Неточные совпадения
Что же стало с Обломовым? Где он? Где? На ближайшем кладбище под скромной урной покоится тело его между кустов, в затишье. Ветви сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой, да безмятежно пахнет полынь.
Кажется, сам
ангел тишины охраняет сон его.
Памятник Деметти в виде часовни, с
ангелом наверху; когда-то в С. была проездом итальянская опера, одна из певиц умерла, ее похоронили и поставили этот памятник. В городе уже никто не помнил о ней, но лампадка над входом отражала лунный свет и,
казалось, горела.
Аграфена Александровна,
ангел мой! — крикнула она вдруг кому-то, смотря в другую комнату, — подите к нам, это милый человек, это Алеша, он про наши дела все знает,
покажитесь ему!
А вот
ангелов видела я; они
показываются, когда душа чиста.
И тихого
ангела бог ниспослал
В подземные копи, — в мгновенье
И говор, и грохот работ замолчал,
И замерло словно движенье,
Чужие, свои — со слезами в глазах,
Взволнованны, бледны, суровы,
Стояли кругом. На недвижных ногах
Не издали звука оковы,
И в воздухе поднятый молот застыл…
Всё тихо — ни песни, ни речи…
Казалось, что каждый здесь с нами делил
И горечь, и счастие встречи!
Святая, святая была тишина!
Какой-то высокой печали,
Какой-то торжественной думы полна.
— Ничего,
ангел мой, как-нибудь… — успокаивает исправник, оплевывая в угол. — Это только сначала оно страшно
кажется, а потом, глядишь, и обойдется.
Когда читавшая инокиня оглянулась зачем-то к Таисье, Нюрочке
показалось, что она видит
ангела: из темной рамы «иночества» на нее глянуло бледное лицо неземной красоты.
— Как это, например, хорошо его стихотворение, — подхватил Павел, желавший перед Неведомовым немножко похвастаться своим знакомством с Виктором Гюго. — «К красавице», где он говорит, что когда б он богом был, то он отдал бы за ее поцелуй власть над
ангелами и над дьяволами… У нас де ля Рю,
кажется, перевел это и попался за то.
— От тебя бежала, — отвечала Мари, — и что я там вынесла — ужас! Ничто не занимает, все противно — и одна только мысль, что я тебя никогда больше не увижу, постоянно грызет; наконец не выдержала — и тоже в один день собралась и вернулась в Петербург и стала разыскивать тебя: посылала в адресный стол, писала, чтобы то же сделали и в Москве; только вдруг приезжает Абреев и рассказал о тебе: он каким-то ангелом-благовестником
показался мне… Я сейчас же написала к тебе…
— О боже мой! — вскрикнул он в восторге, — если б только был виноват, я бы не смел,
кажется, и взглянуть на нее после этого! Посмотрите, посмотрите! — кричал он, обращаясь ко мне, — вот: она считает меня виноватым; все против меня, все видимости против меня! Я пять дней не езжу! Есть слухи, что я у невесты, — и что ж? Она уж прощает меня! Она уж говорит: «Дай руку, и кончено!» Наташа, голубчик мой,
ангел мой,
ангел мой! Я не виноват, и ты знай это! Я не виноват ни настолечко! Напротив! Напротив!
Он сам говорил мне, что если б не сошел к нему с небеси
ангел (
кажется, он называет этим именем меня; tu vois, comme il est delicat [видишь, как он деликатен (франц.)]), то он давно бы начал пить.
Напрасно Машенька заговаривала, указывая то на липовый круг, то на лужайку, обсаженную березами:"Помнишь, как мы тут игрывали?"Или:"Помнишь, как в папенькины именины покойница Каролина Федоровна (это была гувернантка Маши) под вон теми березами группу из нас устроила: меня посредине с гирляндой из розанов поставила, а ты и братец Владимир Иваныч — где он теперь?
кажется, в Москве, в адвокатах служит? — в виде
ангелов, в васильковых венках, по бокам стояли?
