Призраки то перегоняли лошадей, вырастая до исполинских размеров, то вдруг падали на землю и, быстро уменьшаясь,
исчезали за спиной Боброва, то забежали на несколько секунд в чащу и опять внезапно появлялись около самой пролетки, то сдвигались тесными рядами и покачивались и вздрагивали, точно перешептываясь о чем-то между собою…
Неточные совпадения
Самгин, не отрываясь, смотрел на багровое, уродливо вспухшее лицо и на грудь поручика; дышал поручик так бурно и часто, что беленький крест на груди его подскакивал. Публика быстро
исчезала, — широкими шагами подошел к поручику человек в поддевке и, спрятав
за спину руку с папиросой, спросил...
— Эй, барин, ходи веселей! — крикнули
за его
спиной. Не оглядываясь, Самгин почти побежал. На разъезде было очень шумно, однако казалось, что железный шум торопится
исчезнуть в холодной, всепоглощающей тишине. В коридоре вагона стояли обер-кондуктор и жандарм, дверь в купе заткнул собою поручик Трифонов.
За время, которое он провел в суде, погода изменилась: с моря влетал сырой ветер, предвестник осени, гнал над крышами домов грязноватые облака, как бы стараясь затискать их в коридор Литейного проспекта, ветер толкал людей в груди, в лица, в
спины, но люди, не обращая внимания на его хлопоты, быстро шли встречу друг другу,
исчезали в дворах и воротах домов.
Он мешал Самгину слушать интересную беседу
за его
спиной, человек в поддевке говорил внятно, но гнусавенький ручеек его слов все время
исчезал в непрерывном вихре шума. Однако, напрягая слух, можно было поймать кое-какие фразы.
Флаг
исчез, его взял и сунул
за пазуху синеватого пальто человек, похожий на солдата.
Исчез в толпе и тот, кто поднял флаг, а из-за
спины Самгина, сильно толкнув его, вывернулся жуткий кочегар Илья и затрубил, разламывая толпу, пробиваясь вперед...
Самгин оглянулся:
за спиной его сидела на диване молоденькая девушка и навзрыд плакала, Правдин —
исчез, хозяйка магазина внушала седоусому старику...
Фантазируя таким образом, он незаметно доходил до опьянения; земля
исчезала у него из-под ног,
за спиной словно вырастали крылья. Глаза блестели, губы тряслись и покрывались пеной, лицо бледнело и принимало угрожающее выражение. И, по мере того как росла фантазия, весь воздух кругом него населялся призраками, с которыми он вступал в воображаемую борьбу.
Кругом стало сонное царство. Тишь до того нерушима, что из чащи леса сюда на опушку выскочил подлинялый заяц, сделав прыжок, сел на задние лапки, пошевелил усиками, но сейчас же и сконфузился: кинул
за спину длинные уши и
исчез.
Зотушка посмотрел на широкую
спину уходившего Михалка и, потянув лошадь
за осклизлый повод, опять зашлепал по двору своими босыми ногами. Сутулая, коренастая фигура Михалки направилась к дому и быстро
исчезла в темных дверях сеней. Можно было расслышать, как он вытирал грязные ноги о рогожу, а затем грузно начал подниматься по ступенькам лестницы.
Каким образом, стоя
спиною к Оке, мог увидеть Захар, что Глеб переехал реку и как затем
исчез в кустах — неизвестно; но только он мгновенно тряхнул головою, плюнул сажени на три и развалился на песке. Глаза его следили с каким-то нетерпеливым лукавством
за Гришкой, который возвращался назад.
— Тес, господа! господа! — заговорил
за спиною Долинского подхалимственный голос Аксиньи Тимофеевны, которая, как выпускная кукла по пружинке, вышла как раз на эту сцену в залу. — Ставни не затворены, — продолжала она в мягко-наставительном тоне, — под окнами еще народ слоняется, а вы этак… Нехорошо так неосторожно делать, — прошептала она как нельзя снисходительнее и опять
исчезла.