"Другое сказание насчет происхождения моих предков сложилось на лоне той сыскной
исторической школы, которая хотя и имеет своим родоначальником Бартенева из Москвы, но развилась и настоящим образом возмужала здесь, в Петербурге.
Неточные совпадения
Романтизм, которым питалось настроение восставшей тогда панской молодежи, — плохая военная
школа. Они вдохновлялись умершим прошлым, тенями жизни, а не самой жизнью… Грубое, прозаическое наступление толпы мужиков и казаков ничем не напоминало красивых батальных картин… И бедняга Стройновский поплатился за свое доверие к
историческому романтизму…
У одних (преимущественно у современных представителей «религиозно-исторической»
школы в протестантизме) это сближение делается чересчур внешне и тенденциозно, а другими столь же тенденциозно затушевывается; религиозно осмысленное сравнительное изучение культов есть одна из задач, настоятельно вытекающих из правильного понимания природы религиозного процесса в язычестве.» [«Знаете, что когда вы были язычниками — έθνη, то ходили к безгласным идолам так, как бы вели вас — ως αν ήγεσθε άπαγόμενοι» (1 Кор.
Говоря об «арианском монофизитстве», С. Н. Булгаков употребляет последний термин в его этимологическом, а не
историческом значении.], все утончающееся и принимающее разные формы: «имманентизма» [Под «имманентизмом» С. Н. Булгаков подразумевает здесь не только так называемую имманентную
школу (В. Шуппе, Р. Шуберт-Зольдерн, М.
В ту"
историческую"зиму едва ли не в одном движении по воскресным
школам сказался пульс либерального Петербурга… да и оно должно было стихнуть после разных полицейских репрессий.
Положение города на реке менее красиво; крепость по живописности хуже нашего кремля;
историческая татарская старина сводилась едва ли не к одной Сумбекиной башне. Только татарская часть города за рекой Булаком была своеобразнее. Но тогда и я, и большинство моих товарищей не приобрели еще вкуса к этнографии. Это не пошло дальше двух-трех прогулок по тем улицам, где скучилось татарское население, где были их
школы и мечети, лавки, бани.
Глава славянофильской
школы А. Хомяков не был профетической натурой. Сильный мыслитель, он был очень посредственный поэт. Но у него есть целый ряд резко обличительных стихотворений, из которых видно, что, несмотря на славянофильскую идеализацию
исторического прошлого, он мучался великими
историческими грехами России. Он верил, что Россия призвана поведать миру «таинство свободы», даровать «дар святой свободы». Россия недостойна «избранья», но «избрана».
Справляюсь у греческих, католических, протестантских писателей и писателей тюбингенской
школы и
школы исторической.