Неточные совпадения
Дым от выстрелов, как молоко, белел по зелени
травы.
Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное водой пламя; в отступившем мраке высветились
трава и ветви; над костром, перевитым
дымом, сверкая, дрожал воздух.
От костра столбом подымался кверху
дым; красный свет прыгал по земле неровными пятнами и освещал кукурузу,
траву, камни и все, что было поблизости.
Первый раз в жизни я видел такой страшный лесной пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все горело: сухая
трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали живые деревья. Желтый
дым большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени вились вокруг пней и облизывали накалившиеся камни.
Молодые
травы на холме радостно кланялись утренней заре, стряхивая на парную землю серебро росы, розовый
дым поднимался над городом, когда Кожемякин шёл домой.
Вот тут калмыки незаменимы: они бросаются впереди пожара, зажигают встречную
траву и наконец по самому пламени возят длинные полосы мокрой кошмы, обжигаясь и задыхаясь от
дыма.
Вот еще степной ужас, особенно опасный в летние жары, когда
трава высохла до излома и довольно одной искры, чтобы степь вспыхнула и пламя на десятки верст неслось огненной стеной все сильнее и неотразимее, потому что при пожаре всегда начинается ураган. При первом запахе
дыма табуны начинают в тревоге метаться и мчатся очертя голову от огня. Летит и птица. Бежит всякий зверь: и заяц, и волк, и лошадь — все в общей куче.
Наступило молчание. Кирюха затрещал сухой
травой, смял ее в ком и сунул под котел. Огонь ярче вспыхнул; Степку обдало черным
дымом, и в потемках по дороге около возов пробежала тень от креста.
«Сестры», подрядчик и лесообъездчики расположились в тени навеса, где солнце не так жгло; лошади были привязаны в лесу, и для них был устроен небольшой костер из гнилых пней и свежей
травы, дававший густую струю белого едкого
дыма.
Мухоедов, захватив на пути железный ковш, отправился с самоваром на берег речки, где налил его водой, и действительно «запалил», так что из «машины» густой
дым повалил густыми клубами; развалившись на
траве, Мухоедов с ожесточением раздувал самовар, время от времени поворачивая ко мне раскрасневшееся счастливое лицо.
Переселенный в город, он не понимал, что с ним такое деется, скучал и недоумевал, как недоумевает молодой здоровый бык, которого только что взяли с нивы, где сочная
трава росла ему по брюхо, — взяли, поставили на вагон железной дороги, и вот, обдавая его тучное тело то
дымом с искрами, то волнистым паром, мчат его теперь, мчат со стуком и визгом, а куда мчат — бог весть!
— Я тебе однажды скажу, погоди… я, брат, такое дело знаю… такое видел… прямо — умирать надо! Я тебе говорю: люди — как
трава — р-раз! — и скошены. Как солома — вспыхнули, и — нет их!
Дым, пепел! Одни глаза в памяти остаются — больше ничего!
Я ехал пригородным трактом. Около заросших желтевшей
травою канав тянулись деревянные мостки, матовые от росы. Из фабричных труб валил
дым и темным, душным пологом расстилался над крышами. Извозчик остановился у ворот желто-коричневого деревянного дома.
А за думой разлуки с родимыми
В мягких
травах, под бусами рос,
Им мерещился в далях за
дымамиНад лугами весёлый покос.
Стихиры. Яков живот наш есть? цвет и
дым, и роса утренняя воистину. Приидите убо, узрим на гробех ясно: где доброта телесная? где юность? где суть очеса и зрак плотский? Вся увядоша яко
трава, вся потребишася…
Естеством и Божьим законом носу питания не положено, такожде и
дымом питания не положено, а на полезную потребу отчего ж табак не употреблять — Божье создание, все едино, как и другие
травы и злаки.
Красиво, когда огонь вдруг охватит высокую
траву: огненный столб вышиною в сажень поднимается над землей, бросит от себя к небу большой клуб
дыма и тотчас же падает, точно проваливается сквозь землю.
Туземцы ушли, а мы принялись устраиваться на ночь. Односкатная палатка была хорошо поставлена,
дым от костров ветер относил в сторону, мягкое ложе из сухой
травы, кусок холодного мяса, черные сухари и кружка горячего чая заменили нам самую комфортабельную гостиницу и самый изысканный ужин в лучшем городском ресторане.
Уже видно было, как огонь перебегал с одного места на другое, и как по воздуху в клубах
дыма летела горящая сухая
трава.
Ночью небо заволокло тучами и пошел сильный дождь, а к утру ударил мороз. Вода, выпавшая на землю, тотчас замерзла. Плавник и камни на берегу моря,
трава на лугах и сухая листва в лесу — все покрылось ледяною корою. Люди сбились в юрту и грелись у огня. Ветер был неровный, порывистый. Он срывал корье с крыши и завевал
дым обратно в помещение. У меня и моих спутников разболелись глаза.
Через полчаса мы подходили к биваку. Там все было в порядке: палатка поставлена, из трубы ее вместе с
дымом вылетали искры, а рядом с нею на подстилках из хвои и сухой
травы отдыхали ездовые собаки; очередной артельщик готовил ужин.
Артиллеристы с некоторым соперничеством перед пехотными разложили свой костер, и хотя он уже так разгорелся, что на два шага подойти нельзя было, и густой черный
дым проходил сквозь обледенелые ветви, с которых капли шипели на огне и которые нажимали на огонь солдаты, снизу образовывались угли, и помертвелая белая
трава оттаивала кругом костра, солдатам все казалось мало: они тащили целые бревна, подсовывали бурьян и раздували все больше и больше.
Везде горели леса,
трава на лугах, а местами выгорали целые поля, засеянные хлебом. Густые облака
дыма носились в воздухе и затмевали солнце, выжженная земля громадными пустырями виднелась во все стороны.
«Неужели это смерть?», думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на
траву, на полынь и на струйку
дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. «Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту
траву, землю, воздух…» Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.