Неточные совпадения
Голос городничего. Как же это вы?
прямо так
на перекладной и
едете?
— Нет, мрачные. Ты знаешь, отчего я
еду нынче, а не завтра? Это признание, которое меня давило, я хочу тебе его сделать, — сказала Анна, решительно откидываясь
на кресле и глядя
прямо в глаза Долли.
Он прикинул воображением места, куда он мог бы
ехать. «Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не
поеду. Château des fleurs, там найду Облонского, куплеты, cancan. Нет, надоело. Вот именно за то я люблю Щербацких, что сам лучше делаюсь.
Поеду домой». Он прошел
прямо в свой номер у Дюссо, велел подать себе ужинать и потом, раздевшись, только успел положить голову
на подушку, заснул крепким и спокойным, как всегда, сном.
— Да нет, нисколько, и не за что. Я рад, что мы объяснились. А знаешь, утренняя тяга бывает хороша. Не
поехать ли? Я бы так и не спал, а
прямо с тяги
на станцию.
— Да
на кого ты? Я с тобой согласен, — говорил Степан Аркадьич искренно и весело, хотя чувствовал, что Левин под именем тех, кого можно купить зa двугривенный, разумел и его. Оживление Левина ему искренно нравилось. —
На кого ты? Хотя многое и неправда, что ты говоришь про Вронского, но я не про то говорю. Я говорю тебе
прямо, я
на твоем месте
поехал бы со мной в Москву и…
На другой же день по своем приезде Вронский
поехал к ней и, застав одну,
прямо высказал свое желание.
Вернувшись домой, Вронский нашел у себя записку от Анны. Она писала: «Я больна и несчастлива. Я не могу выезжать, но и не могу долее не видать вас. Приезжайте вечером. В семь часов Алексей Александрович
едет на совет и пробудет до десяти». Подумав с минуту о странности того, что она зовет его
прямо к себе, несмотря
на требование мужа не принимать его, он решил, что
поедет.
Селифан, не видя ни зги, направил лошадей так
прямо на деревню, что остановился только тогда, когда бричка ударилася оглоблями в забор и когда решительно уже некуда было
ехать.
Отыскивая причину раздражения, он шел не спеша и заставлял себя смотреть
прямо в глаза всем встречным, мысленно ссорясь с каждым. Людей
на улицах было много, большинство быстро шло и
ехало в сторону площади, где был дворец губернатора.
— Если успею, — сказал Самгин и, решив не завтракать в «Московской»,
поехал прямо с вокзала к нотариусу знакомиться с завещанием Варвары. Там его ожидала неприятность: дом был заложен в двадцать тысяч частному лицу по первой закладной. Тощий, плоский нотариус, с желтым лицом, острым клочком седых волос
на остром подбородке и красненькими глазами окуня, сообщил, что залогодатель готов приобрести дом в собственность, доплатив тысяч десять — двенадцать.
Телега
ехала с грохотом, прискакивая; прискакивали и мужики; иной сидел
прямо, держась обеими руками за края, другой лежал, положив голову
на третьего, а третий, опершись рукой
на локоть, лежал в глубине, а ноги висели через край телеги.
Доктор старался не смотреть
на Нила Андреича, а если смотрел, то так же, как и лакеи, «любопытно». Он торопился, и когда Тычков предложил ему позавтракать, он сказал, что зван
на «фриштик» к Бережковой, у которой будет и его превосходительство, и все, и что он видел, как архиерей
прямо из собора уже
поехал к ней, и потому спешит… И уехал, прописав Нилу Андреичу диету и покой.
Это напоминает немного сказку об Иване-царевиче, в которой
на перекрестке стоит столб с надписью: «Если
поедешь направо, волки коня съедят, налево — самого съедят, а
прямо — дороги нет».
Едет иногда лодка с несколькими человеками: любо смотреть, как солнце жарит их
прямо в головы; лучи играют
на бритых, гладких лбах, точно
на позолоченных маковках какой-нибудь башни, и
на каждой голове горит огненная точка.
«Как же мы проедем через плеча этих великанов?» — думал я, видя, что мы
едем прямо на эту массу.
Квартира Шустовой была во втором этаже. Нехлюдов по указанию дворника попал
на черный ход и по прямой и крутой лестнице вошел
прямо в жаркую, густо пахнувшую
едой кухню. Пожилая женщина, с засученными рукавами, в фартуке и в очках, стояла у плиты и что-то мешала в дымящейся кастрюле.
