Неточные совпадения
Но пока она будет держаться нынешней своей системы, увертываясь от влияния иностранцев, уступая им кое-что и держа своих по-прежнему в
страхе, не позволяя им брать
без позволения даже пустой бутылки, она еще будет
жить старыми своими началами, старой религией, простотой нравов, скромностью и умеренностью образа жизни.
Давно
живу, и старые порядки
Известны мне довольно. Берендеи,
Любимые богами,
жили честно.
Без страха дочь мы парню поручали,
Венок для нас — порука их любви
И верности до смерти. И ни разу
Изменою венок поруган не был,
И девушки не ведали обмана,
Не ведали обиды.
Но Иван Федорович стоял, как будто громом оглушенный. Правда, Марья Григорьевна очень недурная барышня; но жениться!.. это казалось ему так странно, так чудно, что он никак не мог подумать
без страха.
Жить с женою!.. непонятно! Он не один будет в своей комнате, но их должно быть везде двое!.. Пот проступал у него на лице, по мере того чем более углублялся он в размышление.
Какая, например, мать, нежно любящая свое дитя, не испугается и не заболеет от
страха, если ее сын или дочь чуть-чуть выйдут из рельсов: «Нет, уж лучше пусть будет счастлив и
проживет в довольстве и
без оригинальности», — думает каждая мать, закачивая свое дитя.
— Бог с тобой!
Живи как хочешь, не буду я тебе мешать. Только об одном прошу — не говори с людьми
без страха! Опасаться надо людей — ненавидят все друг друга!
Живут жадностью,
живут завистью. Все рады зло сделать. Как начнешь ты их обличать да судить — возненавидят они тебя, погубят!
Словом сказать, Ольга поняла, что в России благие начинания, во-первых,
живут под
страхом и, во-вторых, еле дышат, благодаря благонамеренному вымогательству,
без которого никто бы и не подумал явиться в качестве жертвователя. Сама Надежда Федоровна откровенно созналась в этом.
— Обыкновенно что: что ты также ее любишь
без ума; что ты давно искал нежного сердца; что тебе
страх как нравятся искренние излияния и
без любви ты тоже не можешь
жить; сказал, что напрасно она беспокоится: ты воротишься; советовал не очень стеснять тебя, позволить иногда и пошалить… а то, говорю, вы наскучите друг другу… ну, обыкновенно, что говорится в таких случаях.
Ваш
страх напрасен!..
Арбенин в свете
жил, — и слишком он умен,
Чтобы решиться на огласку;
И сделать, наконец,
без цели и нужды,
В пустой комедии — кровавую развязку.
А рассердился он, — и в этом нет беды:
Возьмут Лепажа пистолеты,
Отмерят тридцать два шага
И, право, эти эполеты
Я заслужил не бегством от врага.
Ободряюще светила строчка: «Вперед
без страха и сомненья на подвиг доблестный». Но в суете актерской и веселой жизни проходило и забывалось. Я
жил данным моментом: театром в Воронеже.
Из пребывания своего у Жегулева он вынес опыт, что
без мужика долго не
проживешь, а пожалуй, и
страх перед мужиком, и для доброго имени совершил несколько нехитрых фокусов: в одном дружественном селе, на праздник, притворяясь пьяным, с разными чувствительными словами, щеголяя, выбросил толстый бумажник на драку; и по примеру воткинского Андрона добыл-таки волостного старшину и среди бела дня, под хохот мужиков, выдрал его розгами.
— Я, — пробурчал я, засыпая, — я положительно не представляю себе, чтобы мне привезли случай, который бы мог меня поставить в тупик… может быть, там, в столице, и скажут, что это фельдшеризм… пусть… им хорошо… в клиниках, в университетах… в рентгеновских кабинетах… я же здесь… все… и крестьяне не могут
жить без меня… Как я раньше дрожал при стуке в дверь, как корчился мысленно от
страха… А теперь…
В следовавшей затем товарищеской беседе Эдвардс старался всякий раз доказать, что метод обучения Беккера никуда не годится, что
страхом и побоями ничего не возьмешь не только с детьми, но даже при обучении собак и обезьян; что
страх внушает, несомненно, робость, а робость — первый враг гимнаста, потому что отымает у него уверенность и удаль;
без них можно только вытянуть себе сухие
жилы, сломать шею или перебить позвонки на спине.