И с этим, что вижу, послышались мне и гогот, и ржанье, и дикий смех, а потом вдруг вихорь… взмело песок тучею, и нет ничего, только где-то тонко колокол тихо звонит, и весь как алою зарею облитый большой белый монастырь по вершине
показывается, а по стенам крылатые
ангелы с золотыми копьями ходят, а вокруг море, и как который
ангел по щиту копьем ударит, так сейчас вокруг всего монастыря море всколышется и заплещет, а из бездны страшные голоса вопиют: «Свят!»
— А ты думал, что там около тебя
ангелы сидят! Искренние излияния, особенное влечение! Как,
кажется, не подумать о том прежде: не мерзавцы ли какие-нибудь около? Напрасно ты приезжал! — сказал он, — право, напрасно!
— Она обманет! Этот
ангел, эта олицетворенная искренность, женщина, какую,
кажется, бог впервые создал во всей чистоте и блеске…
— Mon ami, я совсем потерял мою нитку… Lise… я люблю и уважаю этого
ангела по-прежнему; именно по-прежнему; но, мне
кажется, они ждали меня обе, единственно чтобы кое-что выведать, то есть попросту вытянуть из меня, а там и ступай себе с богом… Это так.
— Немедленно! — отвечал майор; но, уходя, завернул в квартиру Рыжовых, чтобы взглянуть на умершую Людмилу, которая лежала еще нетронутая на своей постели и
показалась майору снова похорошевшею до красоты
ангелов.
— Ну, когда говорят
ангелы, то им должно верить, — пробормотал Егор Егорыч и хотел было поцеловать руку у жены, но воздержался: подобное выражение того, что происходило в душе его,
показалось ему слишком тривиальным.
«Собака ты, черная собака, — подумал он с горечью. — Человек на тебя надеялся, как на друга, как на брата… как на родного отца! Ты мне
казался небесным
ангелом. А вместо всего — ты только вычистил мои сапоги…»
Положив красивые руки на колени, старец сидел прямо и неподвижно, а сзади него и по бокам стояли цветы в горшках: пёстрая герань, пышные шары гортензии, розы и ещё много ярких цветов и сочной зелени; тёмный, он
казался иконой в богатом киоте, цветы горели вокруг него, как самоцветные камни, а русокудрый и румяный келейник, напоминая
ангела, усиливал впечатление святости.
— Никогда! Но, друг мой, неужели ж я буду наконец так счастлив? — вскричал дядя, бросаясь ко мне на шею. — И как это она полюбила меня, и за что? за что?
Кажется, во мне нет ничего такого… Я старик перед нею: вот уж не ожидал-то!
ангел мой,
ангел!.. Слушай, Сережа, давеча ты спрашивал, не влюблен ли я в нее: имел ты какую-нибудь идею?
Ангел смерти,
казалось ему, парит над нечестивым городом; пожар истребил все дома, по улицам валяются распухшие трупы людей и распространяют смрад.
— А я-с для вашего
ангела осмелился подарочек привезти вам; не взыщите — чем богат, тем и рад; подарок не дорогой — всего портовых и страховых рубль пятнадцать копеек, весовых восемь гривен; вот вам, матушка, два письмеца от Владимира Петровича: одно,
кажись, из Монтраше, а другое из Женевы, по штемпелю судя.
— Дуня была на верху счастия; она на Глафиру Львовну смотрела как на
ангела; ее благодарность была без малейшей примеси какого бы то ни было неприязненного чувства; она даже не обижалась тем, что дочь отучали быть дочерью; она видела ее в кружевах, она видела ее в барских покоях — и только говорила: «Да отчего это моя Любонька уродилась такая хорошая, —
кажись, ей и нельзя надеть другого платьица; красавица будет!» Дуня обходила все монастыри и везде служила заздравные молебны о доброй барыне.
Пепко,
кажется, был другого мнения и вел какие-то таинственные и длинные беседы с этим падшим
ангелом.
Нашел охотника!..» С другой стороны, Брагину
показалось, что действительно у него сегодня такой глупый вид, точно он «
ангела потерял», как говорила Татьяна Власьевна про ротозеев.
