Неточные совпадения
Заходила ли речь о мертвецах, поднимающихся
в полночь из могил, или о жертвах, томящихся
в неволе у чудовища, или о медведе с деревянной ногой, который идет по селам и деревням отыскивать отрубленную у него натуральную ногу, — волосы ребенка трещали на голове от ужаса;
детское воображение то застывало, то кипело; он испытывал мучительный, сладко болезненный процесс; нервы напрягались, как струны.
Все было тихо, но Женни оставила Райнера и, подойдя к двери
детской, отскочила
в испуге: свеча ходенем
заходила у нее
в руке.
Зашла в мою комнату, огляделась кругом с каким-то
детским удивлением и присела на стул, позабыв даже поздороваться с хозяином.
Об этих подарках и
зашла теперь речь: все находили, что подарки — прекрасный обычай, который оставляет
в детских умах самые теплые и поэтические воспоминания; но дядя мой, Орест Маркович Ватажков, человек необыкновенно выдержанный и благовоспитанный, вдруг горячо запротиворечил и стал настаивать, что все сюрпризы вредны и не должны иметь места при воспитании нигде, а тем паче
в России.
Я
зашел к Зинаиде Федоровне с таким чувством, как будто я был отцом ребенка. Она лежала с закрытыми глазами, худая, бледная,
в белом чепчике с кружевами. Помню, два выражения были на ее лице: одно равнодушное, холодное, вялое, другое
детское и беспомощное, какое придавал ей белый чепчик. Она не слышала, как я вошел, или, быть может, слышала, но не обратила на меня внимания. Я стоял, смотрел на нее и ждал.
— Хорошо, что заранее, по крайней мере, сказала! — проговорил князь почти задыхающимся от гнева голосом и затем встал и собрал все книги, которые приносил Елене читать, взял их себе под руку, отыскал после того свою шляпу,
зашел потом
в детскую, где несколько времени глядел на ребенка; наконец, поцеловав его горячо раза три — четыре, ушел совсем, не
зайдя уже больше и проститься с Еленой.
В настоящий момент, когда разговор коснулся государства, генерал более всего боялся, чтобы речь как-нибудь не
зашла о Петре Великом, — пункт, на котором Татьяна Васильевна была почти помешана и обыкновенно во всеуслышание объявляла, что она с
детских лет все, что писалось о Петре Великом, обыкновенно закалывала булавкою и не читала! «Поэтому вы не знаете деяний Петра?» — осмеливались ей замечать некоторые.
Я ожидал, что Настенька, которая слушала меня, открыв свои умные глазки, захохочет всем своим
детским, неудержимо-веселым смехом, и уже раскаивался, что
зашел далеко, что напрасно рассказал то, что уже давно накипело
в моем сердце, о чем я мог говорить как по-писаному, потому что уже давно приготовил я над самим собой приговор, и теперь не удержался, чтоб не прочесть его, признаться, не ожидая, что меня поймут; но, к удивлению моему, она промолчала, погодя немного слегка пожала мне руку и с каким-то робким участием спросила...
В апреле, перед Пасхой, я
зашел как-то к Борису. День был на редкость теплый. Пахло талым снегом, землей, и солнце светило застенчиво и робко, как улыбается помирившаяся женщина после слез. Он стоял у открытой форточки и нюхал воздух. Когда я вошел, Борис обернулся медленно, и на лице у него было какое-то ровное, умиротворенное,
детское выражение.
Даже Петя, малютка Петя, не совсем понявший, что сделалось с добрым Васей,
зашел в угол, закрылся ручонками и зарыдал во сколько стало его
детского сердца.
Ее худощавый стан стройно колыхался
в широкой кофте, с прошивками и дешевыми кружевцами на рукавах и вокруг белой тонкой шеи с синими жилками. Такие же жилки сквозили на бледно-розовых прозрачных щеках без всякого загара. Чуть приметные точки веснушек залегли около переносицы. Нос немного изгибался к кончику, отнимая у лица строгость. Рот довольно большой, с бледноватыми губами. Зубы мелькали не очень белые,
детские. Золотистые волосы
заходили на щеки и делали выражение всей головы особенно пленительным.
Был декабрь месяц, мы с братом собирались ехать на святки домой. Однажды
в студенческой читальне просматриваю газету «Неделя». И вдруг
в конце,
в ответах редакции, читаю: «Петербург, Васильевский остров.
В.
В. С-вичу. Просим
зайти в редакцию». Это — мне. Месяц назад я послал туда небольшой рассказ из
детской жизни под заглавием «Мерзкий мальчишка».
—
В детской? — ужаснулся Михаил Михайлович, — что вы, Таисия! Как можно! Дети так безобразны, они будут кричать… как можно! Нам надо, нам необходимо подождать, что же поделаешь. Но вы мне разрешите
зайти завтра к вам и засвидетельствовать мое почтение Елене Дмитриевне? Я не побеспокою ее?
— Ты, кажется, к нему очень строга, Маша. Я вот эти дни
заходил к нему
в детскую. Имел честь познакомиться с его воспитательницей.
И, как всегда, уходя из дому, Юрий Михайлович забыл
зайти проститься с ребенком, и, как всегда, жена напомнила с упреком и повела
в детскую.
Колосов и Померанцев живут по соседству и поэтому ехали домой на одном извозчике. Дорогой Померанцев очень много говорил о сегодняшнем деле, жалел Таню и радовался снисхождению, которое дано Хоботьеву. Колосов отвечал односложно и неохотно. Дома Колосов, не торопясь, разделся, спросил, спит ли жена, и, проходя мимо,
детской, машинально взялся за ручку двери, чтобы, по обыкновению,
зайти поцеловать детей, но раздумал и прошел прямо к себе
в спальню.