Николаевск город надо бы подальше обойти, да уж мы притомились по пустым местам, да и припасы кончились. Вот подходим к реке под вечер, видим: на берегу люди какие-то. Пригляделись, ан это вольная команда [Вольную команду составляют каторжники, отбывшие положенный срок испытания. Они
живут не в тюрьме, а на вольных квартирах, хотя все же и они лично, и их труд подвергаются известному контролю и обусловлены известными правилами. (Примеч. В. Г. Короленко.)] с сетями рыбу ловит. Ну и мы
без страху подходим...
Тут я стал перебирать в уме его слова, что такое: «ангел в душе
живет, но запечатлен, а любовь освободит его», да вдруг думаю: «А что если он сам ангел, и бог повелит ему в ином виде явиться мне: я умру, как Левонтий!» Взгадав это, я, сам не помню, на каком-то пеньке переплыл через речечку и ударился бежать: шестьдесят верст
без остановки ушел, все в
страхе, думая, не ангела ли я это видел, и вдруг захожу в одно село и нахожу здесь изографа Севастьяна.
Из гимназии Никитин шел на частные уроки, и когда наконец в шестом часу возвращался домой, то чувствовал и радость и тревогу, как будто не был дома целый год. Он вбегал по лестнице, запыхавшись, находил Маню, обнимал ее, целовал и клялся, что любит ее,
жить без нее не может, уверял, что страшно соскучился, и со
страхом спрашивал ее, здорова ли она и отчего у нее такое невеселое лицо. Потом вдвоем обедали. После обеда он ложился в кабинете на диван и курил, а она садилась возле и рассказывала вполголоса.
Скоро Наденька привыкает к этой фразе, как к вину или морфию. Она
жить без нее не может. Правда, лететь с горы по-прежнему страшно, но теперь уже
страх и опасность придают особое очарование словам о любви, словам, которые по-прежнему составляют загадку и томят душу. Подозреваются все те же двое: я и ветер… Кто из двух признается ей в любви, она не знает, но ей, по-видимому, уже все равно; из какого сосуда ни пить — все равно, лишь бы быть пьяным.
Если бы люди не придумывали себе роскошных жилищ, одежд, пищи, все нуждающиеся теперь могли бы
жить без нужды, а богатые —
без страха за себя и свои богатства.
A сердце сжималось в это самое время
страхом за жизнь младшего братишки. Ведь красавчик Иоле был любимцем семьи! Ведь, не приведи Господь, убьют Иоле, старуха-мать с ума сойдет от горя, и не захочет
без него
жить!.. — вихрем проносится жуткая мысль в мозгу боевого героя. Потом приходит на ум её недавняя просьба, просьба взволнованной, любящей матери-старухи.
И, думая это про себя, он улыбался той своей спокойной улыбкой, за которую так любили его и уважали товарищи. Но
жил в его теле кто-то еще, кто не поддавался увещеваниям, твердо знал свое, был не то мудр, не то совсем
без разума, как зверь, — и этот другой страшился
страхом трепетным и темным, и после удачного полета этот другой становился глупо счастлив, самоуверен и даже нагл, а перед полетом каждый раз мутил душу, наполнял ее вздохами и дрожью. Так же было и в этот раз, накануне июльского полета.
(Стр. 322, 323): «Положим, что весь закон уничтожен, — далее говорит Иоанн Златоуст, — и никто не страшится определенного оным наказания, — что всем порочным позволено
без всякого
страха жить по своим склонностям, и прелюбодеям, и убийцам, и ворам, и клятвопреступникам.