Вместе с этим слабым детским криком как словно какой-то животворный луч солнца глянул неожиданно в темную, закоптелую избу старого рыбака, осветил все лица, все углы, стены и даже проник в самую душу обывателей;
казалось, ангел-хранитель новорожденного младенца осенил крылом своим дом Глеба, площадку, даже самые лодки, полузанесенные снегом, и дальнюю, подернутую туманом окрестность.
Вася. Погоди, кавалер, малость. (Параше).
Кажется, ты мне теперь, как
ангел какой небесный…
Крутицкий. Но он,
кажется, парень с сердцем. Вы, говорит, ваше превосходительство, не подумайте, что я из-за денег. Звал меня в посаженые отцы: сделайте, говорит, честь. Ну, что ж не сделать! Я, говорит, не из приданого; мне, говорит, девушка нравится.
Ангел,
ангел, говорит, и так с чувством говорит. Ну, что ж, прекрасно. Дай ему Бог. Нет, а вы возьмите, вот в «Донском». (Декламирует.)
В настоящие же минуты какое-то тайное предчувствие говорило ему, что он произведет довольно выгодное для себя впечатление на княгиню» было: «Она еще и прежде сего ему нравилась и
казалась такой милой и такой чистенькой; прочитанное же им письмо ее к мужу окончательно утвердило его в этой мысли, и княгиня стала представляться Миклакову как бы совершенною противоположностью ему самому: она была так добра, а он зол; она так опрятна, а он вечно грязен; она блондинка, а он брюнет, — словом, она
ангел, а он черт».].
Сначала мне
казалось даже, что она убегает всех случаев быть вместе со мною; наконец мало-помалу мы сблизились, и только тогда, когда я узнал всю красоту души этого воплощенного
ангела, я понял причину ее задумчивости н всегдашнего уныния.
Ведь все то время, с тех пор, я был один-одинешенек, и,
кажется, минуты не было, чтоб не думал я о тебе,
ангел мой ненаглядный!
— А как я ревновал тебя все это время! Мне
кажется, я бы умер, если б услышал о твоей свадьбе! Я подсылал к тебе, караулил, шпионил… вот она все ходила (и он кивнул на мать). — Ведь ты не любила Мозглякова, не правда ли, Зиночка? О
ангел мой? Вспомнишь ли ты обо мне, когда я умру? Знаю, что вспомнишь; но пройдут годы, сердце остынет, настанет холод, зима на душе, и забудешь ты меня, Зиночка!..
— Иденька! Иденька! дитя мое! друг мой! — звала она и, раскрыв дрожащие руки, без всякой причины истерически заплакала. — Идочка!
Ангел, министр мой, что мне все что-то
кажется страшное; что мне все
кажется, что у меня берут вас, что мы расстаемся!
У нее в сердце уж не было мщения: — теперь, теперь вполне постигла она весь ужас обещанья своего; хотела молиться… ни одна молитва не предстала ей
ангелом утешителем: каждая сделалась укоризною, звуком напрасного раскаянья… «какой красавец сын моего злодея», — думала Ольга; и эта простая мысль всю ночь являлась ей с разных сторон, под разными видами: она не могла прогнать других, только покрыла их полусветлой пеленою, — но пропасть, одетая утренним туманом, хотя не так черна, зато
кажется вдвое обширнее бедному путнику.
Уж близко роковое поле.
Кому-то пасть решит судьба?
Вдруг им послышалась стрельба;
И каждый миг всё боле, боле,
И пушки голос громовой
Раздался скоро за горой.
И вспыхнул князь, махнул рукою:
«Вперед! — воскликнул он, — за мною!»
Сказал и бросил повода.
Нет! так прекрасен никогда
Он не
казался! повелитель,
Герой по взорам и речам,
Летел к опасным он врагам,
Летел, как ангел-истребитель;
И в этот миг, скажи, Селим,
Кто б не последовал за ним?
