Неточные совпадения
Голицын был удивительный человек, он долго не мог привыкнуть к тому беспорядку, что когда
профессор болен, то и лекции нет; он
думал, что следующий по очереди должен был его заменять, так что отцу Терновскому пришлось бы иной раз читать в клинике
о женских болезнях, а акушеру Рихтеру — толковать бессеменное зачатие.
Что же касается до обыденной жизненной практики, то, кроме
профессоров, читающих с кафедры лекции государственного права, да школьников, обязанных слушать эти лекций, вряд ли кто-нибудь
думает о той высшей правде, осуществлением которой служит государство и служению которой должна быть всецело посвящена жизнь обывателей.
А Литвинов опять затвердил свое прежнее слово: дым, дым, дым! Вот,
думал он, в Гейдельберге теперь более сотни русских студентов; все учатся химии, физике, физиологии — ни
о чем другом и слышать не хотят… А пройдет пять-шесть лет, и пятнадцати человек на курсах не будет у тех же знаменитых
профессоров… ветер переменится, дым хлынет в другую сторону… дым… дым… дым!
О своих университетских занятиях в то время совестно вспомнить. Ни один из
профессоров, за исключением декана Ив. Ив. Давыдова, читавшего эстетику, не умел ни на минуту привлечь моего внимания, и, посещая по временам лекции, я или дремал, поставивши кулак на кулак, или старался
думать о другом, чтобы не слыхать тоску наводящей болтовни. Зато желтая моя тетрадка все увеличивалась в объеме, и однажды я решился отправиться к Погодину за приговором моему эстетическому стремлению.
Когда матушка высказывала мысли, подобные тем, какие мною приведены выше по поводу разговора
о Пенькновском,
профессор обыкновенно отходил с своею табакеркою к окну и, казалось,
думал совсем
о другом, но уловив какое-нибудь одно слово, вдруг подбирал к нему более или менее удачную рифму и отзывался шутливо в стихотворной форме, вроде...
Я был несколько удивлен этому спокойствию и
подумал: неужто
профессор ничего не знает
о том, как страдает его дочь и в каком она нынче была положении. Да и прошло ли это еще? Или, может быть, это им ничего?
Пора было
подумать о кандидатской диссертации и решить, к какому
профессору обратиться за темой. Меня больше всего привлекал на нашем историческом отделении
профессор В. Г. Васильевский, читавший среднюю историю. У него я и собирался писать диссертацию. Но я уже рассказывал: после позорнейшего ответа на его экзамене мне стыдно было даже попасться ему на глаза, не то, чтобы работать у него.
Они
думают, эти мужчины, что нам ничего не нужно, кроме ласки, снисхождения, забот, как
о слабом и хрупком существе! Добрая подачка кажется им верхом благодеяния! Чтобы они ни творили: возвышают ли нас или унижают, хотят ли из нас сделать
профессоров и лекарей, или держать нас на кухне, — всегда и во всем сквозит мертвящая субординация!"Не ходи туда, куда я тебя не пускаю", — кричит один."Ступай куда хочешь, коли я тебя пускаю", — кричит другой. И везде я, я, и я!