Неточные совпадения
Имел он все, что надобно
Для счастья: и спокойствие,
И деньги, и почет,
Почет завидный,
истинный,
Не купленный ни деньгами,
Ни страхом: строгой правдою,
Умом и добротой!
Повсеместно ныне
ум человеческий начинает насмешливо не понимать, что
истинное обеспечение лица состоит не в личном уединенном его усилии, а в людской общей целостности.
— Павлищев был светлый
ум и христианин,
истинный христианин, — произнес вдруг князь, — как же мог он подчиниться вере… нехристианской?.. Католичество — всё равно что вера нехристианская! — прибавил он вдруг, засверкав глазами и смотря пред собой, как-то вообще обводя глазами всех вместе.
— Гм… да… А ведь
истинному патриоту не так подобает… Покойный граф Михаил Николаевич недаром говаривал: путешествия в места не столь отдаленные не токмо не вредны, но даже не без пользы для молодых людей могут быть допускаемы, ибо они формируют характеры, обогащают
умы понятиями, а сверх того разжигают в сердцах благородный пламень любви к отечеству! Вот-с.
— Слава тебе господи! — вскричал Алексей. — Насилу ты за
ум хватился, боярин! Ну, отлегло от сердца! Знаешь ли что, Юрий Дмитрич? Теперь я скажу всю правду: я не отстал бы от тебя, что б со мной на том свете ни было, если б ты пошел служить не только полякам, но даже татарам; а как бы знал да ведал, что у меня было на совести? Каждый день я клал по двадцати земных поклонов, чтоб господь простил мое прегрешение и наставил тебя на путь
истинный.
— Я вот сейчас вычитал в газете проект о судебных преобразованиях в России и с
истинным удовольствием вижу, что и у нас хватились, наконец, ума-разума и не намерены более, под предлогом самостоятельности там, народности или оригинальности, к чистой и ясной европейской логике прицеплять доморощенный хвостик, а, напротив, берут хорошее чужое целиком.
Притом же он почти вырос с нею под одним кровом, он знал ее
ум, доброту, благородство ее мыслей и ту утонченную деликатность, которая приковывала к ней всех, кто имел
истинное счастие знать ее.
Вспомните, что я излагал некогда о есотерическом и ексотерическом в науке: я видел мою esotoris [Сокровенную (греч.)] тогда яко зерцалом в гадании: я лишь в отраднейшей мечте воображал счастливцев, которым суждено отраднейшее бремя овладеть на много лет
умом цветущих юношей с призванием к степени высокому и весть их к
истинному разумению жизни… и вот об этом речь…
Одно из действий образованности на человека состоит в том, что она, расширяя круг его зрения, дает ему возможность понимать в
истинном смысле явления, не сходные с ближайшими к «ему, которые одни только кажутся удобопонятными для необразованного
ума, не постигающего явлений, чуждых непосредственной сфере его жизненных отправлений.
Но если увлечение бледною, болезненною красотою — признак искусственной испорченности вкуса, то всякий истинно образованный человек чувствует, что
истинная жизнь — жизнь
ума и сердца.
Причина этого настойчивого преследования объясняется отчасти тем, что тогдашнее волнение
умов во Франции грозило многим и в политическом отношении, отчасти же и тем, что княгиня Дашкова, понимавшая
истинную сущность дела, естественно должна была негодовать, видя, как русские люди, знакомясь с литературой и нравами Франции, перенимали самое пустое, самое глупое, самое ничтожное, не обращая внимания на то, что составляло действительное сокровище, что могло в самом деле образовать и облагородить человека.
Из среды тогдашнего аристократства скоро обратил на себя глаза юноша лучшей фамилии, отличившийся уже в молодых летах на государственном поприще, жаркий почитатель всего
истинного, возвышенного, ревнитель всего, что породило искусство и
ум человека, пророчивший в себе мецената.
