с желтыми подпалинами.
Тут же из зарослей поднимала свою
красивую головку пышная ятрышниковая любка, а рядом с нею — ядовитая чемерица, которую легко узнать по плойчатым грубым листьям и шапке
белых цветов, теперь уже побуревших и засохших.
На прибрежных лугах, около кустарников, Н.А. Десулави обратил мое внимание на следующие растения, особенно часто встречающиеся в этих местах: астру с удлиненными ромбовидными и зазубренными листьями, имеющую цветы фиолетово-желтые с
белым хохолком величиной с копейку, расположенные
красивой метелкой; особый вид астрагала, корни которого в массе добывают китайцы для лекарственных целей, — это крупное многолетнее растение имеет ветвистый стебель, мелкие листья и многочисленные мелкие бледно-желтые цветы; крупную живокость с синими цветами, у которой вся верхняя часть покрыта нежным пушком; волосистый журавельник с грубыми, глубоко надрезанными листьями и нежными малиновыми цветами; темно-пурпуровую кровохлебку с ее оригинальными перистыми листьями; крупнолистную горечавку — растение с толстым корнем и толстым стеблем и с синевато-фиолетовыми цветами, прикрытыми длинными листьями, и, наконец, из числа сложноцветных — соссюрею Максимовича, имеющую высокий стебель, зазубренные лировидные листья и фиолетовые цветы.
Больница эта состояла из бывшего господского флигеля; устроила ее сама помещица, то есть велела прибить над дверью голубую доску с надписью
белыми буквами: «Красногорская больница», и сама вручила Капитону
красивый альбом для записывания имен больных. На первом листке этого альбома один из лизоблюдов и прислужников благодетельной помещицы начертал следующие стишки...
Внутренность рощи, влажной от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило ли солнце, или закрывалось облаком; она то озарялась вся, словно вдруг в ней все улыбнулось: тонкие стволы не слишком частых берез внезапно принимали нежный отблеск
белого шелка, лежавшие на земле мелкие листья вдруг пестрели и загорались червонным золотом, а
красивые стебли высоких кудрявых папоротников, уже окрашенных в свой осенний цвет, подобный цвету переспелого винограда, так и сквозили, бесконечно путаясь и пересекаясь перед глазами; то вдруг опять все кругом слегка синело: яркие краски мгновенно гасли, березы стояли все
белые, без блеску,
белые, как только что выпавший снег, до которого еще не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца; и украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.
Его впалые щеки, большие, беспокойные серые глаза, прямой нос с тонкими, подвижными ноздрями,
белый покатый лоб с закинутыми назад светло-русыми кудрями, крупные, но
красивые, выразительные губы — все его лицо изобличало человека впечатлительного и страстного.
Когда мы подошли поближе, 2 собаки подняли лай. Из юрты вышло какое-то человекоподобное существо, которое я сперва принял было за мальчишку, но серьга в носу изобличала в нем женщину. Она была очень маленького роста, как двенадцатилетняя девочка, и одета в кожаную рубашку длиной до колен, штаны, сшитые из выделанной изюбриной кожи, наколенники, разукрашенные цветными вышивками, такие же расшитые унты и
красивые цветистые нарукавники. На голове у нее было
белое покрывало.
Около реки и вообще по сырым местам, где больше света, росли: козья ива — полукуст-полудерево; маньчжурская смородина с трехлопастными острозубчатыми листьями; таволожка шелковистая — очень ветвистый кустарник, который легко узнать по узким листьям, любящий каменистую почву; жасмин — теневое растение с
красивыми сердцевидными, заостренными листьями и
белыми цветами и ползучий лимонник с темной крупной листвой и красными ягодами, цепляющийся по кустам и деревьям.
При полете благодаря синему оперению крыльев с
белым зеркалом они кажутся
красивее, чем на самом деле.
Дом и тогда был, как теперь, большой, с двумя воротами и четырьмя подъездами по улице, с тремя дворами в глубину. На самой парадной из лестниц на улицу, в
бель — этаже, жила в 1852 году, как и теперь живет, хозяйка с сыном. Анна Петровна и теперь осталась, как тогда была, дама видная. Михаил Иванович теперь видный офицер и тогда был видный и
красивый офицер.
