Неточные совпадения
Иль помириться их заставить,
Дабы позавтракать втроем,
И после тайно обесславить
Веселой шуткою, враньем.
Sel alia tempora! Удалость
(Как сон любви, другая шалость)
Проходит с юностью живой.
Как я сказал, Зарецкий мой,
Под сень черемух и акаций
От бурь укрывшись наконец,
Живет, как истинный мудрец,
Капусту садит, как Гораций,
Разводит уток и гусей
И учит азбуке детей.
Я
жил тогда в Одессе пыльной…
Там долго ясны небеса,
Там хлопотливо торг обильный
Свои подъемлет паруса;
Там всё Европой дышит, веет,
Всё блещет югом и пестреет
Разнообразностью живой.
Язык Италии златой
Звучит по улице
веселой,
Где ходит гордый славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской земли,
Корсар в отставке, Морали.
От природы была она характера смешливого,
веселого и миролюбивого, но от беспрерывных несчастий и неудач она до того яростно стала желать и требовать, чтобы все
жили в мире и радости и не смели
жить иначе, что самый легкий диссонанс в жизни, самая малейшая неудача стали приводить ее тотчас же чуть не в исступление, и она в один миг, после самых ярких надежд и фантазий, начинала клясть судьбу, рвать и метать все, что ни попадало под руку, и колотиться головой об стену.
— А что ж? Непременно. Всяк об себе сам промышляет и всех
веселей тот и
живет, кто всех лучше себя сумеет надуть. Ха! ха! Да что вы в добродетель-то так всем дышлом въехали? Пощадите, батюшка, я человек грешный. Хе! хе! хе!
Возвратясь в Москву, он остановился в меблированных комнатах, где
жил раньше, пошел к Варваре за вещами своими и был встречен самой Варварой. Жестом человека, которого толкнули в спину, она протянула ему руки, улыбаясь, выкрикивая
веселые слова. На минуту и Самгин ощутил, что ему приятна эта девица, смущенная несдержанным взрывом своей радости.
В этом настроении он
прожил несколько ненастных дней, посещая музеи,
веселые кабачки Монпарнаса, и, в один из вечеров, сидя в маленьком ресторане, услыхал за своей спиною русскую речь...
— Странное дело, — продолжал он, недоуменно вздернув плечи, — но я замечал, что чем здоровее человек, тем более жестоко грызет его цинга, а слабые переносят ее легче. Вероятно, это не так, а вот сложилось такое впечатление. Прокаженные встречаются там, меряченье нередко… Вообще — край не из
веселых. И все-таки, знаешь, Клим, — замечательный народ
живет в государстве Романовых, черт их возьми! Остяки, например, и особенно — вогулы…
Веселая горничная подала кофе. Лидия, взяв кофейник, тотчас шумно поставила его и начала дуть на пальцы. Не пожалев ее, Самгин молчал, ожидая, что она скажет. Она спросила: давно ли он видел отца, здоров ли он? Клим сказал, что видит Варавку часто и что он летом будет
жить в Старой Руссе, лечиться от ожирения.
Эта песня, неизбежная, как вечерняя молитва солдат, заканчивала тюремный день, и тогда Самгину казалось, что весь день был неестественно
веселым, что в переполненной тюрьме с утра кипело странное возбуждение, — как будто уголовные
жили, нетерпеливо ожидая какого-то праздника, и заранее учились веселиться.
— А что — у вас нет аппетита к барышням? Тут, недалеко, две сестренки
живут, очень милосердные и
веселые, — не хотите ли?
По бульварам нарядного города, под ласковой тенью каштанов, мимо хвастливо богатых витрин магазинов и ресторанов, откуда изливались на панели смех и музыка, шумно двигались навстречу друг другу
веселые мужчины, дамы, юноши и девицы; казалось, что все они ищут одного — возможности безобидно посмеяться, покричать, похвастаться своим уменьем
жить легко.
Но слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова меньше всего мешают
жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр,
прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его не очень
веселая философия о мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
— Странные характеры наблюдаю я у современной молодежи, — продолжала она, посыпая клубнику сахаром. — Мы
жили проще,
веселее. Те из нас, кто шел в революцию, шли со стихами, а не с цифрами…
«Вот, Клим, я в городе, который считается самым удивительным и
веселым во всем мире. Да, он — удивительный. Красивый, величественный,
веселый, — сказано о нем. Но мне тяжело. Когда весело
жить — не делают пакостей. Только здесь понимаешь, до чего гнусно, когда из людей делают игрушки. Вчера мне показывали «Фоли-Бержер», это так же обязательно видеть, как могилу Наполеона. Это — венец веселья. Множество удивительно одетых и совершенно раздетых женщин, которые играют, которыми играют и…»
— Я ошибся: не про тебя то, что говорил я. Да, Марфенька, ты права: грех хотеть того, чего не дано, желать
жить, как
живут эти барыни, о которых в книгах пишут. Боже тебя сохрани меняться, быть другою! Люби цветы, птиц, занимайся хозяйством, ищи
веселого окончания и в книжках, и в своей жизни…
Старик шутя
проживал жизнь, всегда смеялся, рассказывал только
веселое, даже на драму в театре смотрел с улыбкой, любуясь ножкой или лорнируя la gorge [грудь (фр.).] актрисы.
