Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого
дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к
дурному смотрению или к неискусству врача.
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате
дней вдруг почувствовал прилив"
дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял...
Дела Степана Аркадьича находились в
дурном положении.
Сидя в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах
дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда тот кончит, чтобы заговорить о своем
деле и об Анне.
— В кого же
дурной быть? А Семен рядчик на другой
день вашего отъезда пришел. Надо будет порядиться с ним, Константин Дмитрич, — сказал приказчик. — Я вам прежде докладывал про машину.
Степан Аркадьич с оттопыренным карманом серий, которые за три месяца вперед отдал ему купец, вошел наверх.
Дело с лесом было кончено, деньги в кармане, тяга была прекрасная, и Степан Аркадьич находился в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно хотелось рассеять
дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему хотелось окончить
день зa ужином так же приятно, как он был начат.
Еще меньше мог Левин сказать, что он был дрянь, потому что Свияжский был несомненно честный, добрый, умный человек, который весело, оживленно, постоянно делал
дело, высоко ценимое всеми его окружающими, и уже наверное никогда сознательно не делал и не мог сделать ничего
дурного.
― Вот ты всё сейчас хочешь видеть
дурное. Не филантропическое, а сердечное. У них, то есть у Вронского, был тренер Англичанин, мастер своего
дела, но пьяница. Он совсем запил, delirium tremens, [белая горячка,] и семейство брошено. Она увидала их, помогла, втянулась, и теперь всё семейство на ее руках; да не так, свысока, деньгами, а она сама готовит мальчиков по-русски в гимназию, а девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее.
И то в эти три
дня меньшой заболел оттого, что его накормили
дурным бульоном, а остальные были вчера почти без обеда.
— Я не об вас, совсем не об вас говорю. Вы совершенство. Да, да, я знаю, что вы все совершенство; но что же делать, что я
дурная? Этого бы не было, если б я не была
дурная. Так пускай я буду какая есть, но не буду притворяться. Что мне зa
дело до Анны Павловны! Пускай они живут как хотят, и я как хочу. Я не могу быть другою… И всё это не то, не то!..
Он находил это естественным, потому что делал это каждый
день и при этом ничего не чувствовал и не думал, как ему казалось,
дурного, и поэтому стыдливость в девушке он считал не только остатком варварства, но и оскорблением себе.
Он осмотрел руку, сказал, что она не вывихнута, наложил компрессы и, оставшись обедать, видимо, наслаждался беседой со знаменитым Сергеем Ивановичем Кознышевым и рассказывал ему, чтобы выказать свой просвещенный взгляд на вещи, все уездные сплетни, жалуясь на
дурное положение земского
дела.
— Не радуйся, однако. Я как-то вступил с нею в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? он был с вами, тогда…» Она покраснела и не хотела назвать
дня, вспомнив свою милую выходку. «Вам не нужно сказывать
дня, — отвечал я ей, — он вечно будет мне памятен…» Мой друг, Печорин! я тебя не поздравляю; ты у нее на
дурном замечании… А, право, жаль! потому что Мери очень мила!..
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу
дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да
дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
А между тем в существе своем Андрей Иванович был не то доброе, не то
дурное существо, а просто — коптитель неба. Так как уже немало есть на белом свете людей, коптящих небо, то почему же и Тентетникову не коптить его? Впрочем, вот в немногих словах весь журнал его
дня, и пусть из него судит читатель сам, какой у него был характер.
Но опять как-то странно предположить, чтоб он так глупо приступил к
делу, если б имел на тебя
дурные намерения…
Паратов. Но и здесь оставаться вам нельзя. Прокатиться с нами по Волге
днем — это еще можно допустить; но кутить всю ночь в трактире, в центре города, с людьми, известными
дурным поведением! Какую пищу вы дадите для разговоров.
— Как же не беда? — продолжал Обломов. — Мужики были так себе, ничего не слышно, ни хорошего, ни
дурного, делают свое
дело, ни за чем не тянутся; а теперь развратятся! Пойдут чаи, кофеи, бархатные штаны, гармоники, смазные сапоги… не будет проку!
Илье Ильичу не нужно было пугаться так своего начальника, доброго и приятного в обхождении человека: он никогда никому
дурного не сделал, подчиненные были как нельзя более довольны и не желали лучшего. Никто никогда не слыхал от него неприятного слова, ни крика, ни шуму; он никогда ничего не требует, а все просит.
Дело сделать — просит, в гости к себе — просит и под арест сесть — просит. Он никогда никому не сказал ты; всем вы: и одному чиновнику и всем вместе.
