Неточные совпадения
Западный человек творит ценности, созидает цвет
культуры, у него есть самодовлеющая любовь к ценностям; русский человек ищет спасения, творчество ценностей для него всегда немного подозрительно.
Славянофильство прежде всего утверждало своеобразный тип русской
культуры на почве восточного православия и противопоставляло его
западному типу
культуры и католичеству.
Самодовольная
западная гуманистическая
культура склонна признавать свой тип
культуры универсальным и единственным, не признает существования разных типов
культур, не ищет восполнения другими мирами.
Константинополь — те ворота, через которые
культура Западной Европы может пойти на Восток, в Азию и в Африку.
И где же можно найти настоящее обоготворение
Западной Европы и западноевропейской
культуры, как не в России и не у русских?
Русские любят противополагать своеобразие русского духа
западной материальной
культуре, основанной на механичности и машинности.
Россия должна явить тип востоко-западной
культуры, преодолеть односторонность западноевропейской
культуры с ее позитивизмом и материализмом, самодовольство ее ограниченных горизонтов.
Во мне всегда это вызывало протест, хотя я очень люблю французскую
культуру, самую утонченную в
западном мире, и во мне самом есть французская кровь.
Все
западные католики и протестанты уважали мысль и
культуру, им не был свойствен обскурантизм, столь свойственный многим русским православным.
Западные культурные люди рассматривают каждую проблему прежде всего в ее отражениях в
культуре и истории, то есть уже во вторичном.
Западные люди помешаны на
культуре (по немецкой терминологии), на цивилизации (по терминологии французской), они раздавлены ею.
Интересно, когда проблему оправдания
культуры ставят самые большие русские люди, которые творили русскую
культуру, или ставит интеллигенция, умственно воспитанная на
западном научном просвещении.
Западные влияния, приведшие к замечательной русской
культуре XIX в., не были благоприятны для народа.
Теме оправдания
культуры принадлежало в русском сознании большее место, чем в сознании
западном.
В России не было той самодовольной замкнутости в
культуре, которая так характерна для
Западной Европы.
Русская литература XIX в., которая в общем словоупотреблении была самым большим проявлением русской
культуры, не была
культурой в
западном классическом смысле слова, и она всегда переходила за пределы
культуры.
Русский народ не был народом
культуры по преимуществу, как народы
Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности.
Самое противоположение существует и внутри
Западной Европы, например противоположение религиозной
культуры и безбожной цивилизации.
Западная католическая
культура с ее томлением и устремлением вверх имеет свою творческую миссию, но на почве восточноправославной мистики легче рождается сознание апокалипсическое, так как Церковь православная не претендовала быть, подобно католической, уже осуществленным Градом Божьим на земле.
Воссоединение восточной и
западной религиозности должно начаться не с соглашения официальных церковных правительств, а с взаимного устремления религиозных типов и духовных
культур.
Только Россия может соединить восточное созерцание Божества и охранение божественной святыни православия с
западной человеческой активностью, с исторической динамикой
культуры.
Третий Завет родится от органического соединения мистической истины Востока с утонченными плодами
культуры Запада и с
западной активностью.
— Слава богу, у нас, оказывается, и переселяться-то некуда, — ответил Даев, видимо забавляясь негодованием Сергея Андреевича. — Можно ли серьезно говорить у нас о переселении?
Культура земли самая первобытная, три четверти населения околачивается вокруг земли; этак нам скоро и всего земного шара не хватит. Выход отсюда для нас тот же, что был и для
Западной Европы, — развитие промышленности, а вовсе не бегство в Сибирь.
У русских «природа», стихийная сила, сильнее чем у
западных людей, особенно людей самой оформленной латинской
культуры.
Основным
западным влиянием, через которое в значительной степени определилась русская мысль и русская
культура XIX века, было влияние Шеллинга и Гегеля, которые стали почти русскими мыслителями.
За годы жизни в
Западной Европе Плеханов стал совсем
западным человеком, очень рационалистического склада, довольно культурным, хотя и не высокого типа
культуры, революционером более книжным, чем практическим.
Западные люди почти никогда не сомневаются в оправданности цивилизации, это чисто русское сомнение, и возникло оно не у тех русских, которые не были еще приобщены к
культуре, а у тех, которые часто находились на вершинах
культуры.
У св. Серафима Саровского взгляды на
западные вероисповедания, на политику, на
культуру были очень непросветленными, хотя сердечный центр его существа был лучезарен.
Борьба двух духов, двух типов
культуры религиозной и безрелигиозной цивилизации всегда была имманентной самой
Западной Европе, она велась на европейской почве.
Это — мистика единого, враждебная человеку и отвергающая мистический смысл множественности бытия, которая принимается
западной христианской
культурой.
Русские религиозные мыслители типа Достоевского и К. Леонтьева не отрицали великой
культуры Западной Европы.
Русский мессианизм может быть признан и
западным человеком, чтящим свою великую и священную
культуру, и даже признается иными пророчественно настроенными
западными людьми.
Ибо то лишь есть
культура, что кровно связано с миром греко-римским, с античными истоками и с церковью
западной или восточной, получившей преемство от античной
культуры.
Западные учения об эволюции, о ступенях развития, о значении развития промышленности и
культуры для всяких социальных достижений были забыты.
В русском народничестве всегда чувствовалась стихия Востока, глубоко противоположная
западной идее
культуры,
западным нормам общественности.