В главном здании, с колоннадой и
красивым фронтоном, помещалась в центре нижнего этажа гауптвахта, дверь в которую была среди колонн, а перед ней — плацдарм с загородкой казенной окраски, черными и
белыми угольниками. Около полосатой, такой же окраски будки с подвешенным колоколом стоял часовой и нервно озирался во все стороны, как бы не пропустить идущего или едущего генерала, которому полагалось «вызванивать караул».
Это был очень
красивый юноша с пепельными волосами, матовым лицом и выразительными серыми глазами. Он недавно перешел в нашу гимназию из
Белой Церкви, и в своем классе у него товарищей не было. На переменах он ходил одинокий, задумчивый. Брови у него были как-то приподняты, отчего сдвигались скорбные морщины, а на
красивом лбу лежал меланхолический нимб…
Всех
красивее и бойчее была Харитина, любимица отца; средняя, Агния, была толстая и
белая, вся в мать, а старшая, Серафима, вступила уже в годы, да и лицо у нее было попорчено веснушками.
Новые деревянные постройки лоснятся и отсвечивают на солнце,
белеет церковь, старой, простой и потому
красивой архитектуры.
Средний кроншнеп весь серо-пестрый и покрыт бледно-коричневыми пятнами или крапинами; на спине и крыльях, особенно на крайней их половине, крапины гораздо крупнее и темно-коричневее, а на шее, голове и груди мельче, желтоватее и светлее; брюхо почти
белое, кроме редких коричневых, весьма
красивых копьеобразных пятен; подбой крыльев, идущий около папоротки, состоит из чисто-белых мелких перышек, и изнанка остальных больших перьев бледно-серая, очень
красивая и явственно повторяет узор верхней стороны крыльев.
Белый как снег, с блестящими, прозрачными небольшими глазами, с черным носом и черными лапами, с длинною, гибкою и
красивою шеею, он невыразимо прекрасен, когда спокойно плывет между зеленых камышей по темно-синей, гладкой поверхности воды.
Летом русак так же сер, как и беляк, и не вдруг различишь их, потому что летний русак отличается от летнего беляка только черным хвостиком, который у него несколько подлиннее, черною верхушкою ушей, большею рыжеватостью шерсти на груди и боках; но зимой они не похожи друг на друга: беляк весь
бел как снег, а у русака, особенно старого, грудь и брюхо несколько бледно-желтоваты, по спине лежит довольно широкий, весьма
красивый пестрый ремень из темных желтоватых и красноватых крапинок, в небольших завитках, или, точнее сказать, вихрях, похожий на крымскую крупную мерлушку.
Нырки пером пестры, а говоря точнее, их назвать пегими; цвет пежин однообразный и траурный — черный с
белым; селезень пестрее и
красивее утки.
Носик у ней с пережабинкой, светло-рогового цвета; голова, шея и зоб сизо-розовые; около темных прекрасных глаз лежит ободочек, довольно широкий, из не заросшей перышками кожицы светло-малинового цвета; на обеих сторонах шеи, на палец от глаз, есть продолговатое, очень
красивое, кофейное пятно, пересекаемое
белыми полосками, или, лучше сказать, три темно-кофейные пятнышка, обведенные
белою каемочкой; по крыльям от плеч лежат темные продолговатые пятна, отороченные коричневым ободочком; длинные перья в крыльях светло-кофейные, такого же цвета и хвост, довольно длинный; два верхние хвостовые пера без каемок, а все нижние оканчиваются
белою полосою в палец шириной; по спине видны небольшие, неясные пестринки; хлупь чисто-белая и ножки розовые.
— Утка, напротив, вся темная, кроме
белого брюшка; с первого взгляда очень похожа на чернь, и никак нельзя подозревать, чтоб она имела такого
красивого, до такой степени на нее непохожего селезня.
Селезень очень красив: он весь пестрый; на голове, над самыми его глазами, находится
белое пятно; остальная часть головы и половина шеи красновато-коричневого цвета; потом следует поперечная полоса серой ряби, сейчас исчезающей и переходящей в светло-багряный цвет, которым покрыт весь зоб; брюшко
белое, спина испещрена
красивою поперечною рябью на крыльях, поперек от плечного сустава, лежит чисто-белое, широкое и длинное пятно, оканчивающееся черною бархатною оторочкой, под которою видна зелено-золотистая полоса, также отороченная черно-бархатною каймою; хвост короткий, шилообразный и довольно твердый; нос и ноги небольшие и черные.
