Николай Павлович делал смотры, парады, учения, ходил по маскарадам, заигрывал с масками, скакал без надобности по России из Чугуева в Новороссийск, Петербург и Москву, пугая народ и
загоняя лошадей, и когда какой-нибудь смельчак решался просить смягчения участи ссыльных декабристов или поляков, страдавших из-за той самой любви к отечеству, которая им же восхвалялась, он, выпячивая грудь, останавливал на чем попало свои оловянные глаза и говорил: «Пускай служат.
Неточные совпадения
Подросток, пробуя объехать телегу,
загнал одну из своих
лошадей в глубокую лужу и зацепил бричкой ось телеги; тогда мужик, приподняв голову, начал ругаться...
— Ты как это лошадь-то
загнал до смерти? — спросил Вихров.
Накануне отъезда, Павел снова призвал Петра и стал его Христом богом упрашивать, чтобы он тех
лошадей, на которых они поедут, сейчас бы
загнал из поля, а то, обыкновенно, их ловить ходят в день отъезда и проловят целый день.
— Ох, беда! Сорок
лошадей загнали на восьми станциях… Семнадцать троек бежит… Видел самого и к ручке приложился! — высыпал Родион Антоныч привезенные новости.
А
лошади, тройка саврасых, были уже на местах. Одну, Машку, продали цыганам за 18 рублей, другого, Пестрого, променяли мужику за 40 верст, Красавчика
загнали и зарезали. Продали шкуру за 3 рубля. Всему делу этому был руководчиком Иван Миронов. Он служил у Петра Николаича и знал порядки Петра Николаича и решил вернуть свои денежки. И устроил дело.
Хан-Магома же не сидел, как другие, в канаве, а перебегал из канавы к
лошадям,
загоняя их в более безопасное место, и не переставая визжал и стрелял с руки без подсошек.
Донесение это было отправлено из Тифлиса 24 декабря. Накануне же нового, 52-го года, фельдъегерь,
загнав десяток
лошадей и избив в кровь десяток ямщиков, доставил его к князю Чернышеву, тогдашнему военному министру.
Говоря о колдовстве, она понижала голос до жуткого шёпота, её круглые розовые щёки и полная, налитая жиром шея бледнели, глаза почти закрывались, в словах шелестело что-то безнадёжное и покорное. Она рассказывала, как ведуны вырезывают человечий след и наговорами на нём сушат кровь человека, как пускают по ветру килы [Кила — грыжа — Ред.] и лихорадки на людей,
загоняют под копыта
лошадей гвозди, сделанные из гробовой доски, а ночью в стойло приходит мертвец, хозяин гроба, и мучает
лошадь, ломая ей ноги.
— Неспорно, ваше сиятельство: — вы нам худа не желаете, да дома-то побыть нèкому: мы с бабой на барщине — ну а он, хоть и маленек, а всё подсобляет, и скотину
загнать и
лошадей напоить. Какой ни есть, а всё мужик, — и Чурисенок с улыбкой взял своими толстыми пальцами за нос мальчика и высморкал его.
— Да чтò ж? Известно, батюшка, Дутловы люди сильные; во всей вотчине почитай первый мужик, — отвечала кормилица, поматывая головой. — Летось другую связь из своего леса поставил, господ не трудили.
Лошадей у них, окромя жеребят да подростков, троек шесть соберется, а скотины, коров да овец как с поля гонят, да бабы выйдут на улицу
загонять, так в воротах их-то сопрется, что беда; да и пчел-то колодок сотни две, не то больше живет. Мужик оченно сильный, и деньги должны быть.
Нужда, обстоятельства, необразованность родных, окружающий разврат могут
загнать меня, как
загоняют почтовую
лошадь.
Погода начала изменяться. Было пасмурно, с утра и росы не было, но тепло, и комары липли. Как только табун
загнали,
лошади собрались вокруг пегого, и он так кончил свою историю.
В случае необходимости даже один охотник на доброй
лошади, если местность удобна, может
загнать не одну лису, несмотря на краткость осеннего или зимнего дня; но волка
загнать одному охотнику почти не возможно; примеры бывают — зато считаются великою редкостью.
Но самое многочисленное собрание бывало во время ужина, когда приходил и табунщик, успевший
загнать своих
лошадей в загон, и погонщик, приводивший коров для дойки, и все те, которых в течение дня нельзя было увидеть.
Кисельников. Эх, маменька! А я-то что! Я лучше-то и не стою. Знаете, маменька,
загоняют почтовую
лошадь, плетется она нога за ногу, повеся голову, ни на что не смотрит, только бы ей дотащиться кой-как до станции: вот и я таков стал.
Каждый день у меня потрава, и я ничего, я не штрафую вас, не жалуюсь, между тем вы
загнали моих
лошадей и бычка, взяли пять рублей.
— Откуда? Разумеется, из города. Ведь это вам только, счастливцам, незачем в город ехать. А я, по милости опеки да вот этих судариков, — прибавил он, ткнув пальцем в направлении господина, находившегося под судом, — всех
лошадей загнал, в город таскавшись. Чтоб ему пусто было!
— Я тебе дам, шугнул! Эдакой лошадиный живодер! Каждый год, сударь мой,
лошади две заколотит… Только ты у меня
загони эту
лошадь, я с тобой справлюсь.
— Так, братцы, ни за что сюда попал. У ямщика
лошадь отвязал от саней. Поймали, говорят: украл. А я говорю: я только доехать скорей хотел, — я
лошадь пустил. Да и ямщик мне приятель. Порядок, я говорю? — Нет, говорят, украл. А того не знают, что и где украл. Были дела, давно бы следовало сюда попасть, да не могли уличить, а теперь не по закону сюда
загнали. Да врешь, — бывал в Сибири, да недолго гащивал…
—
Загнал, негодяй,
лошадей; хозяйское добро жалеть не ваше дело! — кричал князь.
Часа через три, когда государыня села за обеденный стол, Василий Романович возвратился,
загнав несколько
лошадей и проскакав пятьдесят четыре версты не более, как в три часа.
С первою вестью, что его зовут на суд божий, Хабар прискакал из Твери,
загнав под собою нескольких
лошадей.
— Вот видишь: вчера, когда бароны с кучерами высвободили своих
лошадей из путов, в которые мы, с дядею Фрицем, их
загнали; когда двуногие гости баронессины ускакали на четвероногих, поднялась в замке пыль столбом.
— Слава богу, милостивая госпожа, слава богу! Поклонов от молодого господина несть числа, — отвечал приезжий. — Только ночь хоть глаз выколи; едешь, едешь и наедешь на сук или на пень. А нечистых не оберешься на перекрестке у Белой горы, где недавно убаюкали проезжих: так и норовят на крестец
лошади да вскачь с тобою. Один
загнал было меня прямо в Эльбу.
Не одну
лошадь он
загнал под ними.