Все шло нам прекрасно, и дивная была нам в каждом деле удача: работы всегда находились хорошие; промежду собою у нас было согласие; от домашних приходили всё вести спокойные; и за все это благословляли мы предходящего нам
ангела, и с пречудною его иконою,
кажется, труднее бы чем с жизнию своею не могли расстаться.
Когда я сюда первый раз пришел, мне
показалось, что я вступил в рай и встретил
ангелов.
Спорхнувший с неба сын эдема,
Казалось,
ангел почивал
И сонный слезы проливал
О бедной пленнице гарема…
С этими словами вновь низринулся
ангел на землю и навеки потерялся среди слез ее и крови. И в тяжелой думе онемели небеса, пытливо смотря на маленькую и печальную землю — такую маленькую и такую страшную и непобедимую в своей печали. Тихо догорали праздничные кометы, и в красном свете их уже пустым и мертвым
казался трон.
— Благодарим покорно, матушка, — сладеньким, заискивающим голоском, с низкими поклонами стала говорить мать Таисея. — От лица всея нашей обители приношу тебе великую нашу благодарность. Да уж позволь и попенять, за что не удостоила убогих своим посещеньем… Равно
ангела Божия, мы тебя ждали… Живем,
кажется, по соседству, пребываем завсегда в любви и совете, а на такой великий праздник не захотела к нам пожаловать.
Таким раем, таким богоблагодатным жительством
показался ему Красноярский скит, что, не будь жены да дочерей, так хоть век бы свековать у отца Михаила. «Нет, — думал Патап Максимыч, — не чета здесь Городцу, не чета и бабьим скитам… С Рогожским потягается!.. Вот благочестие-то!.. Вот они, земные
ангелы, небесные же человеки… А я-то, окаянный, еще выругал их непригожими словами!.. Прости, Господи, мое согрешение!»
На завалине сидя, в первый раз услыхал он голос ее, и этот нежный певучий голосок
показался ему будто знакомым. Где-то, когда-то слыхал он его и теперь узнавал в нем что-то родное. Наяву ли где слышал, во сне ли — того он не помнит. Сходны ли звуки его с голосом матери, ласкавшей его в колыбели, иль с пением
ангелов, виденных им во сне во дни невинного раннего детства, не может решить Петр Степаныч.
Кажется, самая первая танцорка, что у императора Наполеона в день его
ангела пляшет, — и та за мной бы не угналась.
Мне представлялось, что так у меня на глазах умерла моя жена, — и в это время искать какие-то три рубля, чтоб заплатить врачу! Да будь все врачи
ангелами, одно это оплачивание их помощи в то время, когда
кажется, что весь мир должен замереть от горя, — одно это способно внушить к ним брезгливое и враждебное чувство. Такое именно чувство, глядя на себя со стороны, я и испытывал к себе.
Ей около тридцати четырех — Люде, моей воспитательнице, заменившей мне покойную мать, между тем по виду она
кажется немногим старше меня, пятнадцатилетней девочки… Все в доме называют Люду
ангелом — за ее доброту. Но доброта раздражает меня порой… Мне
кажется, что нельзя быть такой доброй и кроткой, и что Люда такова только ради того, чтобы ее любили… Да простит мне Господь подобные мысли!
Но зато каким
ангелом показалась ему две недели спустя мисс Клэр, с которой он встретился на балу и, представленный ей русским консулом, танцевал с нею все вальсы согласно обычаю американцев танцевать с одной и той же дамой все танцы, на которые она приглашена: с одной все кадрили, с другой все польки и т.д.
— Ты
ангел, и даже, мне
кажется, самый добрый
ангел во всей вселенной. О, зачем на земле не все женщины подобны тебе, чтобы сделать землю раем для человека.
Лишь только ей приходилось попасться на глаза классной дамы или учителя, капризное личико принимало почтительно-кроткое выражение и вся она
казалась маленьким
ангелом.
Даже m-lle Marie
казалась ей теперь
ангелом доброты в сравнении с жестоким хозяином и злыми Петькой и Розой.