Селезня должно бы назвать очень
красивым: он весь пегий, зоб темно-багряный, на шее
белая повязка, спина и крылья сизо-голубые, брюшко светло-серое; и со всем тем он как-то не кажется
красивым и далеко уступает селезню свиязей.
Как только наступит холодное и ненастное время, у ней начнут показываться
белые перья, а серо-пестрые, летние, начнут вылезать, так что в начале ранней зимы или в конце поздней осени она имеет не скажу
красивый, но очень странный вид: по
белому полю кое-где рассыпаны букеты или пятна красно-желтых пестрых перьев.
Селезень красив необыкновенно; голова и половина шеи у него точно из зеленого бархата с золотым отливом; потом идет кругом шеи
белая узенькая лента; начиная от нее грудь или зоб темно-багряный; брюхо серо-беловатое с какими-то узорными и очень
красивыми оттенками; в хвосте нижние перышки
белые, короткие и твердые; косички зеленоватые и завиваются колечками; лапки бледно-красноватые, нос желто-зеленого цвета.
Ее называют курицей, а не курочкой в отличие от болотного коростелька, или погоныша, которого также иногда зовут болотною курочкой. — Болотная курица величиной будет с молодого русского голубя. Она вполне заслуживает название курицы, потому что всем своим складом совершенно на нее похожа, особенно носом; цветом она вся темно-зеленая, с весьма
красивыми сизоватыми оттенками, испещрена мелкими
белыми крапинками, особенно по нижней части шеи, по зобу и брюшку; спина и вообще верх гораздо темнее, а низ светлее.
Марья Дмитриевна появилась в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая дама, с почти ребяческим, усталым и
красивым личиком, в шумящем черном платье, с пестрым веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими ногами и руками, с
белыми ресницами и неподвижной улыбкой на толстых губах; в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома, в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
Молодой умерла Марфа Тимофеевна и в гробу лежала такая
красивая да
белая, точно восковая. Вместе с ней
белый свет закрылся для Родиона Потапыча, и на всю жизнь его брови сурово сдвинулись. Взял он вторую жену, но счастья не воротил, по пословице: покойник у ворот не стоит, а свое возьмет. Поминкой по любимой жене Марфе Тимофеевне остался беспутный Яша…
Красивое это озеро Октыл в ясную погоду. Вода прозрачная, с зеленоватым оттенком. Видно, как по дну рыба ходит. С запада озеро обступили синею стеной высокие горы, а на восток шел низкий степной берег, затянутый камышами. Над лодкой-шитиком все время с криком носились
белые чайки-красноножки. Нюрочка была в восторге, и Парасковья Ивановна все время держала ее за руку, точно боялась, что она от радости выскочит в воду. На озере их обогнало несколько лодок-душегубок с богомольцами.
Осенью озеро ничего
красивого не представляло. Почерневшая холодная вода била пенившеюся волной в песчаный берег с жалобным стоном, дул сильный ветер; низкие серые облака сползали непрерывною грядой с Рябиновых гор. По берегу ходили
белые чайки. Когда экипаж подъезжал ближе, они поднимались с жалобным криком и уносились кверху. Вдали от берега сторожились утки целыми стаями. В осенний перелет озеро Черчеж было любимым становищем для уток и гусей, — они здесь отдыхали, кормились и летели дальше.
В горницах встретила гостей жена Груздева, полная и
красивая женщина с
белым лицом и точно выцветшими глазами.
Возбуждала его также и Вера своим видом мальчишки и крепкими ляжками, плотно охваченными
белым трико, и Беленькая Маня, так похожая на невинную гимназистку, и Женя со своим энергичным, смуглым,
красивым лицом.
Сидя на краю кровати, она и другая девица, Зоя, высокая,
красивая девушка, с круглыми бровями, с серыми глазами навыкате, с самым типичным
белым, добрым лицом русской проститутки, играют в карты, в «шестьдесят шесть».