Неточные совпадения
Иноков подошел к Робинзону, угрюмо усмехаясь, сунул руку ему, потом Самгину, рука у него была потная,
дрожала, а глаза странно и жутко побелели,
зрачки как будто расплылись, и это сделало лицо его слепым. Лакей подвинул ему стул, он сел, спрятал руки под столом и попросил...
Ресницы ее
дрожали, и казалось, что
зрачки искрятся, голос ее стал ниже, внушительней; помешивая ложкой чай, она усмехнулась небрежно и неприятно, говоря...
Худенький, темный, с выпученными, рачьими глазами, Саша Яковов говорил торопливо, тихо, захлебываясь словами, и всегда таинственно оглядывался, точно собираясь бежать куда-то, спрятаться. Карие
зрачки его были неподвижны, но, когда он возбуждался,
дрожали вместе с белками.
Катерина Львовна вся
дрожала от холода. Кроме холода, пронизывающего ее под измокшим платьем до самых костей, в организме Катерины Львовны происходило еще нечто другое. Голова ее горела как в огне;
зрачки глаз были расширены, оживлены блудящим острым блеском и неподвижно вперены в ходящие волны.
Мы с графом вскочили… Захлопали почти одновременно несколько дверей, и к нам в комнату вбежала Ольга. Она была бледна, как снег, и
дрожала, как струна, по которой сильно ударили. Волосы ее были распущены,
зрачки расширены. Она задыхалась и мяла между пальцами грудные сборки своего ночного пеньюара…
Серафима вырывалась от Теркина — на ней был пеньюар — и правой рукой как будто силилась нанести удар по направлению к Калерии. Вся она
дрожала, из горла выходил хрип.
Зрачками она тихо поводила, грудь колыхалась, спутанные волосы покрывали лоб.
Голос ее вздрагивал.
Зрачки опять заискрились. Губы поалели, и в них тоже чуялась
дрожь; в углах рта подергивало. И в лицо ему веяло прерывистое дыхание, как в минуты самой возбужденной страстности.
Евлампий Григорьевич скинул статс-секретарскую шинель с одного плеча. Его правая рука свободно двигалась в воздухе. Шитый воротник, белый галстук, крест на шее, на левой груди — звезда, вся в настоящих, самим вставленных, брильянтах, так и горит. Весь выпрямился, голова откинута назад, волосы как-то взбиты, линии рта волнистые, возбужденные глаза… Палтусову опять кажется, что
зрачки у него не равны, голос с легкой
дрожью, но уверенный и немного как бы вызывающий… Неузнаваем!
Теплым участием звучал ее голос. Но вдруг что-то во мне
дрогнуло, — глубоко в
зрачках ее прекрасных глаз, как длинный и холодный слизняк, проползло выжидающее, осторожно-жадное внимание.
Чуть Глаша выпускала из рук книгу, глаза ее устремлялись на какой-нибудь один предмет,
зрачки мало-помалу расширялись и
дрожали; она начинала к чему-то прислушиваться, вздрагивала и среди мертвой тишины нерешительно произносила: «что?» Иногда она сама начинала замечать очень часто эти повторявшиеся что? — и они ее пугали: она боялась сумасшествия, часто начинающегося привычкою говорить самому с собою.