Сверх того, Захар и сплетник. В кухне, в лавочке, на сходках у ворот он каждый
день жалуется, что житья нет, что этакого
дурного барина еще и не слыхано: и капризен-то он, и скуп, и сердит, и что не угодишь ему ни в чем, что, словом, лучше умереть, чем жить у него.
Так. Но ведь не планета же он в самом
деле — и мог бы уклониться далеко в сторону. Стройно действующий механизм природных сил мог бы расстроиться — и от внешних притоков разных противных ветров, толчков, остановок, и от
дурной, избалованной воли.
Вопрос о собственном беспокойстве, об «оскорбленном чувстве и обманутых надеждах» в первые
дни ломал его, и, чтобы вынести эту ломку, нужна была медвежья крепость его организма и вся данная ему и сбереженная им сила души. И он вынес борьбу благодаря этой силе, благодаря своей прямой, чистой натуре, чуждой зависти, злости, мелкого самолюбия, — всех этих стихий, из которых слагаются
дурные страсти.
Версилов, доктор и Татьяна Павловна еще
дня за три уговорились всеми силами отвлекать маму от
дурных предчувствий и опасений за Макара Ивановича, который был гораздо больнее и безнадежнее, чем я тогда подозревал.
По словам консула, здесь никогда более трех
дней дурной погоды не бывает, и то немного вспрыснет дождь, прогремит гром — и снова солнце заиграет над островом.
В душе Нехлюдова в этот последний проведенный у тетушек
день, когда свежо было воспоминание ночи, поднимались и боролись между собой два чувства: одно — жгучие, чувственные воспоминания животной любви, хотя и далеко не давшей того, что она обещала, и некоторого самодовольства достигнутой цели; другое — сознание того, что им сделано что-то очень
дурное, и что это
дурное нужно поправить, и поправить не для нее, а для себя.
— У всех нас бывают и
дурные и хорошие
дни.
Но вреда не могло быть никакого от утверждения распоряжения о том, чтобы разослать в разные места членов семей этих крестьян; оставление же их на местах могло иметь
дурные последствия на остальное население в смысле отпадения их от православия, при том же это показывало усердие архиерея, и потому он дал ход
делу так, как оно было направлено.
«Plutôt une affaire d’amour sale», [Скорее
дело, в котором замешана грязная любовь, — непереводимый каламбур.] хотела сказать и не сказала Мисси, глядя перед собой с совершенно другим, потухшим лицом, чем то, с каким она смотрела на него, но она не сказала даже Катерине Алексеевне этого каламбура
дурного тона, а сказала только.
Мы на земле недолго, мы делаем много
дел дурных и говорим слов
дурных.
Он облокотился на стол и подпер рукой голову. Он сидел к ним боком и смотрел в стену, пересиливая в себе
дурное чувство. В самом
деле ему ужасно как хотелось встать и объявить, что более не скажет ни слова, «хоть ведите на смертную казнь».
— Да, несмотря на то, что все такие. Один вы и будьте не такой. Вы и в самом
деле не такой, как все: вы вот теперь не постыдились же признаться в
дурном и даже в смешном. А нынче кто в этом сознается? Никто, да и потребность даже перестали находить в самоосуждении. Будьте же не такой, как все; хотя бы только вы один оставались не такой, а все-таки будьте не такой.
Правда, выпадали хорошие
дни: возникшее в нем сомнение казалось ему чепухой; он отгонял нелепую мысль, как назойливую муху, и даже смеялся над самим собою; но выпадали также
дни дурные: неотступная мысль снова принималась исподтишка точить и скрести его сердце, как подпольная мышь, — и он мучился едко и тайно.
После обеда сидит еще с четверть часа с миленьким, «до свиданья» и расходятся по своим комнатам, и Вера Павловна опять на свою кроватку, и читает, и нежится; частенько даже спит, даже очень часто, даже чуть ли не наполовину
дней спит час — полтора, — это слабость, и чуть ли даже не слабость
дурного тона, но Вера Павловна спит после обеда, когда заснется, и даже любит, чтобы заснулось, и не чувствует ни стыда, ни раскаяния в этой слабости
дурного тона.
Им, видите ли, обоим думалось, что когда
дело идет об избавлении человека от
дурного положения, то нимало не относится к
делу, красиво ли лицо у этого человека, хотя бы он даже был и молодая девушка, а о влюбленности или невлюбленности тут нет и речи.
Девушка легко может в самом
деле унизиться, научиться
дурному обману.
Тут староста уж пошел извиняться в
дурном приеме, говоря, что во всем виноват канцлер, что ему следовало бы дать знать
дня за два, тогда бы все было иное, можно бы достать и музыку, а главное, — что тогда встретили бы меня и проводили ружейным залпом. Я чуть не сказал ему a la Louis-Philippe: «Помилуйте… да что же случилось? Одним крестьянином только больше в Шателе!»
