Неточные совпадения
Вронский смотрел на Анну и с замиранием сердца
ждал, что она скажет. Он вздохнул как бы после
опасности, когда она выговорила эти слова.
— Мы тебя давно
ждали, — сказал Степан Аркадьич, войдя в кабинет и выпустив руку Левина, как бы этим показывая, что тут
опасности кончились. — Очень, очень рад тебя видеть, — продолжал он. — Ну, что ты? Как? Когда приехал?
Темнота приближающейся ночи могла избавить меня от всякой
опасности, как вдруг, оглянувшись, увидел я, что Савельича со мною не было. Бедный старик на своей хромой лошади не мог ускакать от разбойников. Что было делать?
Подождав его несколько минут и удостоверясь в том, что он задержан, я поворотил лошадь и отправился его выручать.
Самгин, почувствовав
опасность, ответил не сразу. Он видел, что ответа
ждет не один этот, с курчавой бородой, а все три или четыре десятка людей, стесненных в какой-то барской комнате, уставленной запертыми шкафами красного ‹дерева›, похожей на гардероб, среди которого стоит длинный стол. Закурив не торопясь папиросу, Самгин сказал...
При них, пусть она будет входить в какие угодно отношения, это тоже почти ни в коем случае не может дать ей опытности; пользы от этого
ждать нельзя, а
опасность огромная.
Вот что нам предстоит, вот чего нам ожидать должно. Гибель возносится гор́е постепенно, и
опасность уже вращается над главами нашими. Уже время, вознесши косу,
ждет часа удобности, и первый льстец или любитель человечества, возникши на пробуждение несчастных, ускорит его мах. Блюдитеся.
— Николай Всеволодович, голубчик, неужто же мне угрожает такая
опасность? Я только вас и
ждал, чтобы вас спросить.
Чтобы медведь когда-либо ушел от всех этих
опасностей, такого случая еще никогда не было, да страшно было и подумать, если бы это могло случиться: тогда всех в том виноватых
ждали бы смертоносные наказания.
Уверен, так и ладно.
По моему ж, по бабьему уму,
Не от народа
ждать беды нам надо,
Не от бояр — не в городе для нас
Опасность есть, а в тереме твоем,
Доколе в нем останется твой немчин —
Спокойно спать не можем мы!
Ученики Иисуса сидели в грустном молчании и прислушивались к тому, что делается снаружи дома. Еще была
опасность, что месть врагов Иисуса не ограничится им одним, и все
ждали вторжения стражи и, быть может, новых казней. Возле Иоанна, которому, как любимому ученику Иисуса, была особенно тяжела смерть его, сидели Мария Магдалина и Матфей и вполголоса утешали его. Мария, у которой лицо распухло от слез, тихо гладила рукою его пышные волнистые волосы, Матфей же наставительно говорил словами Соломона...
Разговор держался только на почве прошедшего; о будущем, о тех трудах,
опасностях и страданиях, которые
ждали всех нас, не говорил никто.
Молодой и красивый лейтенант не отличался любовью к морскому делу и служил исправно более из самолюбия, чем по влечению; для него чуждо было море с его таинственностью, ужасом и поэзией. Сибарит по натуре, он с неудовольствием переносил неудобства, невзгоды, а подчас и
опасности морской жизни и, страшно скучавший в разлуке с любимой женой,
ждал с нетерпением конца «каторги», как называл он плавание, и не раз говорил, что по возвращении оставит морскую службу, — не по нем она.
Вторая ночь тоже прошла спокойно. Тигр ходил вокруг логовища и около мертвой собаки. Он чуял
опасность и не хотел рисковать своей жизнью, но я решил стоять здесь хоть неделю и
ждать, когда голод сделает его менее терпеливым и менее осторожным. Однако тигр оказался умнее, чем я думал. Весь день мы просидели в палатке. Каждый использовал случайную дневку по-своему: стрелки починяли одежду, налаживали собачью упряжь, исправляли нарты. К вечеру я оделся и вышел из палатки.
На позициях были холод, лишения, праздное стояние с постоянным нервным напряжением от стерегущей
опасности. За позициями, на отдыхе, шло беспробудное пьянство и отчаянная карточная игра. То же самое происходило и в убогих мукденских ресторанах. На улицах Мукдена китайские ребята зазывали офицеров к «китайска мадама», которые, как уверяли дети, «шибко шанго». И кандидаты на дворе фанзы часами
ждали своей очереди, чтоб лечь на лежанку с грязной и накрашенной четырнадцатилетней китаянкой.
Отуманенный князь всеми силами и средствами старался ее успокоить и с восторгом и непреодолимым волнением
ждал с ней свиданий наедине, которыми она его часто не баловала. Она достигла цели, его чувство к ней крепло, вследствие препятствий, ему нравилась таинственная обстановка их свиданий, соединенных с постоянной
опасностью, в которую он, по глупости влюбленного, верил.
Петру Федоровичу не пришлось долго
ждать, чтобы убедиться, что он этим путем избег действительно серьезной
опасности — прошедшие перед его глазами за несколько лет грузинские драмы, включая сюда трагическую смерть управляющего Егора Егоровича, драмы, в которых ему не раз приходилось быть не только молчаливым свидетелем, но и активным участником, по призыву Настасьи Федоровны, памятовавшей его слова в одно из последних, их свиданий во флигеле.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с нею. Но за то, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что хотя и есть
опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо
ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Ждут ли они, что им помогут извне или они, как дети, провалившиеся в прорубь или потерявшие дорогу, в первую минуту еще не понимая всей
опасности своего положения, смеются над непривычностью его.