Неточные совпадения
В кухне — кисленький
запах газа, на плите, в большом чайнике, шумно кипит вода, на белых кафельных стенах солидно сияет медь кастрюль, в углу, среди засушенных цветов, прячется ярко раскрашенная статуэтка мадонны с младенцем. Макаров сел за стол и, облокотясь, сжал голову свою ладонями, Иноков, наливая в стаканы
вино, вполголоса говорит...
Вином от нее не
пахло, только духами. Ее восторг напомнил Климу ожесточение, с которым он думал о ней и о себе на концерте. Восторг ее был неприятен. А она пересела на колени к нему, сняла очки и, бросив их на стол, заглянула в глаза.
Клим чувствовал, что
вино,
запах духов и стихи необычно опьяняют его. Он постепенно подчинялся неизведанной скуке, которая, все обесцвечивая, вызывала желание не двигаться, ничего не слышать, не думать ни о чем. Он и не думал, прислушиваясь, как исчезает в нем тяжелое впечатление речей девушки.
Он был давно не брит, щетинистые скулы его играли, точно он жевал что-то, усы — шевелились, был он как бы в сильном хмеле, дышал горячо, но
вином от него не
пахло. От его радости Самгину стало неловко, даже смешно, но искренность радости этой была все-таки приятна.
В другой раз шла мимо меня, почудилось ей, что
вином от меня
пахнет… такая, право!
На камине и по углам везде разложены минералы, раковины, чучелы птиц, зверей или змей, вероятно все «с острова Св. Маврикия». В камине лежало множество сухих цветов, из породы иммортелей, как мне сказали. Они лежат, не изменяясь по многу лет: через десять лет так же сухи, ярки цветом и так же ничем не
пахнут, как и несорванные. Мы спросили инбирного пива и констанского
вина, произведения знаменитой Констанской горы. Пиво мальчик вылил все на барона Крюднера, а констанское
вино так сладко, что из рук вон.
— Ведь я знаю, всё это —
вино; вот я завтра скажу смотрителю, он вас проберет. Я слышу —
пахнет, — говорила надзирательница. — Смотрите, уберите всё, а то плохо будет, — разбирать вас некогда. По местам и молчать.
— Было уже со мной это — неужто не помнишь? Строго-настрого запретила я в ту пору, чтоб и не
пахло в доме
вином. Только пришло мое время, я кричу:
вина! — а мне не дают. Так я из окна ночью выпрыгнула, убежала к Троице, да целый день там в одной рубашке и чуделесила, покуда меня не связали да домой не привезли. Нет, видно, мне с тем и умереть. Того гляди, сбегу опять ночью да где-нибудь либо в реке утоплюсь, либо в канаве закоченею.
А таких постоянных гостей у
Паши пропасть; многие совершенно искренно, хотя и по-скотски, влюблены в нее, и даже не так давно двое почти одновременно звали ее на содержание: грузин — приказчик из магазина кахетинских
вин — и какой-то железнодорожный агент, очень гордый и очень бедный дворянин высокого роста, с махровыми манжетами, с глазом, замененным черным кружком на резинке.
— Фу, как от вас
вином пахнет; как вы, видно, там веселились! — проговорила Фатеева, почти отвертываясь от него. — Катишь, ты поди домой, мне нужно с ним вдвоем остаться, — перебила она.
— Да они все такие нечесаные, — говорит мать, — одеты так всегда дурно, хуже лакея на вид; иногда еще от них
вином пахнет…
— Ты это что-то…
вином от тебя не
пахнет, а врешь.
Однако через несколько минут Дыма подошел к нему и, положив ему руку на плечо, наклонился к его лицу так близко, что от него
запахло даже
вином.
Под звуками и движениями жизни явной чуть слышно, непрерывно трепетало тихое дыхание мая — шёлковый шелест молодых трав, шорох свежей, клейкой листвы, щёлканье почек на деревьях, и всюду невидимо играло крепкое
вино весны, насыщая воздух своим пряным
запахом. Словно туго натянутые струны гудели в воздухе, повинуясь ласковым прикосновениям чьих-то лёгких рук, — плыла над землёю певучая музыка, вызывая к жизни первые цветы на земле, новые надежды в сердце.
Предчувствуя в судьбе своей счастливую перемену, наскоро
запахиваю халат, выбегаю и вижу курьера, который говорит мне: „Ради Христа, ваше превосходительство, поскорее поспешите к его сиятельству, ибо вас сделали помпадуром!“ Забыв на минуту расстояние, разделявшее меня от сего доброго вестника, я несколько раз искренно облобызал его и, поручив доброй сопутнице моей жизни угостить его хорошим стаканом
вина (с придачею красной бумажки), не поехал, а, скорей, полетел к князю.
— Старики не догадались запастись в Уфе кипучим
вином и здоровье новобрачных пили трехлетней, на три ягоды налитой, клубниковкой, густой, как масло, разливающей вокруг себя чудный
запах полевой клубники.
Лакеи — два уродливые старика, жившие единственно
вину, были в половине с горничными и, сверх того, шили на полгорода козловые башмаки с сильным
запахом.