Слышу, деточки, голоса ваши
веселые, слышу шаги ваши на родных отчих могилках в родительский день;
живите пока на солнышке, радуйтесь, а я за вас Бога помолю, в сонном видении к вам сойду… все равно и по смерти любовь!..
— «Вот и
живи хорошей, нравственной жизнью, — думал он, глядя на сияющего, здорового,
веселого и добродушного председателя, который, широко расставляя локти, красивыми белыми руками расправлял густые и длинные седеющие бакенбарды по обеим сторонам шитого воротника, — «он всегда доволен и весел, а я мучаюсь».
Живя на квартире, нанятой писателем, Маслова полюбила
веселого приказчика, жившего на том же дворе.
Ему самому было не
веселее, и он даже жалел, что Зося продолжает еще
жить,
жить для того, чтобы спускаться все ниже и ниже по той покатой, скользкой плоскости, по которой она теперь уже катилась.
Веревкин с женой
жил в бахаревском доме и, кажется, совсем отказался от своих прежних привычек и друзей
веселой юности.
Живет она честно и робко, характера нежного, но довольно
веселого.
— О нет, нет, Бог вас у нас не отнимет, вы
проживете еще долго, долго, — вскричала мамаша. — Да и чем вы больны? Вы смотрите таким здоровым,
веселым, счастливым.
«Матушка, не плачь, голубушка, — говорит, бывало, — много еще
жить мне, много веселиться с вами, а жизнь-то, жизнь-то
веселая, радостная!» — «Ах, милый, ну какое тебе веселье, когда ночь горишь в жару да кашляешь, так что грудь тебе чуть не разорвет».
— Он все ходит и мечтает. Он говорит: зачем взаправду
жить, лучше мечтать. Намечтать можно самое
веселое, а
жить скука. А ведь сам скоро женится, он уж и мне объяснялся в любви. Вы умеете кубари спускать?
В 1906 году в деревне этой
жило всего только 4 семьи. Жители ее были первыми переселенцами из России. Какой-то особенный отпечаток носила на себе эта деревушка. Старенькие, но чистенькие домики глядели уютно; крестьяне были
веселые, добродушные. Они нас приветливо встретили.
Эх, старый! Девке воля
Милей всего. Ни терем твой точеный,
Ни соболи, бобры, ни рукавички
Строченые не дороги; на мысли
У девушки Снегурочки другое:
С людьми
пожить; подружки нужны ей
Веселые, да игры до полночи,
Весенние гулянки да горелки
С ребятами, покуда…
Валит толпа
веселых берендеев.
Пойдем, Мороз! Снегурочка, прощай!
Живи, дитя, счастливо!
— Это так, вертопрахи, — говорил он, — конечно, они берут, без этого
жить нельзя, но, то есть, эдак ловкости или знания закона и не спрашивайте. Я расскажу вам, для примера, об одном приятеле. Судьей был лет двадцать, в прошедшем году помре, — вот был голова! И мужики его лихом не поминают, и своим хлеба кусок оставил. Совсем особенную манеру имел. Придет, бывало, мужик с просьбицей, судья сейчас пускает к себе, такой ласковый,
веселый.
Соколовский, автор «Мироздания», «Хевери» и других довольно хороших стихотворений, имел от природы большой поэтический талант, но не довольно дико самобытный, чтоб обойтись без развития, и не довольно образованный, чтоб развиться. Милый гуляка, поэт в жизни, он вовсе не был политическим человеком. Он был очень забавен, любезен,
веселый товарищ в
веселые минуты, bon vivant, [любитель хорошо
пожить (фр.).] любивший покутить — как мы все… может, немного больше.
Мы остались и
прожили около полугода под надзором бабушки и теток. Новой «власти» мы как-то сразу не подчинились, и жизнь пошла кое-как. У меня были превосходные способности, и, совсем перестав учиться, я схватывал предметы на лету, в классе, на переменах и получал отличные отметки. Свободное время мы с братьями отдавали бродяжеству: уходя
веселой компанией за реку, бродили по горам, покрытым орешником, купались под мельничными шлюзами, делали набеги на баштаны и огороды, а домой возвращались позднею ночью.
— Законы? Это значит — обычаи, —
веселее и охотнее говорил старик, поблескивая умными, колючими глазами. —
Живут люди,
живут и согласятся: вот этак — лучше всего, это мы и возьмем себе за обычай, поставим правилом, законом! Примерно: ребятишки, собираясь играть, уговариваются, как игру вести, в каком порядке. Ну, вот уговор этот и есть — закон!
В доме Бетленга
жили шумно и весело, в нем было много красивых барынь, к ним ходили офицеры, студенты, всегда там смеялись, кричали и пели, играла музыка. И самое лицо дома было
веселое, стекла окон блестели ясно, зелень цветов за ними была разнообразно ярка. Дедушка не любил этот дом.
