Неточные совпадения
Внешние
враги примолкли, слухи
о близкой войне оказываются несостоятельными — следовательно, не предвидится и случая для покрытия себя
славою.
Не было у нас ни обедов по подписке, ни тостов, ни адресов, ни просьб
о разрешении
идти на брань с
врагом поголовно, с чадами и домочадцами.
Конечно (в особенности в городах), и теперь встречается немало людей убежденных, которых восторгает мысль
о единстве и могуществе Германии,
о той неувядаемой
славе, которою покрыло себя немецкое оружие, раздавивши"наследственного
врага", и
о том прекрасном будущем, которое отныне, по праву, принадлежит немецкому народу; но ведь эти люди представляют собою только казовый конец современной южногерманской действительности.
— Так! — отвечал он твердо и крепко. И рассказывал ей
о людях, которые, желая добра народу, сеяли в нем правду, а за это
враги жизни ловили их, как зверей, сажали в тюрьмы,
посылали на каторгу…
Он хвалил направление нынешних писателей, направление умное, практическое, в котором, благодаря бога, не стало капли приторной чувствительности двадцатых годов; радовался вечному истреблению од, ходульных драм, которые своей высокопарной ложью в каждом здравомыслящем человеке могли только развивать желчь; радовался, наконец, совершенному изгнанию стихов к ней, к луне, к звездам; похвалил внешнюю блестящую сторону французской литературы и отозвался с уважением об английской — словом, явился в полном смысле литературным дилетантом и, как можно подозревать, весь рассказ
о Сольфини изобрел, желая тем показать молодому литератору свою симпатию к художникам и любовь к искусствам, а вместе с тем намекнуть и на свое знакомство с Пушкиным, великим поэтом и человеком хорошего круга, — Пушкиным, которому, как известно, в дружбу напрашивались после его смерти не только люди совершенно ему незнакомые, но даже печатные
враги его, в силу той невинной слабости, что всякому маленькому смертному приятно стать поближе к великому человеку и хоть одним лучом его
славы осветить себя.
Мы вам не
враги, отнюдь нет, мы вам говорим:
идите вперед, прогрессируйте, даже расшатывайте, то есть всё старое, подлежащее переделке; но мы вас, когда надо, и сдержим в необходимых пределах и тем вас же спасем от самих себя, потому что без нас вы бы только расколыхали Россию, лишив ее приличного вида, а наша задача в том и состоит, чтобы заботиться
о приличном виде.
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив
о бедствии великом.
А князья дружин не собирают.
Не
идут войной на супостата,
Малое великим называют
И куют крамолу брат на брата.
А
враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
В недуге тяжком и в бреду
Я годы молодости прожил.
Вопрос — куда, слепой,
иду? —
Ума и сердца не тревожил.
Мрак мою душу оковал
И ослепил мне ум и очи…
Но я всегда — и дни и ночи —
О чём-то светлом тосковал!..
Вдруг — светом внутренним полна,
Ты предо мною гордо встала —
И, дрогнув, мрака пелена
С души и глаз моих упала!
Да будет проклят этот мрак!
Свободный от его недуга,
Я чувствую — нашёл я друга!
И ясно вижу — кто мой
враг!..
Дело
шло о службе где-то в палате в губернии,
о прокурорах и председателях,
о кое-каких канцелярских интригах,
о разврате души одного из повытчиков,
о ревизоре,
о внезапной перемене начальства,
о том, как господин Голядкин-второй пострадал совершенно безвинно;
о престарелой тетушке его, Пелагее Семеновне;
о том, как он, по разным интригам
врагов своих, места лишился и пешком пришел в Петербург;
о том, как он маялся и горе мыкал здесь, в Петербурге, как бесплодно долгое время места искал, прожился, исхарчился, жил чуть не на улице, ел черствый хлеб и запивал его слезами своими, спал на голом полу и, наконец, как кто-то из добрых людей взялся хлопотать
о нем, рекомендовал и великодушно к новому месту пристроил.
Я без умолку болтал
о любви к отечеству — и в годину опасности жертвовал на алтарь отечества чужие тела; я требовал, чтоб отечественный культ был объявлен обязательным, но лично навстречу
врагу не
шел, а нанимал за себя пропойца.
Пограбление их мне все назад возвращено, а здоровье мое опять
слава богу;
врагам же сим, слышно, оскудело оружие вконец, и самая память
о них вскоре погибнет с шумом.
И мы удивляемся Риму, который, видя у врат своих неприятеля, повелевает Консулу
идти с воинством в другую часть мира, или, теснимый со всех сторон
врагами, с презрением слышит
о новых!..
И ты не обманулся.
Когда б нежданно истинный Димитрий
Явился нам — я первый бы навстречу
Ему
пошел и перед ним сложил бы
Я власть мою и царский мой венец.