— Что же это такое? — взывал Пепко, изнемогая в борьбе с собственною слабостью. — Еще один маленький шаг, и мы превратимся в настоящих трактирных героев… Мутные глаза, сизый нос, развинченные движения, вечный
запах перегорелого
вина — нет, благодарю покорно! Не согласен… К черту всю «академию»! Я еще молод и могу подавать надежды, даже очень просто… Наконец, благодарное потомство ждет от меня соответствующих поступков, черт возьми!..
Гордей Евстратыч придвинул свой стул к стулу Ариши и совсем близко наклонился к ней, так что на нее
пахнуло разившим от него
вином; она хотела немного отодвинуться от свекра, но побоялась и только опустила вспыхнувшее лицо. Гордей Евстратыч тоже заметно покраснел, а глаза у него сегодня совсем были подернуты маслом.
День выдался очень удачный для торжества, — один из тех ярких, прозрачных дней ранней осени, когда небо кажется таким густым, синим и глубоким, а прохладный воздух
пахнет тонким, крепким
вином.
И старик, по обыкновению, стал хвастать. Между тем прислуга торопливо накрывала в зале на стол и ставила закуски и бутылки с
винами. Было поставлено бутылок десять, и одна из них имела вид Эйфелевой башни. Подали полное блюдо горячих пирожков, от которых
пахло вареным рисом и рыбой.
Душный полдень, где-то только что бухнула пушка [В ряде городов Италии полдень отмечается орудийным выстрелом.] — мягкий, странный звук, точно лопнуло огромное гнилое яйцо. В воздухе, потрясенном взрывом, едкие
запахи города стали ощутимее, острей
пахнет оливковым маслом, чесноком,
вином и нагретою пылью.
Она умела одеться так, что ее красота выигрывала, как доброе
вино в стакане хорошего стекла: чем прозрачнее стекло — тем лучше оно показывает душу
вина, цвет всегда дополняет
запах и вкус, доигрывая до конца ту красную песню без слов, которую мы пьем для того, чтоб дать душе немножко крови солнца.
Слесарь молчал, колыхая
вино в стакане. Мягко шумит море, там, внизу, за виноградниками,
запах цветов плывет в жарком воздухе.
Гости поняли и стали собираться. Помню, Грузин, охмелевший от
вина, одевался в этот раз томительно долго. Он надел свое пальто, похожее на те капоты, какие шьют детям в небогатых семьях, поднял воротник и стал что-то длинно рассказывать; потом, видя, что его не слушают, перекинул через плечо свой плед, от которого
пахло детской, и с виноватым, умоляющим лицом попросил меня отыскать его шапку.
Вот до чего меня доводит
Отца родного скупость! Жид мне смел
Что предложить! Дай мне стакан
вина,
Я весь дрожу… Иван, однако ж деньги
Мне нужны. Сбегай за жидом проклятым,
Возьми его червонцы. Да сюда
Мне принеси чернильницу. Я плуту
Расписку дам. Да не вводи сюда
Иуду этого… Иль нет, постой,
Его червонцы будут
пахнуть ядом,
Как сребреники пращура его…
Я спрашивал
вина.
Все замутилось кровью и дымом и в ужасе заметалось. Необходимо пить, иначе умрешь, а пить нельзя, все кровь: в стакане, водопроводе и во рту — кислая и
пахнет красным
вином. Саша наклонился и кричит...
Он сел, снял китель, жилет и штаны стоптал с себя кое-как, но сапог долго не мог стащить, брюхо мягкое мешало. Кое-как стащил один, другой бился, бился, запыхался и устал. И так с ногой в голенище повалился и захрапел, наполняя всю комнату
запахом табаку,
вина и грязной старости.
От волнения, едких
запахов хмельного и двух стаканов шипучего цимлянского
вина [шампанское красного цвета — Ред.]
И он, находивший веселие сердца в сверкающих переливах драгоценных камней, в аромате египетских благовонных смол, в нежном прикосновении легких тканей, в сладостной музыке, в тонком вкусе красного искристого
вина, играющего в чеканном нинуанском потире, — он любил также гладить суровые гривы львов, бархатные спины черных пантер и нежные лапы молодых пятнистых леопардов, любил слушать рев диких зверей, видеть их сильные и прекрасные движения и ощущать горячий
запах их хищного дыхания.
В доме на столах уже были длинные рыбы, окорока и птицы с начинкой, коробки со шпротами, разные соленья и маринады и множество бутылок с водкой и
винами,
пахло копченой колбасой и прокисшими омарами.
Назар — хороший старик; от него всегда так уютно
пахнет черным хлебом и чуть-чуть
вином; движения у него неторопливые и мягкие, овес и сено в его дни кажутся вкуснее, и приятно слушать, когда он, убирая лошадь, разговаривает с ней вполголоса с ласковой укоризной и все кряхтит. Но нет в нем чего-то главного, лошадиного, и во время прикидки чувствуется через вожжи, что его руки неуверенны и неточны.
