Неточные совпадения
Самгин возвратился в номер, думая, что сейчас же надо
ехать покупать цинковый гроб Варавке и затем —
на вокзал, в Старую Руссу.
— Пора
на вокзал. Вот я снежку припас вам, — умойтесь. И чаек готов. Я тоже с вами
еду, у меня там дельце есть.
У Елены он отдыхал от впечатлений, которые угнетали его в квартире Дронова, куда, точно мутные ручьи дождя в яму, стекались слухи, мысли, факты, столь же неприятно разнообразные, как люди, которые приносили их. Количество людей непрерывно увеличивалось, они суетились, точно
на вокзале, и очень трудно было понять — куда и зачем они
едут?
— Если успею, — сказал Самгин и, решив не завтракать в «Московской»,
поехал прямо с
вокзала к нотариусу знакомиться с завещанием Варвары. Там его ожидала неприятность: дом был заложен в двадцать тысяч частному лицу по первой закладной. Тощий, плоский нотариус, с желтым лицом, острым клочком седых волос
на остром подбородке и красненькими глазами окуня, сообщил, что залогодатель готов приобрести дом в собственность, доплатив тысяч десять — двенадцать.
— Ну-с, я с вами никуда не
поеду, а сейчас же отправляюсь
на вокзал и — в Лондон! Проживу там не более недели, вернусь сюда и — кутнем!
Они толпились
на вокзале, ветер гонял их по улицам, группами и по одному, они шагали пешком,
ехали верхом
на лошадях и
на зеленых телегах, везли пушки, и всюду в густой, холодно кипевшей снежной массе двигались, мелькали серые фигуры, безоружные и с винтовками
на плече, горбатые, с мешками
на спинах.
На четвертые сутки, утром, он
ехал с
вокзала к себе домой.
Но, взглянув
на часы, он увидал, что теперь уже некогда, и надо торопиться, чтобы не опоздать к выходу партии. Второпях собравшись и послав с вещами швейцара и Тараса, мужа Федосьи, который
ехал с ним, прямо
на вокзал, Нехлюдов взял первого попавшегося извозчика и
поехал в острог. Арестантский поезд шел за два часа до почтового,
на котором
ехал Нехлюдов, и потому он совсем рассчитался в своих номерах, не намереваясь более возвращаться.
Счастливое лето шло в Гапсале быстро; в
вокзале показался статный итальянский граф, засматривающийся
на жгучую красоту гречанки; толстоносый Иоська становился ей все противнее и противнее, и в одно прекрасное утро гречанка исчезла вместе с значительным еще остатком украденной в откупе кассы, а с этого же дня никто более не встречал в Гапсале и итальянского графа —
поехали в тот край, где апельсины зреют и яворы шумят.
Тамара не сразу
поехала в дом. Она по дороге завернула в маленькую кофейную
на Католической улице. Там дожидался ее Сенька
Вокзал — веселый малый с наружностью красивого цыгана, не черно, а синеволосый, черноглазый с желтыми белками, решительный и смелый в своей работе, гордость местных воров, большая знаменитость в их мире, изобретатель, вдохновитель и вождь.
А там шумный Ростов. В цирке суета — ведут лошадей
на вокзал, цирк
едет в Воронеж. Аким Никитин сломал руку, меня с радостью принимают… Из Воронежа
едем в Саратов
на зимний сезон. В Тамбове я случайно опаздываю
на поезд — ждать следующего дня — и опять новая жизнь!
Когда
на другой день утром она в своем родном городе
ехала с
вокзала домой, то улицы казались ей пустынными, безлюдными, снег серым, а дома маленькими, точно кто приплюснул их. Встретилась ей процессия: несли покойника в открытом гробе, с хоругвями.
В день бенефиса Тамара
едет утром
на вокзал, встречает Райчеву, везет ее в лучшую гостиницу по людным улицам. Артистку узнают, видят, говорят о ней, и около театральной кассы толпится народ. К вечеру — аншлаг. При первом выходе бенефицианта встречают аплодисментами и полным молчанием после каждого акта и лучших монологов Гамлета. Тепло встретили Офелию, красавицу С. Г. Бороздину, дочь известного артиста Г. И. Григорьева. Она только одна пока удостоилась аплодисментов и бисировала песнь Офелии.
Я двинулся к группе, чтобы извиниться за опоздание. Потом узнал, что прямо с
вокзала они
поехали на репетицию, а вещи отослали в гостиницу.
На Александровский
вокзал через каждые десять минут приходили поезда, сбитые как попало из товарных и разноклассных вагонов и даже цистерн, облепленных обезумевшими людьми, и по Тверской-Ямской бежали густой кашей,
ехали в автобусах,
ехали на крышах трамваев, давили друг друга и попадали под колеса.
И, досадуя, что он не объяснился еще с Манюсей и что ему не с кем теперь поговорить о своей любви, он пошел к себе в кабинет и лег
на диван. В кабинете было темно и тихо. Лежа и глядя в потемки, Никитин стал почему-то думать о том, как через два или три года он
поедет зачем-нибудь в Петербург, как Манюся будет провожать его
на вокзал и плакать; в Петербурге он получит от нее длинное письмо, в котором она будет умолять его скорее вернуться домой. И он напишет ей… Свое письмо начнет так: «Милая моя крыса…»
Еще утром,
на вокзале, ему бросилась в глаза афиша с очень крупными буквами: шла в первый раз «Гейша». Он вспомнил об этом и
поехал в театр.
