Неточные совпадения
Случается и то, что он исполнится презрения к людскому пороку, ко лжи, к
клевете, к разлитому в мире
злу и разгорится желанием указать человеку на его язвы, и вдруг загораются в нем мысли, ходят и гуляют в голове, как волны в море, потом вырастают в намерения, зажгут всю кровь в нем, задвигаются мускулы его, напрягутся жилы, намерения преображаются в стремления: он, движимый нравственною силою, в одну минуту быстро изменит две-три позы, с блистающими глазами привстанет до половины на постели, протянет руку и вдохновенно озирается кругом…
Тебя облек я во порфиру
Равенство в обществе блюсти,
Вдовицу призирать и сиру,
От бед невинность чтоб спасти,
Отцом ей быть чадолюбивым,
Но мстителем непримиримым
Пороку, лже и
клевете;
Заслуги честью награждати,
Устройством
зло предупреждати,
Хранити нравы в чистоте.
Наконец до того разъярились, что стали выбегать на улицу и суконными языками, облитыми змеиным ядом, изрыгали хулу и
клевету. Проклинали человеческий разум и указывали на него, как на корень гнетущих нас
зол; предвещали всевозможные бедствия, поселяли в сердцах тревогу, сеяли ненависть, раздор и междоусобие и проповедовали всеобщее упразднение. И в заключение — роптали, что нам не внимают.
Это была неправда, это была вопиющая
клевета. Но тем не менее, как ни обдумывали мы свое положение, никакого другого выхода не находили, кроме одного: да, мы, именно мы одни обязываемся «трепетать»! Мы «
злые», лишь по недоразумению восхитившие наименование «добрых». Мы волки в овечьей шкуре. Мы — «красные». На нас прежде всего должно обрушиться веяние времени, а затем, быть может, задеть на ходу и других…
Покойный Артур Бенни, испив до дна горькую чашу уксуса и желчи, смешанных для него пылкими увлечениями его восторженной и альтруистической натуры и коварством
злых людей, маскировавших сочиняемыми на него
клеветами собственную малость и ничтожество, пришел к тем же самым разочарованиям, какие видим в посмертных записках учителя его, Александра Герцена, человека даровитейшего и тем не менее объявлявшего, будто он «создал в России поколение бесповоротно социалистическое».
К тому же я совсем не моралист, —
Ни блага в
зле, ни
зла в добре не вижу,
Я палачу не дам похвальный лист,
Но
клеветой героя не унижу, —
Ни плеск восторга, ни насмешки свист
Не созданы для мертвых. Царь иль воин,
Хоть он отличья иногда достоин,
Но верно нам за тяжкий мавзолей
Не благодарен в комнатке своей,
И, длинным одам внемля поневоле,
Зевая вспоминает о престоле.
Относятся ли эти рассказы к области разгорячённой фантазии солдатиков, или в них есть доля правды — покажет будущее, а пока я могу лишь заметить, что добродушное в общем отношение наших солдатиков к своим врагам вообще, а к японцам в частности, исключает возможность подобной
злой и сплошной
клеветы.
Знаю, это неправда, это
клевета глупых и
злых людей.
„Тебя облек я во порфиру
„Равенство в обществе блюсти,
„Вдовицу призирать и сиру,
„От бед невинность чтоб спасти;
„Отцем ей быть чадолюбивым,
„Но мстителем непримиримым
„Пороку, лжи и
клевете;
„Заслуги честью награждати,
„Устройством
зло предупреждати,
„Хранити нравы в чистоте.