Расшевелил учительский союз, союз деятелей науки и искусства, убедил их подать заявление с ходатайством за Дмитревского как
европейского ученого, гордость русской науки.
Неточные совпадения
Райнер, владевший прекрасно почти всеми
европейскими языками, нашел себе здесь очень хорошую работу при одном из
ученых учреждений и не мог отбиться от весьма выгодных уроков в частных домах.
Тетюев с своей стороны особенно налег на молодых людей, чтобы сразу выбить из них всю
европейскую и
ученую дурь.
Великий
европейский философ, великий
ученый, изобретатель, труженик, мученик — все эти труждающиеся и обремененные для нашего русского великого гения решительно вроде поваров у него на кухне.
Но
ученые с русскими фамилиями до сих пор как-то обходят своим благосклонным вниманием Чусовую, и если мы что-нибудь знаем о ней, то исключительно благодаря кропотливым исследованиям любознательных иноземцев — Р.И. Мурчисона, [Мурчисон Родерик Импий (1792–1871) — английский геолог, автор капитального труда по геологии России «Геологическое описание
Европейской России и хребта Уральского».
Необходимость распространить в народе просвещение, и именно на
европейский манер, чувствовали у нас начиная с Иоанна Грозного, посылавшего русских учиться за границу, и особенно со времени Бориса Годунова, снарядившего за границу целую экспедицию молодых людей для наученья, думавшего основать университет и для того вызывавшего
ученых из-за границы.
Математика была так сильна у нас, что когда по выходе Карташевского (это случилось уже без меня) приехал в Казань знаменитый тогда
европейский математик Бартельс и, пришед на первую лекцию, попросил кого-нибудь из студентов показать ему на доске степень их знания, то Александр Максимыч Княжевич разрешил ему из дифференциалов и конических сечений такую чертовщину, что Бартельс, как истинный
ученый, пришел в восторг и, сказав, что для таких студентов надобно профессору готовиться к лекции, поклонился и ушел.
В Париже целое
ученое общество принялось издавать карту, где мы были отмежеваны в качестве туранских выходцев в подобающие нам границы — и
европейское общественное мнение с живым, гoрячим участием ухватилось за пропаганду идей пана Духинского.
Кардинал X. говорит на всех
европейских языках и, из уважения к звездному флагу и миллиардам, наш разговор вел по-английски. Начался разговор с того, что его преосвященство поздравил Меня с приобретением виллы Орсини, во всех подробностях за двести лет рассказал Мне историю Моего жилища. Это было неожиданно, очень длинно, местами не совсем понятно и заставило Меня, как истинного американского осла, уныло хлопать ушами… но зато Я хорошо рассмотрел Моего важного и слишком
ученого посетителя.
Профессор математики,
ученый человек,
европейская величина, а заставь его поговорить с ребенком — он не может!
Ряд случайностей сделал то, что Гете, в начале прошлого столетия бывший диктатором философского мышления и эстетических законов, похвалил Шекспира, эстетические критики подхватили эту похвалу и стали писать свои длинные, туманные, quasi-ученые статьи, и большая
европейская публика стала восхищаться Шекспиром.
Всякий мыслящий человек,
ученый, невежда, старик, ребенок понимают и знают это; скрыто это только от самых диких людей в Африке и в Австралии и от одичавших обеспеченных людей в
Европейских городах и столицах.