Но
поехать ему «туда» так и не удалось. Служба задержала его. Среди лета мы простились, — обстоятельства гнали меня за границу. Я оставил его грустным, раздраженным, вконец измученным белыми ночами, которые вызывали в нем бессонницу и тоску, доходившую до отчаяния. Он проводил меня
на Варшавский
вокзал.
Вероятно, с
вокзала он шел пешком и только местами
ехал на конке, потому что коротенькое потертое пальто его было мокро, а брюки внизу забрызганы и стояли коробом от воды и грязи.
Ехали они сюда с Микешкой-попутчиком долго-долго… Так долго, что у Дуни от сиденья даже ноги затекли. Сначала
на чугунке, потом вышли
на вокзале и чуть не потерялись в окружившей их сразу толпе.
Всё время, пока я сидел у приятеля и
ехал потом
на вокзал, меня мучило беспокойство. Мне казалось, что я боюсь встречи с Кисочкой и скандала.
На вокзале я нарочно просидел в уборной до второго звонка, а когда пробирался к своему вагону, меня давило такое чувство, как будто весь я от головы до ног был обложен крадеными вещами. С каким нетерпением и страхом я ждал третьего звонка!
— Слушайте, Митрыч! Теперь пять минут шестого, поезд отходит без четверти шесть.
Поедем на извозчике
на вокзал. Вы меня познакомите с ним.
— Прощайте, господа, я пойду
на вокзал.
Поеду с ночным поездом: не стоит ждать до завтра!
На полпути Теркин вспомнил, что
на вокзале купил путеводитель. Он взял брошюрку, старался уйти в это чтение, почувствовать в себе русского человека, переносящегося душой к старине, когда в вагонах не езжали, и не то что «смерды», — цари шли пешком или
ехали торжественно и чинно
на поклонение мощам преподобного, избавителя Москвы в годины народных бедствий. Еще раз попенял он себе, что не отправился пешком…
Потом Андреев потащил Белоусова
на вокзал, уговоров его
ехать домой не хотел и слушать.
Я буду короток, потому что скоро
на вокзал ехать, да еще нужно забежать к Тютрюмову взять у него две банки килек и фунт мармеладу для Марьи Осиповны, чтоб у нее
на том свете черти язык вытянули!
— Вижу, как вы сочувствуете… Прощай…
Поеду за кильками и
на вокзал.
Вдоль прямой дороги, шедшей от
вокзала к городу, тянулись серые каменные здания казенного вида. Перед ними, по эту сторону дороги, было большое поле.
На утоптанных бороздах валялись сухие стебли каоляна, под развесистыми ветлами чернела вокруг колодца мокрая, развороченная копытами земля. Наш обоз остановился близ колодца. Отпрягали лошадей, солдаты разводили костры и кипятили в котелках воду. Главный врач
поехал разузнавать сам, куда нам двигаться или что делать.
То, что он давно уже не был у Лосевых, камнем лежало у него
на совести. И, походив по комнате, подумав, он сделал над собой усилие и решил
поехать к ним дня
на три, отбыть эту повинность и потом быть свободным и покойным по крайней мере до будущего лета. И, собираясь после завтрака
на Брестский
вокзал, он сказал прислуге, что вернется через три дня.
Балбинский взял
на руки большую корзину и с тоской взглянул
на окно…
На четвертой станции жена послала его в
вокзал за горячей водой, и тут около буфета он встретился со своим приятелем, товарищем председателя Плинского окружного суда Фляжкиным, уговорившимся вместе с ним
ехать за границу.
И во всех эшелонах было то же. Темная, слепая, безначально-бунтующая сила прорывалась
на каждом шагу. В Иркутске проезжие солдаты разнесли и разграбили
вокзал. Под Читою солдаты остановили экспресс, выгнали из него пассажиров, сели в вагон сами и
ехали, пока не вышли все пары.
В парных санях отец и сын, когда
ехали от
вокзала, поглядывали один
на другого. Они друг другу нравились. Александр Ильич видел, как Сережа делается все похожее
на него. Тот, за один год, сильно возмужал. Треуголка сидит
на нем молодцевато, надетая немного вбок. Бобровый воротник офицерской шинели покрывает ему наполовину розовые уши,
на виски начесаны темно-каштановые волосы.
По приезде в Варшаву, прямо с
вокзала, повинуясь какому-то инстинкту, она
поехала на Крюковское предместье, в «Европейскую» гостиницу.
Толкачов. Вижу, как вы сочувствуете… Прощай.
Поеду за кильками, за колбасой… зубного порошку еще надо, а потом
на вокзал.
Всё это выяснилось из беседы, которая, не успели мы отъехать от петербургского
вокзала, быстро завязалась между мною и моими vis-a-vis по купе, когда я сказал, что
еду на театр войны.
Старый граф один
ехал провожать сына
на вокзал, остальные прощались с ним дома.
Вот что прочла в письме Елизавета Петровна, и, переодевшись с дороги, даже не заходя к Екатерине Николаевне Селезневой — Аркадий Семенович встретил их
на вокзале — тотчас
поехала на Гагаринскую.
— Как, однако, ты глуп. Неужели я буду советовать тебе рассказать директору банка, что ты доверенные тебе деньги проиграл в… Расскажи ему, что ты
ехал на Николаевский
вокзал… Нет. Сейчас поезжай в полицию. Нет, не сейчас, а утром в десять часов. Ты шел по Нечаевскому переулку,
на тебя набросились двое. Один с бородой, другой почти мальчик, с браунингом, и отняли деньги. И тотчас же к Фриму. То же самое.