В таком состоянии он был сегодня. Приближение Нехлюдова
на минуту остановило его речь. Но, устроив мешок, он сел по-прежнему и, положив сильные рабочие руки
на колени, глядя
прямо в глаза садовнику, продолжал свой рассказ. Он рассказывал своему новому знакомому во всех подробностях историю своей жены, за что ее ссылали, и почему он теперь
ехал за ней в Сибирь.
Но, взглянув
на часы, он увидал, что теперь уже некогда, и надо торопиться, чтобы не опоздать к выходу партии. Второпях собравшись и послав с вещами швейцара и Тараса, мужа Федосьи, который
ехал с ним,
прямо на вокзал, Нехлюдов взял первого попавшегося извозчика и
поехал в острог. Арестантский поезд шел за два часа до почтового,
на котором
ехал Нехлюдов, и потому он совсем рассчитался в своих номерах, не намереваясь более возвращаться.
— Ну, брат, не ври, меня не проведешь, боишься родителя-то? А я тебе скажу, что совершенно напрасно. Мне все равно, какие у вас там дела, а только старик даже рад будет. Ей-богу… Мы
прямо на маменькину половину пройдем. Ну, так
едешь, что ли? Я
на своей лошади за тобой приехал.
«Если
поедешь направо — сам будешь сыт, конь голоден;
поедешь налево — конь будет сыт, сам будешь голоден; а если
поедешь прямо — не видать тебе ни коня, ни головы, — припомнились Привалову слова сказки, и он
поехал прямо на дымок кошей.
«Уж не болен ли, говорит, Сереженька с дороги-то, или, может,
на нас сердится…» А я ей
прямо так и сказал: «Вздор, за задние ноги приволоку тебе твоего Сереженьку…» Нет, кроме шуток,
едем поскорее, мне, право, некогда.
— С той разницей, что вы и Костя совершенно иначе высказались по поводу приисков: вы не хотите быть золотопромышленником потому, что считаете такую деятельность совершенно непроизводительной; Костя, наоборот, считает золотопромышленность вполне производительным трудом и разошелся с отцом только по вопросу о приисковых рабочих… Он рассказывает ужасные вещи про положение этих рабочих
на золотых промыслах и
прямо сравнил их с каторгой, когда отец настаивал, чтобы он
ехал с ним
на прииски.
Но я зайду к ней рано поутру и скажу ей, чтобы не приезжала сюда, потому что вы долго не спали, и не должно вас будить, а
ехала бы
прямо на железную дорогу.
Вдова начала громко жаловаться
на судьбу. Все у них при покойном муже было: и чай, и ром, и вино, и закуски… А лошади какие были, особливо тройка одна! Эту тройку покойный муж целых два года подбирал и наконец в именины подарил ей… Она сама, бывало, и правит ею. Соберутся соседи, заложат тележку, сядет человека четыре кавалеров, кто
прямо, кто сбоку, и
поедут кататься. Шибко-шибко. Кавалеры, бывало, трусят, кричат: «Тише, Калерия Степановна, тише!» — а она нарочно все шибче да шибче…
Тетушка задержала нас до пятого часа. Напрасно отпрашивалась матушка, ссылаясь, что лошади давно уже стоят у крыльца; напрасно указывала она
на черную полосу, выглянувшую
на краю горизонта и обещавшую черную тучу
прямо навстречу нам. Анфиса Порфирьевна упорно стояла
на своем. После обеда, который подавался чрезвычайно медлительно, последовал кофей; потом надо было по-родственному побеседовать — наелись, напились, да сейчас уж и
ехать! — потом посидеть
на дорожку, потом Богу помолиться, перецеловаться…
Вскочивши
на коня,
поехал он
прямо в Канев, думая оттуда через Черкасы направить путь к татарам
прямо в Крым, сам не зная для чего.
— «А вследствие того, приказываю тебе сей же час женить твоего сына, Левка Макогоненка,
на козачке из вашего же села, Ганне Петрыченковой, а также починить мосты
на столбовой дороге и не давать обывательских лошадей без моего ведома судовым паничам, хотя бы они
ехали прямо из казенной палаты. Если же, по приезде моем, найду оное приказание мое не приведенным в исполнение, то тебя одного потребую к ответу. Комиссар, отставной поручик Козьма Деркач-Дришпановский».
