Неточные совпадения
Хоть он теперь и горд, а все-таки ведь даже сегодня будет
думать о том, какой
помощи он лишился.
Я сердит на тебя за то, что ты так зла к людям, а ведь люди — это ты: что же ты так зла к самой себе. Потому я и браню тебя. Но ты зла от умственной немощности, и потому, браня тебя, я обязан помогать тебе. С чего начать оказывание
помощи? да хоть с того,
о чем ты теперь
думаешь: что это за писатель, так нагло говорящий со мною? — я скажу тебе, какой я писатель.
Мысль потерять отца своего тягостно терзала его сердце, а положение бедного больного, которое угадывал он из письма своей няни, ужасало его. Он воображал отца, оставленного в глухой деревне, на руках глупой старухи и дворни, угрожаемого каким-то бедствием и угасающего без
помощи в мучениях телесных и душевных. Владимир упрекал себя в преступном небрежении. Долго не получал он от отца писем и не
подумал о нем осведомиться, полагая его в разъездах или хозяйственных заботах.
Ma chère Catherine, [Часть письма — обращение к сестре, Е. И. Набоковой, — в подлиннике (весь этот абзац и первая фраза следующего) по-французски] бодритесь, простите мне те печали, которые я причиняю вам. Если вы меня любите, вспоминайте обо мне без слез, но
думая о тех приятных минутах, которые мы переживали. Что касается меня, то я надеюсь с
помощью божьей перенести все, что меня ожидает. Только
о вас я беспокоюсь, потому что вы страдаете из-за меня.
— Вы забываете
о рабочем и его будущности, а только
думаете о том, чтобы при
помощи всемирного рынка реализовать в пользу кучки крупных промышленников ту прибавочную стоимость, которая вам останется от труда сотен тысяч рабочих…
Кругом них мелькали в воде утопающие, к ним тянулись руки с мольбой
о помощи, их звал последний крик отчаяния; но они
думали только
о собственном спасении и отталкивали цеплявшиеся за них руки, чтобы не утонуть самим в бездонной глубине.
Гражданка и мать, она
думала о сыне и родине: во главе людей, разрушавших город, стоял ее сын, веселый и безжалостный красавец; еще недавно она смотрела на него с гордостью, как на драгоценный свой подарок родине, как на добрую силу, рожденную ею в
помощь людям города — гнезда, где она родилась сама, родила и выкормила его.
О медицинской
помощи нечего было и
думать, когда не было хлеба и харчей.
Я
думала, что, видя вас благополучным, менее буду несчастлива; что, произнеся клятву любить вас одного, при
помощи божией, я забуду все прошедшее; что образ того, кто преследовал меня наяву и во сне,
о ком я не могла и
думать без преступления, изгладится навсегда из моей памяти.
Но жизнь не
думает объяснять нам своих явлений, не заботится
о выводе аксиом; в произведениях науки и искусства это сделано; правда, выводы неполны, мысли односторонни в сравнении с тем, что представляет жизнь; но их извлекли для нас гениальные люди, без их
помощи наши выводы были бы еще одностороннее, еще беднее.
— Молчи, Магома! Или ты не знаешь, что несчастье человека, нуждающегося в
помощи, не может повлечь к дурным мыслям
о грабеже? Или ты, как простой душман,
думаешь только
о наживе?.. Стыдись, Магома, высказывать то, чем черный дух смущает твою душу… Надо спешить на
помощь, надо спасти человека…
— И если стать на эту точку зрения, то я должен бы не спешить на
помощь товарищу, а
думать о собственном благополучии. Многие адмиралы одобрили бы такое благоразумие, тем более что и правила его предписывают… Но все вы, господа, конечно, поступили бы точно так, как и я, и наплевали бы на правила, а торопились бы на
помощь бедствующему судну, не
думая о том, что скажет начальство, хотя бы вы знали, что оно и отдаст вас под суд… Не правда ли, Ашанин?
Варенька — образец самоотвержения. Она никогда не
думает о себе, спешит всюду, где нужна
помощь, ухаживает за больными, — всегда ровная, спокойно-веселая. Кити, брошенная Вронским, знакомится с нею за границей. «На Вареньке Кити поняла, что стоило только забыть себя и любить других, и будешь спокойна, счастлива и прекрасна. И такою хотела быть Кити. Поняв теперь ясно, что было самое важное, Кити тотчас же всею душою отдалась этой новой, открывшейся ей жизни».
«Как бы самому не заблудиться», —
подумал я, но в этот момент наступило короткое затишье. Крик
о помощи рассеял мои опасения. Я быстро пошел вперед.
Тася бросилась к нему на
помощь, помогла подняться и отвела его в крошечную полутемную каморку, где он спал на грязной сырой подстилке из соломы. Но мальчик, казалось, меньше
думал о своих страданиях, нежели
о делах Таси.
И когда Инна им объясняла, что вспомоществования голодающим идут от земства, от иностранцев, а что правительство пальцем
о палец не хочет ударить для
помощи им, мужики поникали головами и тяжко
думали.
— Так было надо. Слушайте дальше! Ее сиятельство, считая меня своим единомышленником, пустилась со мной в откровенности и созналась, что она сама давно задалась этою мыслью, что прошение уже почти готово, но что она не знает только подробностей ваших дел и ее затрудняет выбор опекуна. Я, конечно, согласился прийти к ней на
помощь и в том, и в другом случае — обещался прислать ей выписку
о ваших делах и рекомендовал опекуна. Кого, как вы
думаете?
Пьер
думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на
помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и чтó он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
Думать, как бы то ни было, но
думать о своем положении, соображая все его условия и при
помощи зрелых размышлений искать от него спасения, это было не по ней.
Больших подробностей
о деятельности этих учреждений я пока не знаю.
Думаю, что эта форма удобная и возможная, но эта форма не исключает все другие. Живущие по деревням лица, как только они вступят в близкое и непосредственное общение с народом, найдут новые, соответствующие нужде формы
помощи, которые могут быть до бесконечности разнообразны.