Я не могу сказать, отчего они пели: перержавевшие ли петли были тому
виною или сам механик, делавший их, скрыл в них какой-нибудь секрет, — но замечательно то, что каждая дверь имела свой особенный голос: дверь, ведущая в спальню, пела самым тоненьким дискантом; дверь в столовую хрипела басом; но та, которая была в сенях, издавала какой-то странный дребезжащий и вместе стонущий звук, так что, вслушиваясь в него, очень ясно наконец слышалось: «батюшки, я зябну!» Я знаю, что многим очень не нравится этот звук; но я его очень люблю, и если мне случится иногда здесь услышать скрып дверей, тогда мне вдруг так и
запахнет деревнею, низенькой комнаткой, озаренной свечкой в старинном подсвечнике, ужином, уже стоящим на столе, майскою темною ночью, глядящею из сада, сквозь растворенное окно, на стол, уставленный приборами, соловьем, обдающим сад, дом и дальнюю реку своими раскатами, страхом и шорохом ветвей… и Боже, какая длинная навевается мне тогда вереница воспоминаний!
В воздухе разлит крепкий и нежный, похожий на
запах хорошего
вина, аромат увядающих кленов.
Андрюшка маленький, он ничего не понимает, вот мы ему копейку дадим…» Пили они, должно быть, шибко, мой папаша с мамашей, — всегда от них
вином пахло, — и лупили меня чем попало, как говорится: палкой, скалкой, трепалкой.
— Сюда от него
вином пахнет. Дорогу к кабаку вы не будете у меня знать.
Воздух был пропитан
запахом махорки,
вина, овчины и оленьих мехов.
Стекла бокалов и рюмок звенели, голоса сливались в ровный, живой шум,
пахло духами и
вином, скользившие между столиков красивые, накрашенные женщины улыбались доктору Шевыреву, и все заливал ослепительный, праздничный свет электрических лампочек.
Сильнее
пахло духами и
вином, и трудно становилось дышать; опьяневший воздух точно убегал от жадно открытого рта.
Так шел он, бритый, в цилиндре, задумчиво помахивал рукою в палевой перчатке и что-то насвистывал — в тон птицам, заливавшимся в лесу. А за ним в свежем утреннем воздухе далеко тянулся легкий
запах духов,
вина и крепких сигар.
— Чистота невиданная! — вдруг с раздражением заговорил он. — Все служащие до последнего — в белом. Хворые то и дело в ванны лезут…
Вином их поят, — два с полтиной бутылка! Кушанья… с одного
запаха сыт будешь…
Но
вином пахнет от него слабо, на коне он держится будто хорошо, речь его кажется мне связной. Мне было бы, наверное, легче, если б он сердился, кричал, ругал меня, но видеть его таким — невыносимо. Говорю...
Старушка подала
вина, он выпил, стал нюхать: «А что у нас людским духом
пахнет!
Малиновые с золотом обои, яркий свет двух канделябров, блеск хрусталя, гора фруктов и бутылки в серебряных вазах, Менотти, лежащий без сюртука на диване, и Вильсон с расстегнутым корсажем,
запах духов,
вина, сигары, пудры, — все это сначала ошеломило ее; потом она кинулась на Вильсон и несколько раз ударила ее кулаком в лицо. Та завизжала, и началась свалка…
Она говорила в одно и то же время с матерью и целовала брата в его колючие усы, от которых
пахло прокисшим
вином, гладила его по плеши, по щекам и жалась к нему, как перепуганная собачонка.
— Ха-ха, гадать! Куда уж гадать такой малышке! — снова беззвучно рассмеялась Васса. — Пускай только идет с нами. Попадемся — она выручит. Тетя Леля и бранить не станет. Она Дунятку любит. А через нее, смотришь, спустит и нам
вину… Ну, айда, девоньки, вперед! — И костлявая Васса засеменила полуобутыми, в одних чулках, ногами по холодным доскам коридора, держа крепко за руку Дуню. Оня и
Паша поспешили за ней.
Во втором часу мы вернулись домой. Я выпил непривычные два стакана
вина; но был весел. Но только что мы вошли в коридор с завернутой лампой и меня охватил
запах гостиницы, холод ужаса пробежал мне по спине. Но делать было нечего. Я пожал руку товарищу и вошел в номер.
Вернувшись в барак, инженер подлил
вина в
паши стаканы и, улыбаясь, поглаживая себя по груди, продолжал...
Перед почтенным иноком стояла старинная бронзовая чернильница и такой же бронзовый колокольчик, а сбоку его в кресле сидела розовая дама, перед которою на столе были расставлены четыре тарелки, из коих на одной были фиги, на другой фундуки, на третьей розовый рахат-лукум, а на четвертой какое-то миндальное печенье и рюмка с санторинским
вином, распространявшим по комнате свой неприятный аптечный
запах.
— Отец, — крикнула Като (так звали девушку), вводя меня в большую, заполненную клубами табачного дыма комнату, где
запах бурдючного
вина сливался с
запахом сала и баранины, — я веду к тебе гостя.