Кроме того, — железных дорог тогда еще не было, — по зимам шли обозы с его сухарями, калачами и сайками,
на соломе испеченными, даже в Сибирь. Их как-то особым способом, горячими,
прямо из печи, замораживали, везли за тысячу верст, а уже перед самой
едой оттаивали — тоже особым способом, в сырых полотенцах, — и ароматные, горячие калачи где-нибудь в Барнауле или Иркутске подавались
на стол с пылу, с жару.
Огибаем Большой театр и Свердловский сквер по проезду Театральной площади,
едем на широкую, прямо-таки языком вылизанную Охотнорядскую площадь. Несутся автомобили, трамваи, катятся толстые автобусы.
И лихачи и «голубчики» знали своих клубных седоков, и седоки знали своих лихачей и «голубчиков» —
прямо шли, садились и
ехали. А то вызывались в клуб лихие тройки от Ечкина или от Ухарского и, гремя бубенцами, несли веселые компании за заставу, вслед за хором, уехавшим
на парных долгушах-линейках.
Галактион попал в Суслон совершенно случайно. Он со Штоффом отправился
на новый винокуренный завод Стабровского, совсем уже готовый к открытию, и здесь услыхал, что отец болен.
Прямо на мельницу в Прорыв он не
поехал, а остановился в Суслоне у писаря. Отца он не видал уже около года и боялся встречи с ним. К отцу у Галактиона еще сохранилось какое-то детское чувство страха, хотя сейчас он совершенно не зависел от него.
Дальше скитники
ехали молча и только переглядывались и шептали молитвы, когда
на раскатах разносило некованные сани. Они еще вывалились раз пять, но ничего не говорили, а только опасливо озирались по сторонам. В одном месте Анфим больно зашиб руку и только улыбнулся. Ох, не любит антихрист, когда обличают его лестные кознования. Вон как ударил, и
прямо по руке, которая творит крестное знамение.
На, чувствуй, старец Анфим!
Главное условие подъезда: никогда не направлять лошадей
прямо на тетерева и никогда не подъезжать к нему сзади, разумеется если выполнить то и другое позволяет местность; надобно так подъезжать, что как будто вы
едете мимо.
Вообще стрепет сторожек, если стоит
на ногах или бежит, и смирен, если лежит, хотя бы место было совершенно голо: он вытянет шею по земле, положит голову в какую-нибудь ямочку или впадинку, под наклонившуюся травку, и думает, что он спрятался; в этом положении он подпускает к себе охотника (который никогда не должен
ехать прямо, а всегда около него и стороною) очень близко, иногда
на три и
на две сажени.
Такими-то рассуждениями старался помочь Лаврецкий своему горю, но оно было велико и сильно; и сама, выжившая не столько из ума, сколько изо всякого чувства, Апраксея покачала головой и печально проводила его глазами, когда он сел в тарантас, чтобы
ехать в город. Лошади скакали; он сидел неподвижно и
прямо и неподвижно глядел вперед
на дорогу.
— Но самое главное, — продолжал Ярченко, пропустив мимо ушей эту шпильку, — самое главное то, что я вас всех видел сегодня
на реке и потом там…
на том берегу… с этими милыми, славными девушками. Какие вы все были внимательные, порядочные, услужливые, но едва только вы простились с ними, вас уже тянет к публичным женщинам. Пускай каждый из вас представит себе
на минутку, что все мы были в гостях у его сестер и
прямо от них
поехали в Яму… Что? Приятно такое предположение?
—
Ехать — что за хитрость! — сказал мужик и через несколько минут вывел их совсем из лесу. — А вот тут все
прямо, — сказал он, показывая
на дорогу.
«Что это, я говорю, ты мне предлагаешь, бестия ты этакая!» — и,
на мельницу
ехавши, проехал мимо кабака благополучно, а
еду назад — смерть: доподлинно, что уж дьявол мною овладел, — в глазах помутилось, потемнело, ничего не помню, соскочил с телеги своей, схватил с задней лошади мешок — и
прямо в кабак…
Молодые парочки
едут на Урал, где и узнают сначала, что они крепостные Лаптева, следовательно, попали в крепостные и их жены, все эти немки и француженки, а затем они из-под европейских порядков перешли
прямо в железные лапы Никиты Тетюева, который возненавидел их за все: за европейский костюм, за приличные манеры, а больше всего за полученное ими европейское образование.