Я знаю, что мое воззрение на Европу встретит у нас
дурной прием. Мы, для утешения себя, хотим другой Европы и верим в нее так, как христиане верят в рай. Разрушать мечты вообще
дело неприятное, но меня заставляет какая-то внутренняя сила, которой я не могу победить, высказывать истину — даже в тех случаях, когда она мне вредна.
— Что за
дурни, прости господи, эти немцы! — сказал голова. — Я бы батогом их, собачьих детей! Слыханное ли
дело, чтобы паром можно было кипятить что! Поэтому ложку борщу нельзя поднести ко рту, не изжаривши губ, вместо молодого поросенка…
Глядь — в самом
деле простая масть. Что за дьявольщина! Пришлось в другой раз быть
дурнем, и чертаньё пошло снова драть горло: «
Дурень,
дурень!» — так, что стол дрожал и карты прыгали по столу. Дед разгорячился; сдал в последний раз. Опять идет ладно. Ведьма опять пятерик; дед покрыл и набрал из колоды полную руку козырей.
В тюрьмах нет еще обычая учить взрослых грамоте, хотя зимою бывают
дни, когда арестанты по случаю
дурной погоды сидят безвыходно в тюрьме и томятся без
дела; в такие
дни они охотно обучались бы грамоте.
Нет сомнения, что денежное вознаграждение, соблазнительное для голодного человека, помогает
делу и увеличивает число «пойманных, найденных мертвыми и убитых», но помощь эта, конечно, совсем не окупает того вреда, какой неминуемо должны причинять населению острова
дурные инстинкты, пробуждаемые в нем этими трехрублевками.
Особенно
дурною славой в этом отношении пользуется суп из соленой рыбы — и понятно почему: во-первых, этот продукт легко портится, и потому обыкновенно спешат пускать в
дело ту рыбу, которая уже начала портиться; во-вторых, в котел поступает и та больная рыба, которую в верховьях ловят каторжные поселенцы.
Дело шло беспрерывно о том, что чрез
дурное поведение всех членов его семейства всё рушилось, и что этому пора наконец положить предел.
— Видите, Лукьян Тимофеич, тут страшное
дело в ошибке. Этот Фердыщенко… я бы не желал говорить про него
дурного… но этот Фердыщенко… то есть, кто знает, может быть, это и он!.. Я хочу сказать, что, может быть, он и в самом
деле способнее к тому, чем… чем другой.
Слишком поспешно, слишком обнаженно дошло
дело до такой неожиданной точки, неожиданной, потому что Настасья Филипповна, отправляясь в Павловск, еще мечтала о чем-то, хотя, конечно, предполагала скорее
дурное, чем хорошее; Аглая же решительно была увлечена порывом в одну минуту, точно падала с горы, и не могла удержаться пред ужасным наслаждением мщения.
— Они здесь, в груди моей, а получены под Карсом, и в
дурную погоду я их ощущаю. Во всех других отношениях живу философом, хожу, гуляю, играю в моем кафе, как удалившийся от
дел буржуа, в шашки и читаю «Indеpendance». [«Независимость» (фр.).] Но с нашим Портосом, Епанчиным, после третьегодней истории на железной дороге по поводу болонки, покончено мною окончательно.
Может, он и в самом
деле спал нехорошо и видел
дурные сны; но
днем, с людьми, казался добрым и даже довольным, иногда только очень задумчивым, но это когда бывал один.
— Гениальная мысль! — подхватил Фердыщенко. — Барыни, впрочем, исключаются, начинают мужчины;
дело устраивается по жребию, как и тогда! Непременно, непременно! Кто очень не хочет, тот, разумеется, не рассказывает, но ведь надо же быть особенно нелюбезным! Давайте ваши жеребьи, господа, сюда, ко мне, в шляпу, князь будет вынимать. Задача самая простая, самый
дурной поступок из всей своей жизни рассказать, — это ужасно легко, господа! Вот вы увидите! Если же кто позабудет, то я тотчас берусь напомнить!
Какой он смешной, и притом это совсем другой человек, а не тот главный управляющий Голиковский, о котором Нюрочка слышала раньше так много
дурного, наконец, не тот Голиковский, который ездил к ним через три
дня.
— Много успел со времени разлуки нашей передумать об этих
днях, — вижу беспристрастно все происшедшее, чувствую в глубине сердца многое
дурное, худое, которое не могу себе простить, но какая-то необыкновенная сила покорила, увлекала меня и заглушала обыкновенную мою рассудительность, так что едва ли какое-нибудь сомнение — весьма естественное — приходило на мысль и отклоняло от участия в действии, которое даже я не взял на себя труда совершенно узнать, не только по важности его обдумать.