Неточные совпадения
Сколько он ни говорил себе, что он тут ни в чем не виноват, воспоминание это, наравне с другими такого же рода стыдными воспоминаниями,
заставляло его вздрагивать и
краснеть.
Степан Аркадьич
покраснел при упоминании о Болгаринове, потому что он в этот же день утром был у Еврея Болгаринова, и визит этот оставил в нем неприятное воспоминание. Степан Аркадьич твердо знал, что дело, которому он хотел служить, было новое, живое и честное дело; но нынче утром, когда Болгаринов, очевидно, нарочно
заставил его два часа дожидаться с другими просителями в приемной, ему вдруг стало неловко.
Его суждения о русских женщинах, которых он желал изучать, не раз
заставляли Вронского
краснеть от негодования.
Я никогда ни перед кем не
краснела, а вы
заставляете меня чувствовать себя виновною в чем-то.
Замечание это
заставило меня
покраснеть; я перевернулся на одной ножке, щелкнул пальцами и припрыгнул, желая ей этим дать почувствовать, что она еще не знает хорошенько, какой я действительно молодчик.
— Что, ваше благородие? — сказал смеясь Пугачев. — Выручили
красную девицу! Как думаешь, не послать ли за попом, да не
заставить ли его обвенчать племянницу? Пожалуй, я буду посаженым отцом, Швабрин дружкою; [Дрýжка — распорядитель на свадьбе.] закутим, запьем — и ворота запрем!
— Ну, милый Клим, — сказал он громко и храбро, хотя губы у него дрожали, а опухшие,
красные глаза мигали ослепленно. — Дела
заставляют меня уехать надолго. Я буду жить в Финляндии, в Выборге. Вот как. Митя тоже со мной. Ну, прощай.
Лютов говорил спокойно, каким-то размышляющим тоном и, мигая, все присматривался к Самгину, чем очень смущал его,
заставляя ожидать какой-то нелепой выходки. Так и случилось. Лицо Лютова вдруг вспыхнуло
красными пятнами, он хлопнул шапкой об пол и завыл...
Эта похвала
заставила Марью Степановну даже
покраснеть; ко всякой старине она питала нечто вроде благоговения и особенно дорожила коллекцией старинных сарафанов, оставшихся после жены Павла Михайловича Гуляева «с материной стороны». Она могла рассказать историю каждого из этих сарафанов, служивших для нее живой летописью и биографией давно умерших дорогих людей.
Простодушная похвала Привалова
заставила ее
покраснеть остатками крови, какая еще текла под ее сухой, сморщенной кожей.
Эти стены давили его, в глазах пестрели
красные и синие петухи, глухое бешенство
заставляло скрежетать зубами.
Грановский поднял их перчатку и смелым, благородным возражением
заставил их
покраснеть.
Однако ж не седые усы и не важная поступь его
заставляли это делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове
красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Одно имя суслонского писаря
заставило хозяина даже подпрыгнуть на месте. Хороший мужик суслонский писарь? Да это прямой разбойник, только ему нож в руки дать… Живодер и христопродавец такой, каких белый свет не видывал. Харитон Артемьич раскраснелся, закашлялся и замахал своими запухшими
красными руками.
— Я не хочу, не хочу, чтобы там вечно
заставляли меня
краснеть.
При последних словах Мыльников подмигнул и прищелкнул языком,
заставив Феню
покраснеть как огонь. Она убежала, не простившись, а Мыльников стоял и ухмылялся.
Рачителиха еще смотрела крепкою женщиной лет пятидесяти. Она даже не взглянула на нового гостя и машинально черпнула мерку прямо из открытой бочки. Только когда Палач с жадностью опрокинул стакан водки в свою пасть, она вгляделась в него и узнала. Не выдавая себя, она торопливо налила сейчас же второй стакан, что
заставило Палача
покраснеть.
Он на секунду приподнял голову, чтобы взглянуть на меня, и снова принялся за чтение — движение самое простое и естественное, но которое
заставило меня
покраснеть.
Он, казалось, был очень стыдлив, потому что каждая малость
заставляла его
краснеть до самых ушей; но застенчивость его не походила на мою. Чем больше он
краснел, тем больше лицо его выражало решимость. Как будто он сердился на самого себя за свою слабость.
— Да вот, барин, хотя бы то, — отвечала Груша, немного
покраснев, — вот как вы, пока в деревне жили,
заставите бывало меня что-нибудь делать — я и делаю, а думаю не про то; работа-то уж и не спорится от этого.