С улицы в проулок
прямо на людей
ехали, помахивая плетками, четверо конных полицейских и кричали...
«Милый Ромочка, — писала она, — я бы вовсе не удивилась, если бы узнала, что вы забыли о том, что сегодня день наших общих именин. Так вот, напоминаю вам об этом. Несмотря ни
на что, я все-таки хочу вас сегодня видеть! Только не приходите поздравлять днем, а
прямо к пяти часам.
Поедем пикником
на Дубечную.
— Ах, да, знаю, знаю! — подхватила та. — Только постойте; как же это сделать? Граф этот… он очень любит меня, боится даже… Постойте, если вам теперь
ехать к нему с письмом от меня, очень не мудрено, что вы затеряетесь в толпе: он и будет хотеть вам что-нибудь сказать, но очень не мудрено, что не успеет. Не лучше ли вот что: он будет у меня
на бале; я просто подведу вас к нему, представлю и скажу
прямо, чего мы хотим.
Истый казак, несмотря
на столичную культуру, сказался в нем. Ведь ни один казак никогда не спросит, куда
едете или идете, — это считается неприличным, допросом каким-то, — а так, как-нибудь стороной, подойдет к этому. Слово же «куда»
прямо считается оскорблением.
Я ничего не сказал калмыку, а только заявил, что завтра
поедем прямо в Новочеркасск, а в Старочеркасск заезжать не будем, хотя там висят
на паперти собора цепи Стеньки Разина, которые я давно мечтал посмотреть.
Накануне народного праздника вечером, усталый от дневной корреспондентской работы, я
прямо из редакции «Русских ведомостей» решил
поехать в скаковой павильон
на Ходынку и осмотреть оттуда картину поля, куда с полудня шел уже народ.
— Да вот так же, вам всегда везет, и сейчас тоже! Вчера приехал ко мне мой бывший денщик, калмык, только что из полка отпущенный
на льготу!
Прямо с поезда, проездом в свой улус, прежде ко мне повидаться, к своему командиру… Я
еду на поезд — а он навстречу
на своем коне… Триста монет ему давали в Москве — не отдал! Ну, я велел ему дожидаться, — а вышло кстати… Вот он вас проводит, а потом и мою лошадь приведет… Ну, как, довольны? — и хлопнул меня по плечу.
— А я вас не прощаю и не извиняю, — ответила та ему, — и скажу
прямо: если вам не угодно будет дать сегодня же бумагу, которую я требую от вас, то я
еду к генерал-губернатору и расскажу ему всю мою жизнь с вами, — как вы развращали первого моего мужа и подставляли ему любовниц, как потом женились
на мне и прибрали к себе в руки весь капитал покойного отца, и, наконец, передам ему те подозрения, которые имеет
на вас Марфин и по которым подан
на вас донос.
Зрители, казалось бы, ничем не заинтересованные в деле, и те большею частью скорее с сочувствием, чем с неодобрением, смотрели
на всех тех людей, готовящихся к совершению этого гадкого дела. В одном со мной вагоне
ехал купец, торговец лесом, из крестьян, он
прямо и громко выразил сочувствие тем истязаниям, которые предполагались над крестьянами: «Нельзя не повиноваться начальству, — говорил он, —
на то — начальство. Вот, дай срок, повыгонят блох. Небось бросят бунтовать. Так им и надо».
Я слышал сам, как она рассказывала, что в первые минуты совсем было сошла с ума; но необычайная твердость духа и теплая вера подкрепили ее, и она вскоре решилась
на такой поступок,
на какой едва ли бы отважился самый смелый мужчина: она велела заложить лошадей, сказавши, что
едет в губернский город, и с одною горничною девушкой, с кучером и лакеем отправилась
прямо в Парашино.
… Одно письмо было с дороги, другое из Женевы. Оно оканчивалось следующими строками: «Эта встреча, любезная маменька, этот разговор потрясли меня, — и я, как уже писал вначале, решился возвратиться и начать службу по выборам. Завтра я
еду отсюда, пробуду с месяц
на берегах Рейна, оттуда —
прямо в Тауроген, не останавливаясь… Германия мне страшно надоела. В Петербурге, в Москве я только повидаюсь с знакомыми и тотчас к вам, милая матушка, к вам в Белое Поле».