Неточные совпадения
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом десяти процентов, он
забрал у купца почти все вперед за последнюю треть. Купец больше не давал
денег, тем более что в эту зиму Дарья Александровна, в первый раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте в получении
денег за последнюю треть леса. Всё жалование уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся долгов.
Денег совсем не было.
Посаженные на оброк мужики не взносили
денег в срок, крали лес; почти каждую ночь сторожа ловили, а иногда с бою
забирали крестьянских лошадей на лугах «фермы».
Слишком помнили, как он недели три-четыре назад
забрал точно так же разом всякого товару и вин на несколько сот рублей чистыми
деньгами (в кредит-то бы ему ничего, конечно, не поверили), помнили, что так же, как и теперь, в руках его торчала целая пачка радужных и он разбрасывал их зря, не торгуясь, не соображая и не желая соображать, на что ему столько товару, вина и проч.?
Дед догадался:
забрал в горсть все бывшие с ним
деньги и кинул, словно собакам, им в середину.
— Отпираю, а у самого руки трясутся, уже и
денег не жаль: боюсь, вдруг пристрелят. Отпер.
Забрали тысяч десять с лишком, меня самого обыскали, часы золотые с цепочкой сняли, приказали четверть часа не выходить из конторы… А когда они ушли, уж и хохотал я, как их надул: пока они мне карманы обшаривали, я в кулаке держал десять золотых, успел со стола схватить… Не догадались кулак-то разжать! Вот как я их надул!.. Хи-хи-хи! — и раскатывался дробным смехом.
Он приходил в раздевальню «дворянского» отделения, сидел в ней часа два, принимал от приказчика выручку и клал ее в несгораемый шкаф. Затем звал цирюльника. Он ежедневно брился — благо даром, не платить же своему
деньги, а в одиннадцать часов аккуратно являлся брат Федор,
забирал из шкафа пачки
денег, оставляя серебро брату, — и уходил.
Одним словом, мы и отравили его по взаимному соглашению с Натальей Осиповной, то есть отравил-то я, а
деньги забрала она и мне вручила за чистую работу некоторую часть.
— Чего тут помаленьку! — вступился не утерпевший Симон. — Совсем конец приходит, Тарас Семеныч… Тятенька-то
забрал все
деньги за сгоревшие мельницы и ушел с ними в скиты, а мы вот тут и выворачивайся, как знаешь.
— Хитрят всё, богу на смех! Ну, а дедушка хитрости эти видит да нарочно дразнит Яшу с Мишей: «Куплю, говорит, Ивану рекрутскую квитанцию, чтобы его в солдаты не
забрали: мне он самому нужен!» А они сердятся, им этого не хочется, и
денег жаль, — квитанция-то дорогая!
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные
деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее
забирает полиция…
Тут никто не может ни на кого положиться: каждую минуту вы можете ждать, что приятель ваш похвалится тем, как он ловко обсчитал или обворовал вас; компаньон в выгодной спекуляции — легко может
забрать в руки все
деньги и документы и засадить своего товарища в яму за долги; тесть надует зятя приданым; жених обочтет и обидит сваху; невеста-дочь проведет отца и мать, жена обманет мужа.
Простые рабочие, не владевшие даром «словесности», как Мыльников, довольствовались пока тем, что
забирали у городских охотников задатки и записывались зараз в несколько разведочных партий, а
деньги, конечно, пропивали в кабаке тут же. Никто не думал о том, чтобы завести новую одежду или сапоги. Все надежды возлагались на будущее, а в частности на Кедровскую дачу.
Сестрица Марья быстро
забрала его в руки и торопила свадьбой, только не хватало
денег на первое обзаведенье.
— Большие тысячи, сказывают… Ну, их, значит, старцев, и порешили в лесу наши скитские, а
деньги себе
забрали. Есть тут один такой-то инок… Волк он, а не инок. Теперь уж он откололся от скитов и свою веру объявил. Скитницу еще за собой увел… Вот про него и сказывают, что не миновали его рук убитые-то сибирские старцы.
— Сейчас даже; человека оставлю
забрать покупки да вот твои
деньги на почту отправить, а сам сейчас домой. Ну, прощай, сестра, будь здорова.
— Нет, я так, на всякий случай… Возьми-ка, возьми
деньги! Может быть, меня в больницу
заберут… А там, как знать, что произойдет? Я мелочь себе оставила на всякий случай… А что же, если и в самом деле, Тамарочка, я захотела бы что-нибудь над собой сделать, неужели ты стала бы мешать мне?