Теперь, когда наступание на ноги, за всесословным его распространением, приобрело уже до такой степени обычный характер, что никого не
заставляет даже
краснеть, домашнее дело этих господ, то есть защита интересов культурности, до такой степени упростилось, что они увидели перед собою пропасть праздного времени, которое и решились наполнить бесцельным шатанием по бесчисленным заграничным stations de sante, [курортам (франц.)] где праздность находит для себя хоть то оправдание, что доставляет занятие и хлеб бесконечному сонмищу комиссионеров, пактрэгеров и динстманов.
— Дедушка, надеюсь, вы не
заставите нас
краснеть? — заметила Анна, лукаво смеясь.
Он отодвинулся на шаг, и вдруг
красное пламя ослепило меня, обожгло мне пальцы, нос, брови; серый соленый дым
заставил чихать и кашлять; слепой, испуганный, я топтался на месте, а солдаты, окружив меня плотным кольцом, хохотали громко и весело.
Вдоль большого лба лежали глубокие морщины,
красные в глубине, они были похожи на царапины, весь череп его, большой, гладко вытертый сверху, лохматый снизу и боков,
заставлял думать, что человек этот несокрушимо упрям, но маленькие бойкие глаза блестели мягко, весело и несогласно с мыслью об упрямстве.
Вдоль улицы, налитой солнцем, сверкали стёкла открытых окон, яркие пятна расписных ставен; кое-где на деревьях в палисадниках люди вывесили клетки с птицами; звонко пели щеглята, неумолчно трещали весёлые чижи; на окне у Базуновых задумчиво свистела зарянка — любимая птица Матвея: ему нравилось её скромное оперение,
красная грудка и тонкие ножки, он любил слушать её простую грустную песенку, птица эта
заставляла его вспоминать о матери.
За два дни до обеда начались репетиции и приготовления Вавы; мать наряжала ее с утра до ночи, хотела даже
заставить ее явиться в каком-то
красном бархатном платье, потому что оно будто бы было ей к лицу, но уступила совету своей кузины, ездившей запросто к губернаторше и которая думала, что она знает все моды, потому что губернаторша обещала ее взять на будущее лето с собой в Карлсбад.
Чтобы вывести девушку из затруднения, Брагин сам раскрыл коробку: внутри на бархатной подушечке жарко горели три изумруда, точно бобы, осыпанные настоящими брильянтами. Это был целый прибор из броши и серег. Подарок, однако, не произвел надлежащего действия, а только
заставил Феню
покраснеть, точно эта коробка была отнята для нее у кого-то другого.
Марфа Петровна вылила свои наблюдения о брагинском доме, прибавив для
красного словца самую чуточку. В оправдание последнего Марфа Петровна могла сказать то, что сама первая верила своим прибавкам. Принесенное ею известие
заставило задуматься Агнею Герасимовну, которая долго припоминала что-то и наконец проговорила...
— Батюшка, Глеб Савиныч! — воскликнул дядя Аким, приподнимаясь с места. — Выслушай только, что я скажу тебе… Веришь ты в бога… Вот перед образом зарок дам, — примолвил он, быстро поворачиваясь к
красному углу и принимаясь креститься, — вот накажи меня господь всякими болестями, разрази меня на месте, отсохни мои руки и ноги, коли в чем тебя ослушаюсь! Что велишь — сработаю, куда пошлешь — схожу; слова супротивного не услышишь! Будь отцом родным,
заставь за себя вечно бога молить!..
И вот, в час веселья, разгула, гордых воспоминаний о битвах и победах, в шуме музыки и народных игр пред палаткой царя, где прыгали бесчисленные пестрые шуты, боролись силачи, изгибались канатные плясуны,
заставляя думать, что в их телах нет костей, состязаясь в ловкости убивать, фехтовали воины и шло представление со слонами, которых окрасили в
красный и зеленый цвета, сделав этим одних — ужасными и смешными — других, — в этот час радости людей Тимура, пьяных от страха пред ним, от гордости славой его, от усталости побед, и вина, и кумыса, — в этот безумный час, вдруг, сквозь шум, как молния сквозь тучу, до ушей победителя Баязета-султана [Баязет-султан — Боязид 1, по прозвищу Йылдырым — «Молния» (1347–1402).
— Помилуйте, вы только
заставляете меня
краснеть от этих ваших просьб.
Тот продолжал; но только вдруг на одном очень поэтическом, по мнению Татьяны Васильевны, монологе начал кашлять, чихать и в заключение до того докашлялся, что
заставил дам
покраснеть и потупиться, а мужчин усмехнуться, и вместе с ними сам добродушно рассмеялся.
На голову им надели какие-то
красные шапочки с перьями, — уж не знаю, что это изображает! — и под фортепьяно
заставила обеих пигалиц перед князем плясать казачка!