Но Дмитрий мертв! Он прах! Сомнений нет!
И лишь одни
враги Руси, одни
Изменники тот распускают слух!
Забудь
о нем. В Димитриевой смерти
Уверен я.
Разговор у нас
шел всегда один и тот же —
о его служебных злоключениях,
о несправедливости высшего начальства и
о гнусных интригах
врагов.
Я говорила — и старцы с удивлением внимали словам моим, народ добродушный, осыпанный моими благодеяниями, любит и славит меня, чиновники имеют ко мне доверенность, ибо думаю только
о славе Новаграда;
враги и завистники…
— Я погиб, — сказал Малмека, — и не могу делать никаких дел, если нынче же не куплю воз лучшего риса для царской кухни. Есть в Бенаресе мой
враг банкир, который, узнав то, что я сделал условие с царским дворецким
о том, что я доставлю ему сегодня утром воз риса, желая погубить меня, скупил весь рис в Бенаресе. Царский дворецкий не освободит меня от условия, и завтра я пропал, если Кришна не
пошлет мне ангела с неба.
— Возмутительнее всего эти инсинуации, на которых вы выезжаете! Спор тут вовсе не
о принципе, а только
о факте. Как обстоит дело? По-вашему? Наш рабочий класс действительно уже горит ярким, сознательным революционным огнем? Действительно, он сознал, кто его классовые и политические
враги? Ну, и
слава богу, это — самое лучшее, чего и мы хотим. Но только суть-то в том, что вы ошибаетесь.
Домовым комитетам было объявлено: кто первого мая не украсит своего дома красными флагами, будет предан суду ревтрибунала. Гражданам предписывалось, под страхом строжайшей революционной ответственности, представить в ревком всю имеющуюся красную материю. Бухгалтер отдела с скрытою улыбкою сообщил Кате, что на табачной фабрике вывешено объявление завкома
о поголовном участии в манифестации. Кто не
пойдет, будет объявлен
врагом пролетариата.
Говоря
о «нео-христианах» — термин допустимый, поскольку речь
идет о христианах, которые верят в возможность новой творческой эпохи в христианстве, — Гекер причисляет к ним В. Розанова, бесспорно гениального мыслителя и писателя, но определенного
врага христианства, которого скорее можно было бы назвать нео-язычником.
Чурчило с Димитрием, услыхав от Пропалого
о намерении ливонцев напасть на них, заторопили дружинников
идти в поход и, таким образом, предупредить
врагов.
Крестьяне мигом собрались, услышав от Кудиныча
о том, что «сержанта Митрофаныча», под каким прозванием знали Иванова многие из мытищенских мужиков, задрал медведь, вооружились дрекольями и
пошли в лес, следом за учителем, который
шел впереди. Имея за собой человек с двадцать рослых и дюжих людей, Кудиныч не боялся и бодро вел свою армию на
врага. Но
враг не стал дожидаться мстителей за свое кровавое дело.
Чурчила с Дмитрием, услыхав от Пропалого
о намерении ливонцев напасть на них, заторопили дружинников
идти в поход и, таким образом, предупредить
врагов.
И ты, наш Пётр, в толпе вождей.
Внимайте клич: Полтава!
Орды пришельца, снедь мечей,
И мир взывает:
слава!
Давно ль,
о хищник, пожирал
Ты взором наши грады?
Беги! твой конь и всадник пал:
Твой след — костей громады;
Беги! и стыд и страх сокрой
В лесу с твоим сарматом;
Отчизны
враг сопутник твой;
Злодей владыке братом.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только
о своих потерях и разжигая ненависть к
врагу. Наполеон
идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
Мы так пропустили мимо ушей и забыли всё то, что он сказал нам
о нашей жизни —
о том, что не только убивать, но гневаться нельзя на другого человека, что нельзя защищаться, а надо подставлять щеку, что надо любить
врагов, — что нам теперь, привыкшим называть людей, посвятивших свою жизнь убийству, — христолюбивым воинством, привыкшим слушать молитвы, обращенные ко Христу
о победе над
врагами,
славу и гордость свою полагающим в убийстве, в некоторого рода святыню возведшим символ убийства, шпагу, так что человек без этого символа, — без ножа, — это осрамленный человек, что нам теперь кажется, что Христос не запретил войны, что если бы он запрещал, он бы сказал это яснее.
Единственное число, в котором употреблено слово
враг в этих стихах в выражении ненавидь
врага, показывает мне, что здесь
идет речь
о враге народа.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтоб уведомить
о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно итти, убегает от своего
врага и, часто, думая убежать,
идет прямо к нему в руки.
Со времени известия
о выходе французов из Москвы и до конца кампании, вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властию, хитростию, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим
врагом. Дохтуров
идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всею армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.