Забрав в охапку все подаренные ей Юлией сокровища, Катишь сейчас же побежала их примеривать на себя домой; для этого она заперлась в своей комнате и перед трюмо своим (на какие
деньги и каким образом трюмо это было куплено, сказать трудно, но только трюмо было у нее...
Мать должна была ей
денег, та и
забрала к себе девчонку.
Только
деньги, что
забрал, отдай».
Он был, кажется, очень поражен, что я сам ему предложил
денег, сам вспомнил о его затруднительном положении, тем более что в последнее время он, по его мнению, уж слишком много у меня
забрал, так что и надеяться не смел, что я еще дам ему.
Понтирующие ставят, каждый на свою кучку,
деньги, и получает выигрыш тот, у кого нижняя карта открывается крупнее, а если — шанс банкомета — в какой-нибудь кучке окажется карта одинаковая с банкометом, то он
забирает свою ставку.
«Отдай
деньги, что
забрал, отдам тебе и пачпорт, — говорил старик.
И вот Ольга Федотовна,
забрав это в голову, слетала в казенное село к знакомому мужичку, у которого родился ребенок; дала там
денег на крестины и назвалась в кумы, с тем чтобы кума не звали, так как она привезет своего кума.
Маша. Надоело, надоело, надоело… (Встает и говорит сидя.) И вот не выходит у меня из головы… Просто возмутительно. Сидит гвоздем в голове, не могу молчать. Я про Андрея… Заложил он этот дом в банке, и все
деньги забрала его жена, а ведь дом принадлежит не ему одному, а нам четверым! Он должен это знать, если он порядочный человек.
Сорин. Будь у меня
деньги, понятная вещь, я бы сам дал ему, но у меня ничего нет, ни пятачка. (Смеется.) Всю мою пенсию у меня
забирает управляющий и тратит на земледелие, скотоводство, пчеловодство, и
деньги мои пропадают даром. Пчелы дохнут, коровы дохнут, лошадей мне никогда не дают…
Я не имею достаточно
денег, чтобы призирать сирых и неимущих, а тем менее, чтобы веселить сердца Осьмушниковых и Колупаевых,
забирая у них на книжку водку и колониальный товар.
— Нет, — сказал Петрович решительно, — ничего нельзя сделать. Дело совсем плохое. Уж вы лучше, как придет зимнее холодное время, наделайте из нее себе онучек, потому что чулок не греет. Это немцы выдумали, чтобы побольше себе
денег забирать (Петрович любил при случае кольнуть немцев); а шинель уж, видно, вам придется новую делать.
Сатира писала обличения против роскоши и мотовства. В 1768 году учрежден ассигнационный банк, в 1786 году выпущено вдруг на 100 мильонов ассигнаций. Потемкин и другие вельможи
забирали из казны
деньги целыми мильонами и сотнями тысяч бросали на танцовщиц и на брильянты. Во внешней торговле, и без того слабой, господствовали беспорядки; звонкая монета исчезла. Бумажный рубль стоил 68 копеек; заграничный курс дошел до 44.
Молочное хозяйство пошло прекрасно: года через три у Голована было уже две коровы и бык, потом три, четыре, и он нажил столько
денег, что выкупил мать, потом каждый год выкупал по сестре, и всех их
забирал и сводил в свою просторную, но прохладную лачугу.
— «Чего же ты меня боишься?» — «Ты
деньги увидал и скрасть хочешь», и с этим как дернет во всю мочь: «Каррраул!» Нас обоих и
забрали.
— А так… Поликарп-то Тарасыч гонял-гонял меня за
деньгами: у всех
забрали, где только могли. Ну, а ему все мало… Принесешь утром, а вечером они в кармане у Ардальона Павлыча. Под конец того дело пришло к тому, што и занимать не у кого стало. Толкнулся я к Мирону Никитичу…
Поручик Парфененко
забрал все
деньги, какие у нас у всех были в сложности, и вдруг заболел животом и убежал домой, потому что не хотел на мелок играть.
Тут только мельник в первый раз заметил, какой Гаврило стал за год оборванный и несчастный. А все оттого, что у хозяина заработает, у хозяина и пропьет;
денег от мельника давно уже не видал, а все
забирал водкой. Подошел подсыпка вплоть к самому чорту, уперся сразу обеими ногами в гать и сказал...
Тут уж я, разумеется, надзираю за ним как не надо лучше, потому что это надо делать безотходительно, да уж и был такой и слух, что он с одной девицей из купечества обручившись и
деньги двести серебра на окипировку себе
забрал, а им дал женитьбенную расписку, но расписка эта оказалась коварная, и ничего с ним по ней сделать не могли.
