Неточные совпадения
Он не
думал уже
о том, как этот ливень испортит гипподром, но теперь радовался тому, что, благодаря этому
дождю, наверное застанет ее дома и одну, так как он знал, что Алексей Александрович, недавно вернувшийся с вод, не переезжал из Петербурга.
— Они так говорят, как будто сильный
дождь, я иду под зонтиком и не слышу,
о чем
думаю.
Привалов
думал о том, что как хорошо было бы, если бы дождевая тучка прокатилась над пашнями гарчиковских мужиков; всходы нуждались в
дожде, и поп Савел служил уж два молебна; даже поднимали иконы на поля.
Вдруг раздались крики. Опасность появилась с той стороны, откуда мы ее вовсе не ожидали. По ущелью, при устье которого мы расположились, шла вода. На наше счастье, одна сторона распадка была глубже. Вода устремилась туда и очень скоро промыла глубокую рытвину. Мы с Чжан Бао защищали огонь от
дождя, а Дерсу и стрелки боролись с водой. Никто не
думал о том, чтобы обсушиться, — хорошо, если удавалось согреться.
Он
думал о проливном
дожде, который, за неделю тому назад, встретил у самой заставы похороны отставного бригадира.
Зато на другой день, когда я часов в шесть утра отворил окно, Англия напомнила
о себе: вместо моря и неба, земли и дали была одна сплошная масса неровного серого цвета, из которой лился частый, мелкий
дождь, с той британской настойчивостью, которая вперед говорит: «Если ты
думаешь, что я перестану, ты ошибаешься, я не перестану». В семь часов поехал я под этой душей в Брук Гауз.
Идя по улице встречу холодному ветру и
дождю, она
думала о Николае: «Какой стал, — поди-ка ты!»
Он снова начал рассказывать
о своём путешествии, искоса поглядывая на Илью. А Илья слушал его речь, как шум
дождя, и
думал о том, как он будет жить с дядей…
Он взял за руку француза и, отойдя к окну, сказал ему вполголоса несколько слов. На лице офицера не заметно было ни малейшей перемены; можно было
подумать, что он разговаривает с знакомым человеком
о хорошей погоде или
дожде. Но пылающие щеки защитника европейского образа войны, его беспокойный, хотя гордый и решительный вид — все доказывало, что дело идет
о назначении места и времени для объяснения, в котором красноречивые фразы и логика ни к чему не служат.
Потолковав еще некоторое время с своим помощником, Грохов, наконец, отпустил его и сам снова предался размышлениям: практическая его предусмотрительность и опытность ясно ему говорили, что в этом огромном и запутанном деле много бы, как в мутной воде рыбы, можно было наловить денег: скупить, как справедливо говорит Янсутский, по дешевой цене некоторую часть векселей, схлопотать конкурс; самому сесть в председатели… назначить себе содержания тысяч двадцать пять… подобрать согласненьких кураторов, а там — отдачи фабрик в аренды, хозяйственная продажа отдельных имений, словом, золотой бы
дождь можно было устроить себе в карман; но вместе с этими соображениями Грохов вспомнил
о своих недугах и
подумал, что ему, может быть, скоро ничего не надобно будет на земле и что на гроб да на саван немного потребуется!
«
О чём говорят! —
думал Пётр. — Бог
дожди не вовремя посылает. Это всё со зла, от зависти, от уродства. От лени. Заботы нет. Без заботы человек — как собака без хозяина».
Освежающим
дождем падали на сердце мое речи народопоклонников, и очень помогла мне наивная литература
о мрачном житии деревни,
о великомученике-мужике. Я почувствовал, что, только очень крепко, очень страстно любя человека, можно почерпнуть в этой любви необходимую силу для того, чтоб найти и понять смысл жизни. Я перестал
думать о себе и начал внимательнее относиться к людям.
Мне оставалось только согласиться; мы вышли на двор,
дождь лил по-прежнему, ветер выл, как сумасшедший; старый Рыжко, понурив голову, стоял непривязанный у ворот и тяжело дышал. Седла не было, но дело было настолько спешное, что
о нем и
думать было некогда. Мухоедов помог мне взобраться на лошадь и по пути шепнул...
Сегодня праздник, завтра, в субботу, убирать рожь, возить сено, а потом воскресенье, опять праздник; каждый день погромыхивал дальний гром; парило, похоже было на
дождь, и, глядя теперь на поле, каждый
думал о том, дал бы бог вовремя убраться с хлебом, и было весело и радостно, и непокойно на душе.
В поле было жарко и тихо, как перед
дождем. В лесу парило, и шел душистый тяжелый запах от сосен и лиственного перегноя. Петр Михайлыч часто останавливался и вытирал мокрый лоб. Он осмотрел свои озимые и яровые, обошел клеверное поле и раза два согнал на опушке куропатку с цыплятами; и все время он
думал о том, что это невыносимое состояние не может продолжаться вечно и что надо его так или иначе кончить. Кончить как-нибудь глупо, дико, но непременно кончить.
Река становится темнее, сильный ветер и
дождь бьют нам в бок, а берег всё еще далеко, и кусты, за которые, в случае беды, можно бы уцепиться, остаются позади… Почтальон, видавший на своем веку виды, молчит и не шевелится, точно застыл, гребцы тоже молчат… Я вижу, как у солдатика вдруг побагровела шея. На сердце у меня становится тяжело, и я
думаю только
о том, что если опрокинется лодка, то я сброшу с себя сначала полушубок, потом пиджак, потом…
— Гм… Я бы с большим удовольствием предоставил это удовольствие вам… Нет, Алексей Павлович, раньше было лучше. Бывало, придет двадцатое число — расписывайся у казначея и получай жалованье, ни
о чем не
думай. А теперь —
дождь, солнце, мороз, от всего зависишь. А главная наша боль, — народу нет. Нет народу!
«Понесла нелегкая! —
думал он, воображая себе охотника, мокнущего на
дожде и спотыкающегося
о пни. — Небось, со страху зубами щелкает!»
Перетаскивая с дворником мебель,
думал о том, как хитро устроен человек: птица к зиме летит на юг, а человек испытывает влечение и любовь к дому своему, коробочке, копошится, устраивает, готовится к
дождям и метелям. Сейчас у меня это носит характер даже увлечения, и только мелькающий в глазах образ моей Лидочки, которая в прежние года по-своему помогала мне в уборке, пронизывает сердце острой и безнадежной болью. Ее-то уж не будет!