Жили они далеко, на Суетинском съезде, во флигельке, весь двор мастеровщиной занят, сорно, грязно, шумно, а они — ничего, ровно бы котята,
веселые оба, мурлычут да играют.
Веселее и приветливее всех смотрит казенный дом, где
живет надзиратель Убьенных, маленький, тщедушный солдатик, с выражением, которое вполне подходит к его фамилии; на лице у него в самом деле что-то убиенное, горько-недоумевающее.
— Эй, кто
жив человек в землянке? — послышался
веселый голос.
— Чего она натерпелась-то?
Живет да радуется. Румяная такая стала да
веселая. Ужо вот как замуж выскочит… У них на Фотьянке-то народу теперь нетолченая труба… Как-то целовальник Ермошка наезжал, увидел Феню и говорит: «Ужо вот моя-то Дарья подохнет, так я к тебе сватов зашлю…»
Тогда все тому подивилися, свита до земли преклонилася. Честной купец дал свое благословение дочери меньшой, любимой и молодому принцу-королевичу. И проздравили жениха с невестою сестры старшие завистные и все слуги верные, бояре великие и кавалеры ратные, и нимало не медля принялись
веселым пирком да за свадебку, и стали
жить да поживать, добра наживать. Я сама там была, пиво-мед пила, по усам текло, да в рот не попало.
Все чувствовали, более или менее сознательно, что Прасковья Ивановна мало принимает участия в других, что она
живет больше для себя, бережет свой покой и любит
веселую беззаботность своей жизни.
Павел на другой же день обошел всех своих друзей, зашел сначала к Неведомову. Тот по-прежнему был грустен, и хоть Анна Ивановна все еще
жила в номерах, но он, как сам признался Павлу, с нею не видался. Потом Вихров пригласил также и Марьеновского, только что возвратившегося из-за границы, и двух
веселых малых, Петина и Замина. С Саловым он уже больше не видался.
— Кубанцев — это приказный, — начала Анна Гавриловна как бы совершенно
веселым тоном, — рядом с нами
живет и всякий раз, как барин приедет сюда, является с поздравлением.
Ровно в восемь часов я в сюртуке и с приподнятым на голове коком входил в переднюю флигелька, где
жила княгиня. Старик слуга угрюмо посмотрел на меня и неохотно поднялся с лавки. В гостиной раздавались
веселые голоса. Я отворил дверь и отступил в изумлении. Посреди комнаты, на стуле, стояла княжна и держала перед собой мужскую шляпу; вокруг стула толпилось пятеро мужчин. Они старались запустить руки в шляпу, а она поднимала ее кверху и сильно встряхивала ею. Увидевши меня, она вскрикнула...
— Знаете, иногда такое
живет в сердце, — удивительное! Кажется, везде, куда ты ни придешь, — товарищи, все горят одним огнем, все
веселые, добрые, славные. Без слов друг друга понимают…
Живут все хором, а каждое сердце поет свою песню. Все песни, как ручьи, бегут — льются в одну реку, и течет река широко и свободно в море светлых радостей новой жизни.
Да вот с той поры и сижу, братец ты мой, в эвтим месте, в остроге каменном, за решетками за железными, живу-поживаючи, хлеб-соль поедаючи, о грехах своих размышляючи… А
веселое, брат, наше житье — право-ну!"
Не
веселая, я вам доложу, эта жизнь, по той причине, что и говорить будто совсем забыл, и работать не хочется, а как вспомнишь прошлое, так и теперь бы, пожалуй, хоть мало-мальски так
пожил.
Оттого ли, что чиновнику
веселее жить на свете?
Без думы, не умея различить добра от зла, не понимая уроков прошлого и не имея цели в будущем, он
жил со дня на день,
веселый, праздный и счастливый своею невежественностью.
В течение месяца он успел объездить всех знакомых, которых сумел накопить во время своих кочеваний. Некоторые из этих знакомых уже достигли высоких постов; другие нажили хорошие состояния и
жили в свое удовольствие; третьим, наконец, не посчастливилось. Но Бодрецов не забыл никого. К первым он был почтителен, со вторыми явил себя
веселым собеседником, к третьим отнесся дружески, сочувственно. Только с очень немногими, уже вполне отпетыми, встретился не вполне дружелюбно, но и то с крайнею осторожностью.
Ему казалось, что там, где больше освещено, собралась
веселая толпа; там, может быть, происходил живой размен мыслей, огненных, летучих ощущений: там
живут шумно и радостно.
Пойдем туда, где дышит радость,
Где шумный вихрь забав шумит,
Где не
живут, но тратят жизнь и младость!
Среди
веселых игр за радостным столом,
На час упившись счастьем ложным,
Я приучусь к мечтам ничтожным,
С судьбою примирюсь вином.
Я сердца усмирю заботы,
Я думам не велю летать;
Небес на тихое сиянье
Я не велю глазам своим взирать,
и проч.