Неточные совпадения
Он остановился вдруг, когда вышел
на набережную Малой Невы,
на Васильевском острове, подле моста. «Вот тут он
живет, в этом доме, — подумал он. — Что это, да никак я к Разумихину сам пришел! Опять та же история, как тогда… А очень, однако же, любопытно: сам я пришел или просто шел, да сюда зашел? Все равно; сказал я… третьего дня… что к нему после того
на другой день пойду, ну что ж, и пойду! Будто уж я и не могу теперь зайти…»
Вечером в тот же день, в двухэтажном доме, выходившем одной стороной в улицу, где
жил Обломов, а другой
на набережную, в одной из комнат верхнего этажа сидели Иван Матвеевич и Тарантьев.
Я пришел назад в город очень поздно, и уже пробило десять часов, когда я стал подходить к квартире. Дорога моя шла по
набережной канала,
на которой в этот час не встретишь живой души. Правда, я
живу в отдаленнейшей части города. Я шел и пел, потому что, когда я счастлив, я непременно мурлыкаю что-нибудь про себя, как и всякий счастливый человек, у которого нет ни друзей, ни добрых знакомых и которому в радостную минуту не с кем разделить свою радость. Вдруг со мной случилось самое неожиданное приключение.
Я
живу в Пятнадцатой линии
на Среднем проспекте и четыре раза в день прохожу по
набережной, где пристают иностранные пароходы. Я люблю это место за его пестроту, оживление, толкотню и шум и за то, что оно дало мне много материала. Здесь, смотря
на поденщиков, таскающих кули, вертящих ворота и лебедки, возящих тележки со всякой кладью, я научился рисовать трудящегося человека.
Девятнадцать лет
проживши на свете, я только и ходу знал, что в ссыпные амбары или к баркам
на набережную, когда идет грузка, а в праздник к ранней обедне, в Покров, и от обедни опять сейчас же домой, и чтобы в доказательство рассказать маменьке, о чем Евангелие читали или не говорил ли отец Ефим какую проповедь; а отец Ефим был из духовных магистров, и, бывало, если проповедь постарается, то никак ее не постигнешь.
Была прекрасная летняя ночь, тихая и светлая, как это бывает иногда в Петербурге. Из Садовой мы вышли
на набережную Фонтанки, хотя это было дальше, и так прошли до Сенной. Брата моего уже не было у Надежды Федоровны, в окнах было темно; он ушел спать домой, а Степан проводил его; мы
жили тогда
на другой квартире, в доме Волкова, очень близко от Шушерина, в том переулке, который идет с Сенной
на Екатеринку.
Потом,
живя в Ялте, я видел, как эта красивая дама мчалась
на иноходце, и за ней едва поспевали какие-то два офицера, и как она однажды утром, во фригийской шапочке и в фартучке, писала красками этюд, сидя
на набережной, и большая толпа стояла поодаль и любовалась ею. Познакомился и я с ней. Она крепко-крепко пожала мне руку и, глядя
на меня с восхищением, поблагодарила сладко-певучим голосом за то удовольствие, какое я доставляю ей своими сочинениями.
Лекарь
жил на самой
набережной. Случилось, что он был дома, за обедом сидел. Ни за какие бы коврижки не оставил он неконченную тарелку жирных ленивых щей с чесноком, если бы позвали его к кому-нибудь другому, но теперь дело иное — сам Смолокуров захворал; такого случая не скоро дождешься, тут столько отвалят, что столько с целого уезда в три года не получишь. Сбросив наскоро халат и надев сюртук, толстенький приземистый лекарь побежал к Марку Данилычу.
Николай Ильич Петухов
жил уже не
на набережной Москвы-реки, а в одном из переулков, прилегающих к Воздвиженке, занимая две квартиры — внизу помещалась редакция и контора, а в бельэтаже
жил он сам со своим семейством. Николай Ильич занимал большую квартиру, зала, гостиная и кабинет были убраны комфортабельно, хотя немного безвкусно, так как новая блестящая бронза и картины в золоченых рамах неведомых миру художников резали глаз.
Генриетта
жила в подаренном ей графом доме
на Дворцовой
набережной.
Выбравшись из наполненных нарядной толпой придворных дворцовых зал, он прямо поехал домой. Он
жил недалеко, в одном из домов
на набережной Мойки, занимая небольшую, просто меблированную квартирку. Штат его прислуги состоял из камердинера Прошки, или Прохора Степановича, сына старого дядьки Александра Васильевича — Степана и повара Митьки.
Эта новая, созданная им цель его жизни, казалось, успокоила его. Его мысли перестали нестись к дому
на набережной Фонтанки, где
жили князь и княгиня Святозаровы.
На этой-то
набережной, в собственном палаццо с цельными зеркальными стеклами в громадных окнах, с шикарным подъездом и
жил граф Лев Николаевич Ратицын со своей супругою, но
на разных половинах, по непреложным законам высшего света.