Неточные совпадения
Сидя на скамье, Самгин пытался снять ботики, они как будто примерзли к ботинкам, а пальцы ног нестерпимо ломило. За его усилиями наблюдал, улыбаясь ласково, старичок в
желтой рубахе. Сунув большие пальцы рук за [
пояс], кавказский ремень с серебряным набором, он стоял по-солдатски, «пятки — вместе, носки — врозь», весь гладенький, ласковый, с аккуратно подстриженной серой бородкой, остроносый, быстроглазый.
Шторы у ней были опущены, комнаты накурены. Она в белой кисейной блузе, перехваченной
поясом, с широкими кружевными рукавами, с
желтой далией на груди, слегка подрумяненная, встретила его в своем будуаре. Там, у дивана, накрыт был стол, и рядом стояли два прибора.
Одет он был в
желтый, истасканный архалук с черными плисовыми патронами на груди и полинялыми серебряными галунами по всем швам; через плечо висел у него рог, за
поясом торчал кинжал.
На нем была пестрая ситцевая рубаха с
желтой каемкой; небольшой новый армячок, надетый внакидку, чуть держался на его узеньких плечиках; на голубеньком
поясе висел гребешок.
На дворе копошились, как муравьи, рудниковые рабочие в своих
желтых от рудничной глины холщовых балахонах, с жестяными блендочками на
поясе и в пеньковых прядениках. Лица у всех были землистого цвета, точно они выцвели от постоянного пребывания под землей. Это был жалкий сброд по сравнению с ключевскою фабрикой, где работали такие молодцы.
На Джемме была широкая
желтая блуза, перехваченная черным кожаным
поясом; она тоже казалась утомленной и слегка побледнела; темноватые круги оттеняли ее глаза, но блеск их не умалился от того, а бледность придавала что-то таинственное и милое классически строгим чертам ее лица.
Ко мне подозрительно ласково относится буфетчица, — утром я должен подавать ей умываться, хотя это обязанность второклассной горничной Луши, чистенькой и веселой девушки. Когда я стою в тесной каюте, около буфетчицы, по
пояс голой, и вижу ее
желтое тело, дряблое, как перекисшее тесто, вспоминается литое, смуглое тело Королевы Марго, и — мне противно. А буфетчица все говорит о чем-то, то жалобно и ворчливо, то сердито и насмешливо.
У правой стены гостиной стояли обо дочери Харлова, разодетые по-воскресному: Анна в зелено-лиловом, двуличневом платье с
желтым шелковым
поясом...
Новички робко жались вдоль стен и сидели на подоконниках, одетые в самые разнообразные костюмы: тут были
желтые, голубые и красные косоворотки-рубашки, матросские курточки с золотыми якорями, высокие до колен чулки и сапожки с лаковыми отворотами,
пояса широкие кожаные и узкие позументные.
То платье знаете, что при дамах неприлично называть — красного сукна, широкое;
пояса блестят, точно кованые; за
поясом, на золотой или серебряной цепочке — нож с богатою оправою; сапоги сафьяна красного,
желтого или зеленого; а кто пощеголеватее, так и на высоких подковах; волоса красиво подбриты в кружок, усы приглаженные, опрятные, как называли тогда — «чепурные».
Небольшие ручные чемоданы были пропущены без осмотра, и стая шоколадных людей, голых до чресл, с яркими цветными
поясами и в зеленых тюрбанах на головах, бросилась на чемоданы, чтобы отнести к коляске, которая была запряжена парой маленьких лошадок, и на козлах которой с ленивой важностью восседал старый коричневый метис, в шляпе в виде гриба, покрытой золоченой
желтой краской, в полосатой кобайо (нечто вроде кофточки) и соронго (кусок материи, обмотанный вокруг бедер).
Впереди пятьдесят вершников, на гнедых лошадях, все в суконных кармазинных чекменях, штаны голубые гарнитуровые,
пояса серебряные, штиблеты
желтые, на головах парики пудреные, шляпы круглые с зелеными перьями.
Через полчаса приходит к князю древний старец. Лицо у него все сморщилось; длинные, по плечам лежавшие волосы
пожелтели, во рту ни единого зуба, а черные глаза так и горят. Одет был он в старинный чекмень с золотым галуном, опоясан черкесским
поясом.
Повязывали вокруг
пояса кожаные коричнево-желтые нагрудники.
А Нефора встала с места, позвала свою рабыню, опустила руку в висевший у ее
пояса длинный
желтый шелковый кисет и, достав оттуда горсть золота, подала ее епископу с словами...
Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно-белыми, не смятыми, видимо, только-что перемененными подушками, укрытая до
пояса ярко-зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухова, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно-благородными крупными морщинами на красивом красно-желтом лице.