Государыня заметила, что не под монархическим правлением угнетаются высокие, благородные движенья души, не там презираются и преследуются творенья
ума, поэзии и художеств; что, напротив, одни монархи бывали их покровителями; что Шекспиры, Мольеры процветали под их великодушной защитой, между тем как Дант не мог найти угла в своей республиканской родине; что
истинные гении возникают во время блеска и могущества государей и государств, а не во время безобразных политических явлений и терроризмов республиканских, которые доселе не подарили миру ни одного поэта; что нужно отличать поэтов-художников, ибо один только мир и прекрасную тишину низводят они в душу, а не волненье и ропот; что ученые, поэты и все производители искусств суть перлы и бриллианты в императорской короне: ими красуется и получает еще больший блеск эпоха великого государя.
Если иностранные Писатели доныне говорят, что в России нет Среднего состояния, то пожалеем об их дерзком невежестве, но скажем, что Екатерина даровала сему важному состоянию
истинную политическую жизнь и цену: что все прежние его установления были недостаточны, нетверды и не образовали полной системы; что Она первая обратила его в государственное достоинство, которое основано на трудолюбии и добрых нравах и которое может быть утрачено пороками [См.: «Городовое Положение».]; что Она первая поставила на его главную степень цвет
ума и талантов — мужей, просвещенных науками, украшенных изящными дарованиями [Ученые и художники по сему закону имеют право на достоинство Именитых Граждан.]; и чрез то утвердила законом, что государство, уважая общественную пользу трудолюбием снисканных богатств, равномерно уважает и личные таланты, и признает их нужными для своего благоденствия.
Монархиня говорит, что
истинное оскорбление Величества есть только злодейский умысел против Государя (478); что не должно наказывать за слова как за действия (481), кроме случая, в котором возмутитель проповедует мятеж и бунт, следственно, уже действует (480); что слова всего более подвержены изъяснениям и толкам; что безрассудная нескромность не есть злоба (481); что для самого безумного носителя имени Царей должно определить только исправительное наказание (482); что в «самодержавном государстве хотя и нетерпимы язвительные сочинения, но что их не должно вменять в преступление, ибо излишняя строгость в рассуждении сего будет угнетением разума, производит невежество, отнимает охоту писать и гасит дарования
ума» (484).
Родители ее принадлежали и к старому и к новому веку; прежние понятия, полузабытые, полустертые новыми впечатлениями жизни петербургской, влиянием общества, в котором Николай Петрович по чину своему должен был находиться, проявлялись только в минуты досады, или во время спора; они казались ему сильнейшими аргументами, ибо он помнил их грозное действие на собственный
ум, во дни его молодости; Катерина Ивановна была дама не глупая, по словам чиновников, служивших в канцелярии ее мужа; женщина хитрая и лукавая, во мнении других старух; добрая, доверчивая и слепая маменька для бальной молодежи…
истинного ее характера я еще не разгадал; описывая, я только буду стараться соединить и выразить вместе все три вышесказанные мнения… и если выдет портрет похож, то обещаюсь идти пешком в Невский монастырь — слушать певчих!..
А мне казалось, что идеал нашего счастья в боге, и к нему стремится человек двумя путями: в религии — чувством, в науке —
умом; я думал, что чувство это ненасытимо, а
ум ограничен условиями материи; я думал поэтому, что
истинного счастья нет на земле для человека, а есть только довольство да наслаждение» (стр. 444).
— Будь друг, не поминай… Ведь если опомниться, так уж пить будет нельзя: тогда зубы на полку. Видишь, какая у тебя логика. Будем пить просто, без всяких пожеланий. Бросим эту скучную канитель; все равно ни до чего не договоримся: ты меня на путь
истинный не наставишь, да и я тебя не переспорю. Да и не стоит переспаривать: собственным
умом до моей философии дойдешь.
Ширялов (берет чашку). Слава богу, Степанида Трофимовна, помаленьку. Одно у меня горе: Сенька совсем от рук отбился. Что ты будешь делать?
Ума не приложу. То есть
истинное наказание божеское.
