Неточные совпадения
Это чувство как будто раскрыло в
душе Нехлюдова поток любви, не находивший прежде
исхода, а теперь направлявшийся на всех людей, с которыми он встречался.
Просто повторю, что сказал уже выше: вступил он на эту дорогу потому только, что в то время она одна поразила его и представила ему разом весь идеал
исхода рвавшейся из мрака к свету
души его.
Заранее скажу мое полное мнение: был он просто ранний человеколюбец, и если ударился на монастырскую дорогу, то потому только, что в то время она одна поразила его и представила ему, так сказать, идеал
исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви
души его.
Учение о прогрессе, о смысле истории неизбежно предполагает благодатное завершение истории, конечный
исход, конец истории, ту или иную эсхатологию; в эсхатологии — пафос религии прогресса,
душа ее.
Лизавета Прокофьевна вспыхнула. Что-то давно накопившееся в ее
душе вдруг потребовало
исхода. Она терпеть не могла генерала Иволгина, с которым когда-то была знакома, только очень давно.
Дабы дать
исход этим рвавшимся из
души его воплям, он пел «Святый Бессмертный, помилуй нас», но пел с такой силой, что слепая столетняя старуха, которую при приближении печального шествия внуки вывели за ворота поклониться гробу, вдруг всплеснула руками и, упав на колени, воскликнула...
Слова самого Гоголя утверждают меня в том мнении, что он начал писать «Мертвые
души» как любопытный и забавный анекдот; что только впоследствии он узнал, говоря его словами, «на какие сильные мысли и глубокие явления может навести незначащий сюжет»; что впоследствии, мало-помалу, составилось это колоссальное создание, наполнившееся болезненными явлениями нашей общественной жизни; что впоследствии почувствовал он необходимость
исхода из этого страшного сборища человеческих уродов, необходимость — примирения…
Воротясь в свое село, что было в
исходе июля, Болдухины занялись своим деревенским хозяйством и совершенно забыли про богачей Солобуевых, с которыми так оригинально познакомились на Сергиевских Водах. Одна Наташа сохраняла в доброй и благодарной
душе своей теплое и свежее воспоминание о старике Солобуеве, Флегонте Афанасьиче.
Пора
душу спасать, век мой на
исходе», — говаривал он свахам, зачастившим было к богатому вдовцу с предложеньями своего товара.
Раскольников мечется в своей каморке. Морщась от стыда, он вспоминает о последней встрече с Соней, о своем ощущении, что в ней теперь вся его надежда и весь
исход. «Ослабел, значит, — мгновенно и радикально! Разом! И ведь согласился же он тогда с Соней, сердцем согласился, что так ему одному с этаким делом на
душе не прожить! А Свидригайлов?.. Свидригайлов загадка… Свидригайлов, может быть, тоже целый
исход».
Да, Свидригайлов вправе был смеяться над Раскольниковым, видевшим в нем какой-то «
исход». Это он-то
исход! В
душе корчатся и бьются два живых, равновластных хозяина, ничем между собою не связанных. Каждому из них тесно, и ни один не может развернуться, потому что другой мешает. Сам не в силах жить, и не дает жить другому.
Но потом, в конце романа, в мрачной и страшной картине падения человеческого духа, когда зло, овладев существом человека, парализует всякую силу сопротивления, всякую охоту борьбы с мраком, падающим на
душу и сознательно, излюбленно, со страстью отмщения принимаемым
душою вместо света, — в этой картине — столько назидания для судьи человеческого, что, конечно, он воскликнет в страхе и недоумении: «Нет, не всегда мне отмщение, и не всегда Аз воздам», и не поставит бесчеловечно в вину мрачно павшему преступнику того, что он пренебрег указанным вековечно светом
исхода и уже сознательно отверг его».
„Так, так! — думал он словами и слышал их в голове. — Мать-природа ведет все твари, каждую к своему пределу… где схватка за жизнь, где влюбление, а
исход один… Все во всем исчезает, и опять из невидимых семян ползет злак, и родится человек, и
душа трепещет перед чудом вселенной!..“
Ни разу не начала она с ним говорить о своей
душе, на чем держится ее жизнь, есть ли у нее какой-нибудь «закон» — глупый или умный, к какому
исходу вести житейскую ладью, во что выработать себя — в женщину ли с правилами и упованиями или просто в бабенку, не знающую ничего, кроме своей утехи: будь то связь, кутеж, франтовство или другая какая блажь.
И когда яростное напряжение
души схватилось за этот
исход, Серафима почувствовала, как вдруг всю ее точно сжало в комок, и она застыла в сладострастье кровавой расплаты.
Да и в самом деле, ведь не мог же этот упрямец не видать впереди, чем это кончится, — и не мог же он с развеселою
душою ожидать этого комичного и отчаянного
исхода.
Сквозь мрачное настроение опального боярина князя Василия, в тяжелом, гнетущем, видимо, его
душу молчании, в этом кажущемся отсутствии ропота на поступок с ним «грозного царя», в угнетенном состоянии окружающих слуг до последнего холопа, сильно скорбевших о наступивших черных днях для их «князя-милостивца» и «княжны-касаточки», — красноречиво проглядывало молчаливое недовольство действиями «слободского тирана», как втихомолку называли Иоанна, действиями, неоправдываемыми, казалось, никакими обстоятельствами, а между тем Яков Потапович, заступившийся в разговоре с князем Василием за царя еще в вотчине при задуманном князем челобитье за Воротынского и при высказанном князем сомнении за
исход этого челобитья, даже теперь, когда эти сомнения так ужасно оправдались, не находил поводов к обвинению царя в случившемся.
Постоянное одиночество, детство, прошедшее в деревенской глуши, замкнутая жизнь пансиона, отсутствие ласк матери, видевшейся с ней чрезвычайно редко, домашнего очага, у которого потребность нежности молодой
души находит
исход и обращается в обыкновенное явление, — все это развило в Ирене сильную способность любить, сделав ее мечтательной, до крайности впечатлительной и приучило жить воображением.
Луч ли веры, освещавший его молодость и заставлявший некогда горячо молиться в деревенской, позолоченной отблесками угасающей вечерней зари церкви, снова закрался ему в
душу, или мысль, как молния сразившая апостола Павла по дороге в Дамаск, промелькнула в уме и указала на единственный, отчаянный
исход спасти горячо, безумно любимую женщину — сказать мудрено, но чудо совершилось, и вольнодумец-артист медленно опустился на колени перед священником и голосом далеко непритворным сказал...
— Не говори, молчи. Дай поплакать, это слезы счастья… Ведь всего месяц назад я не могла думать, что все так хорошо, скоро и счастливо устроится… Ведь сколько я пережила за время твоего ареста, один Бог знает это, я напрягала все свои душевные силы, чтобы казаться спокойной… Мне нужно было это спокойствие, чтобы обдумать план твоего спасения, но все-таки сомнение в
исходе моих хлопот грызло мне
душу… А теперь, теперь все кончено, ты мой…
Резцов думал, — и на
душе становилось вызывающе-весело и не страшно. Ну, подкрадутся японцы и бросятся в штыки. Ясно, поддержки сзади не пришлют. Ясно, придется выскочить из окопа и схватиться врукопашную. И ясно,
исход будет один — смерть. Все было ясно и просто. Хотелось беззаботно улыбаться.