Так и теперь, за два дня до праздника Марфа приезжала к Василию Андреичу и
забрала у него белой муки, чаю, сахару и осьмуху вина, всего рубля на три, да еще взяла пять рублей
деньгами и благодарила за это, как за особую милость, тогда как по самой дешевой цене за Василием Андреичем было рублей 20.
2-й мужик. Ну, видно, этих делов не разберем мы с тобой. А вот ты сказывай:
денег ты много
забрал?
Шафер. «Иван Михайлович! Я у вас
забрал вперед тридцать два рубля. Я их не могу отдать теперь. Но ежели вы не бесчестный господин, то не будете иметь подлость обвинять меня. Я вам пришлю
деньги, как скоро собьюсь. У богатых людей всегда привычка презирать бедных. В вашем доме это производилось слишком нагло. Я еду с Катериной Матвеевной. Вы об ней думайте как хотите, а я считаю ее за высокую личность. Впрочем, мое почтенье».
Ни у него, ни у меня
денег не было. Он уже давно
забрал у Валерьянова крупную сумму, чтобы послать ей, и теперь находился в состоянии крепостной зависимости, порвать которую ему мешала простая порядочность. Изредка он подрабатывал несколько копеек у местного живописца вывесок. Но этот заработок был большим секретом от труппы: помилуйте, разве Лара-Ларский вытерпел бы такое надругание над искусством!
— На прошлой неделе тамошних всех
забрали, — продолжала Марья Гавриловна. — На фальшивых, слышь,
деньгах попались. Патап Максимыч так полагает, что епископу плохо придется, с красноярскими-де старцами взят его посланник… За какими-то делами в здешни леса его присылал… Стуколов какой-то.
Уши развесив бабы ее слушают, набираются от закусочницы сказов и пересудов, и пошла про Герасима худая молва, да не одна: и в разбои-то он хаживал, и фальшивые-то
деньги работывал, и, живучи у купца в приказчиках, обокрал его, и, будучи у купчихи в любовниках, все добро у нее
забрал…
— Я сама удостоверялась обо всем: всё правда, мне ничего не дали на общее дело, но этого мало: знайте и ведайте, что Оболдуев обломал дела, он
забрал не только женины
деньги, но и
деньги свояченицы, и на эти
деньги будет… издаваться газета с русским направлением!
— Да я и не гонюсь-с за этим обществом-с, и не гонюсь-с; но вы напрасно тоже думаете, что вас озолотят. Надуют-с! Уж много таких же, как вы, франтов разлетались: думали тоже, что им за их бон-тон невесть сколько отсыпят. Вздор-с! и здесь есть кому деньги-то
забирать…
И на что, на коего дьявола вам фальшивые
деньги, когда экспедиция бумаг вам настоящих сколько угодно заготовит, только умейте
забирать.
Мы лезем на места, не пренебрегаем властью, хлопочем о
деньгах и полагаем, что когда
заберем в руки и
деньги, и власть, тогда сделаем и „общее дело“… но ведь это все вздор, все это лукавство, никак не более, на самом же деле теперь о себе хлопочет каждый…
— И удивляться нечего… — продолжал Николай Сергеич, помолчав немного. — Обыкновенная история! Мне
деньги нужны, а она… не дает. Ведь этот дом и все это мой отец наживал, Марья Андреевна! Все ведь это мое, и брошка принадлежала моей матери, и… все мое! А она
забрала, завладела всем… Не судиться же мне с ней, согласитесь… Прошу вас убедительно, извините и… и останьтесь. Tout comprendre, tout pardonner. [Все понять, все простить (фр.).] Остаетесь?
— Овцу описали. Пришли. Давай, говорит,
деньги. Я говорю: хозяина нет, на работе. Давай, говорит. Где же я возьму. Одна овца, и ту
забрали. — Плачет.
— Отчего вы в таком случае не сговариваетесь с ними заранее насчет цены? Нужен каолян, нужна чумиза, — купите и заплатите
деньги. А вы берете просто, не торгуетесь, даже не контролируете, сколько
забирают солдаты.
В тайгу рабочие приходят, уже
забрав почти за все время
деньги; в лучшем случае остаются к получению гроши. Люди закабалены.
На другой день после ее допроса в квартире Гиршфельда был произведен обыск.
Денег найдено не было, так как расходные Стефания Павловна сумела припрятать,
забрали только бумаги.
— А она-то, Дарья Васильевна, старая хрычевка, мне это опосля, как
деньги забрала, сказала… Я было
деньги назад требовать… Куда ты… В три шеи прогнала, а если что, сыну, говорит, напишу, а он самой государыне доложит… Сколько я страху натерпелся… Смилуйтесь, ваше сиятельство, может, сами съездите… такая уймища
денег, и так зря пропадут.