Объяснение этого странного противоречия только одно: люди все в глубине души знают, что жизнь их не в теле, а в духе, и что всякие страдания всегда нужны, необходимы для блага духовной жизни. Когда люди, не видя смысла в человеческой жизни, возмущаются против страданий, но все-таки продолжают жить, то происходит это только оттого, что они
умом утверждают телесность жизни, в глубине же души знают, что она духовна и что никакие страдания не могут лишить человека его
истинного блага.
Чтение книг без разбора и без разумного руководства развило в нем пытливость
ума до болезненности. Еще в лесу много начитался он об антихристе, о нынешних последних временах и о том, что
истинная Христова вера иссякла в людях и еще во дни патриарха Никона взята на небо, на земле же сохранилась точию у малого числа людей, пребывающих в сокровенности, тех людей, про которых сам Господь сказал в Евангелии: «Не бойся, малое стадо».
Вот
истинная бентамовская «моральная арифметика»!.. И всюду она в статьях Толстого: всюду призыв к
уму, к логике. Это удручающее «стоит только понять», эти бесконечные доказательства счастья в любви, бесконечные рассуждения о любви. И хочется напомнить Толстому то, что сказал еще Николенька Иртеньев: «жалкая, ничтожная пружина моральной деятельности —
ум человека!» И хочется спросить: неужели евангелие выиграло бы в силе, если бы было написано не в четырех «брошюрах», а в сотне?
Истинным духовным удовольствием были для всех, кто пользовался его обществом, те беседы, которые так согревались и скрашивались его искрометным
умом, особенно за столом в ресторане или в кафе за стаканом грога.
А так как положение в мире всех людей одинаково, и потому одинаково для всякого человека противоречие его стремления к своему личному благу и сознания невозможности его, то одинаковы, по существу, и все определения
истинного блага и потому
истинной жизни, открытые людям величайшими
умами человечества.
Поживи, Маша, хоть полгодика спокойно, не кидаясь туда и сюда, поживи со своим маленьким мирком, узнай хорошенько свои
истинные сиипатии и наклонности, определи хоть сколько-нибудь: способен ли твой
ум на то, чтобы взяться с аза и быть со временем годной, ну хоть выучить сына грамоте.
— Черт возьми! Я это знаю — одно есть в сто лет. Они на счету, эти исключения.
Истинная любовь — это высокое, прекрасное, благородное чувство, удел людей с возвышенным сердцем и
умом — так редка, что в продолжение целых веков сохраняются и записываются в народной памяти и истории человечества наряду с величайшими гениями имена избранников судьбы, умевших любить всем сердцем, всей душой, умевших жить своею любовью и умереть за нее.
Он жил еще года два или три, не участвуя в правлении, передав его в руки своих ближайших родственников: князей Ивана и Андрея Михайловичей Шуйских и Федора Ивановича Скопина, людей недалеких по
уму, грубых эгоистов, которые и не думали
истинным усердием в делах заслужить народную любовь и признательность юного венценосца.
Ты полюбила немножко мой
ум, мое знание жизни, я тебя направил на путь
истинный, показал, как всего удобнее болтаться в нашей земной юдоли.
— Я люблю Фалалея и потому-то я и хочу сохранить себя непорочной; но ты его тоже любишь и требуешь от меня, чтобы я для него согласилась войти к постороннему мужчине и остаться с ним под влиянием напитка, отводящего память. Как же это, и одно, и другое, — внушает любовь! Которая ж любовь
истиннее и больше?.. Я дохожу до безумия! Просветите мой
ум, старые или новые боги!
«Что ж это за старцы, что за столпы правой веры? — размышляет Гриша. — Где ж те искусные старцы, что меня бы, грешного, правилам пустынной жизни научили? Где ж те люди, что правую бы веру
уму моему раскрыли?.. Неужли кроме меня нет на свете человека, чтоб
истинным подвигом подвизался и сый борим дьяволом устоял бы в прелыценьях, не поругался бы святому своему обещанью?»