С тех пор как я страдаю бессонницей, в моем мозгу гвоздем сидит вопрос: дочь моя часто видит, как я, старик, знаменитый человек, мучительно
краснею оттого, что должен лакею; она видит, как часто забота о мелких долгах
заставляет меня бросать работу и по целым часам ходить из угла в угол и думать, но отчего же она ни разу тайком от матери не пришла ко мне и не шепнула: «Отец, вот мои часы, браслеты, сережки, платья…
— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали в темноте; — на западе была еще
красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением
заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
Бучинский любил прибавить для
красного словца, и в его словах можно было верить любой половине, но эта характеристика Гараськи произвела на меня впечатление против всякого желания. При каждой встрече с Гараськой слова Бучинского вставали живыми, и мне начинало казаться, что действительно в этом изможденном теле жило что-то особенное, чему не приберешь названия, но что
заставляло себя чувствовать. Когда Гараська улыбался, я испытывал неприятное чувство.
Сравнительно богатые молодые Зыбины воспитывались в московском дворянском пансионе и не раз приезжали в мундирах с
красными воротниками и золотыми галунами к нам с визитом, но никогда, невзирая на приглашение матери, не оставались обещать. Вероятно, желая казаться светски развязными, они громогласно хохотали за каждым словом, чем
заставили случившегося в гостиной о. Сергия неосторожно сказать: «Per lisum multum…» (по причине выпавшего зуба он говорил lisum вместо risum).
Он никогда не говорил со мною о моем отце, о своем брате, и мне казалось, что он избегал этого разговора не потому, что не желал возбуждать во мне честолюбивых мыслей или притязаний, а по другой причине, в которую я тогда не умела вдуматься, но которая
заставляла меня недоумевать и
краснеть…
Импровизируя рассказы о самых изумительных, чудовищных приключениях, которые
заставили бы
покраснеть самого барона Мюнхгаузена, дядя Вася увлекался до того, что, без сомнения, не только глубоко верил в подлинность этих приключений, но даже как будто бы переживал их вторично.
Несколько раз я из окон видела его около нашего дома, и часто неприятный пристальный взгляд его блестящих глаз
заставлял меня
краснеть и оглядываться.
Этот странный факт одиночной и девичьей прислуги у холостого и светского человека, все еще желавшего соблюдать джентльменство,
заставлял почти
краснеть Вельчанинова, хотя этой Пелагеей он был очень доволен.
Я принуждена под другим именем приезжать в Москву, чтоб не
заставить сына моего
краснеть перед миром.
Леонид слушал молча, и только выступившие на лице его
красные пятна
заставляли догадываться, каково ему было все это слышать. Мне сделалось даже жаль, зачем я ему рассказал.
У них и рай и ад, всё на весах,
И деньги сей земли владеют счастьем неба,
И люди
заставляют демонов
краснетьКоварством и любовью к злу!..
И там проказник был препоручен
Старухе-тетке самых строгих правил.
Свет утверждал, что резвый Купидон
Ее
краснеть ни разу не
заставил.
Она была одна из тех княжен,
Которые, страшась святого брака,
Не смеют дать решительного знака
И потому в сомненьи ждут да ждут,
Покуда их на вист не позовут,
Потом остаток жизни, как умеют, —
За картами клевещут и желтеют.
Его тусклые и воспалённые глаза старика, с
красными, опухшими веками, беспокойно моргали, а испещрённое морщинами лицо замерло в выражении томительной тоски. Он то и дело сдержанно кашлял и, поглядывая на внука, прикрывал рот рукой. Кашель был хрипл, удушлив,
заставлял деда приподниматься с земли и выжимал на его глазах крупные капли слёз.
Вдруг из раскрытой кузницы к воротам пронеслась медленно громадная
красная искра, и мрак вокруг нее словно сгустился, — это кузнец пронес по улице кусок раскаленного железа. Внезапная зажглась радость в Елениной душе и
заставила Елену тихо засмеяться, — в просторе безмолвного покоя пронесся звонкий и радостный смех.
А через неделю все забылось, и Толкачев опять показывал силу своих мускулов и
заставлял восхищаться ими, но теперь Чистяков не мог без ужаса смотреть на его
красную толстую шею и огромный кулак и чувствовал себя в его присутствии таким беззащитным и слабым, как цыпленок перед ястребом.
Предпочла бы еще и потому, что, мне кажется, я за себя могу ответить: уж если полюблю, так хорошо полюблю и не
заставлю ни разу ни
покраснеть за себя, ни пожалеть о том, что взял меня замуж!
Внезапный шорох
заставляет меня поднять голову и обернуться назад… И — о ужас! — фигура императора отделилась от полотна и выступила из рамы. Опираясь на скипетр, он сделал шаг вперед… Вот он занес ногу и поставил ее на
красную ступень пьедестала… Да-да, правую ногу в узком ботфорте…