Неточные совпадения
Самгин был уверен, что настроением Безбедова живут сотни тысяч людей — более умных, чем этот голубятник, и нарочно,
из антипатии к нему, для того, чтоб еще раз убедиться в его
глупости, стал расспрашивать его: что же он думает? Но Безбедов побагровел, лицо его вспухло, белые глаза свирепо выкатились; встряхивая
головой, растирая ладонью горло, он спросил...
К этому времени романтические
глупости совсем выйдут
из вашей
головы, и уже не вас будут выбирать, а вы будете выбирать с толком и с чувством, как знаток выбирает драгоценные камни.
Пока она думала и надеялась, что Вихров ответит ей на ее чувство, — она любила его до страсти, сентиментальничала, способна была, пожалуй, наделать
глупостей и неосторожных шагов; но как только услыхала, что он любит другую, то сейчас же поспешила выкинуть
из головы все мечтания, все надежды, — и у нее уже остались только маленькая боль и тоска в сердце, как будто бы там что-то такое грызло и вертело.
— То есть я старался представить тебе жизнь, как она есть, чтоб ты не забирал себе в
голову, чего нет. Я помню, каким ты молодцом приехал
из деревни: надо ж было предостеречь тебя, что здесь таким быть нельзя. Я предостерег тебя, может быть, от многих ошибок и
глупостей: если б не я, ты бы их еще не столько наделал!
Уланбекова. Слышишь, Гавриловна! Ты у меня смотри за девками. Ты знаешь, я разврата не терплю. Скажи это всем строго-настрого. (Василисе Перегриновне). Да нет, этого быть не может. Ты меня только расстроиваешь своими
глупостями. Экая ты скверная на язык! Очень нужно тебе было болтать! Теперь у меня
из головы не выйдет. Смотри же, Гавриловна!
Уланбекова. Останься. Выкинь
из головы эти
глупости!
Феона. Ну, какой в тебе ум? Делом тебе надо заниматься, а ты про любовь в
голове держишь. И вся эта мечта твоя ни к чему хорошему не ведет, окромя к пьянству. Сколько еще в тебе, Аполитка,
глупости этой самой, страсть! Учат тебя, учат, а все еще она
из тебя не выходит.
«Разве у меня нет столько энергии, сколько нужно для того, чтоб выбить
из её
головы все эти
глупости?»
Фельдшер уже начинает говорить грубости. У него вырываются слова вроде: ерунда,
глупость, чушь, чепуха. В разговоре он откидывает назад
голову, отчего волосы разлетаются в стороны, и то и дело тычет резко и прямо перед собою вытянутой рукой. Учитель же говорит жалобно, дрожащим обиженным голоском, и ребром ладони, робко выставленной из-под мышки, точно рубит воздух на одном месте.
Антрыгина. Ну его! Уж коли я на что решилась, так я и сделаю. Ты еще моего характера не знаешь. Ты, может быть, думаешь, что я буду жалеть о разных
глупостях? Как же, нужно очень! Я уж давно все шалости
из головы выкинула. У меня и в помышлении-то нет ничего такого. (Задумывается с улыбкой).
Русаков. Ты останься. Ну, сестрица, голубушка, отблагодарила ты меня за мою хлеб-соль! Спасибо! Лучше б ты у меня с плеч
голову сняла, нечем ты это сделала. Твое дело, порадуйся! Я ее в страхе воспитывал да в добродетели, она у меня как голубка была чистая. Ты приехала с заразой-то своей. Только у тебя и разговору-то было что
глупости… все речи-то твои были такие вздорные. Ведь тебя нельзя пустить в хорошую семью: ты яд и соблазн! Вон
из моего дома, вон! Чтобы нога твоя не была здесь!
Когда же она говорила: «полноте, граф, вы шутите» и т. п., голос ее, немного горловой, звучал таким наивным простодушием и смешною
глупостью, что, глядя на нее, действительно приходило в
голову, что это не женщина, а цветок, и не розан, а какой-то дикий, бело-розовый пышный цветок без запаха, выросший один
из девственного снежного сугроба в какой-нибудь очень далекой земле.
— Что это? Ты, кажется, смеешься? Дерзость или
глупость позволяешь ты, моя милая, себе по отношению меня? И потом, изволь встать, когда с тобой говорит начальство. Или ты все еще воображаешь себя генеральской наследницей? Пора выкинуть
из головы эти бредни!
— Блажишь! — закричал супруг. —
Глупостей в
голове много у дуры! Прихоти всё! Я, брат, Лизавета, этого… не того! У меня не чичирк! Я не люблю! Хочешь свинством заниматься, так… гайда! В доме моем нет тебе места! Марш, коли… В жены пошла, так забудь, выкинь
из дурной
головы этих франтов!
Глупости всё! Другой раз чтоб этого не было! Поговори еще! Мужа люби! Мужу дана, мужа и люби! Так-то! Одного мало? Ступай, пока… М-мучители!
Кроме настоящей, или напускной
глупости, он отличался еще и уродством. Два горба, спереди и сзади, низкий рост и неимоверно короткие ноги придавали ему вид яйца, лежавшего на боку,
из которого, как вылупившийся цыпленок, торчала маленькая
голова с каким-то пухом вместо волос и маленькими зеленоватыми злыми глазами.