Неточные совпадения
Услыхав с
другой стороны подъезда шаги, всходившие на лестницу, обер-кельнер
обернулся и, увидав русского графа, занимавшего у них лучшие комнаты, почтительно вынул руки из карманов и, наклонившись, объяснил, что курьер был и что дело с наймом палаццо состоялось.
Шел он торопливо, хотелось
обернуться, взглянуть на старика, но — не взглянул, как бы опасаясь, что старик пойдет за ним. Мысли тоже торопливо являлись, исчезали, изгоняя одна
другую.
Устав стоять, он
обернулся, — в комнате было темно; в углу у дивана горела маленькая лампа-ночник, постель на одном диване была пуста, а на белой подушке
другой постели торчала черная борода Захария. Самгин почувствовал себя обиженным, — неужели для него не нашлось отдельной комнаты? Схватив ручку шпингалета, он шумно открыл дверь на террасу, — там, в темноте, кто-то пошевелился, крякнув.
Прошли две женщины, — одна из них, перешагнув через пятно крови,
обернулась и сказала
другой...
— Кажись — совсем, — сказал один из них,
другой,
обернувшись, спросил Самгина...
Еще прыжок: плетень и канава скрыли бы их
друг от
друга навсегда. За оградой — рассудок и воля заговорят сильнее и одержат окончательную победу. Он
обернулся.
— А если я не сделаю ни того, ни
другого? — спросила она гордо,
обернувшись к нему от окна.
— Какой вздор вы говорите — тошно слушать! — сказала она, вдруг
обернувшись к нему и взяв его за руки. — Ну кто его оскорбляет? Что вы мне мораль читаете! Леонтий не жалуется, ничего не говорит… Я ему отдала всю жизнь, пожертвовала собой: ему покойно, больше ничего не надо, а мне-то каково без любви! Какая бы
другая связалась с ним!..
Кули
обернулся в
другую сторону и крикнул громче.
Я
обернулся на Мадеру в последний раз: она вся закуталась, как в мантию, в облака, как будто занавес опустился на волшебную картину, и лежала далеко за нами темной массой; впереди довольно уже близко неслась на нас
другая масса — наш корабль.
В
другой раз, где-то в поясах сплошного лета, при безветрии, мы прохаживались с отцом Аввакумом все по тем же шканцам. Вдруг ему вздумалось взобраться по трехступенной лесенке на площадку, с которой обыкновенно, стоя, командует вахтенный офицер. Отец Аввакум обозрел море и потом,
обернувшись спиной к нему, вдруг… сел на эту самую площадку «отдохнуть», как он говаривал.
Он думал только о том, что что бы там ни вышло и как бы дело ни
обернулось, а надвигавшаяся окончательная сшибка его с Федором Павловичем слишком близка и должна разрешиться раньше всего
другого.
— То-то и есть, что в уме… и в подлом уме, в таком же, как и вы, как и все эти… р-рожи! —
обернулся он вдруг на публику. — Убили отца, а притворяются, что испугались, — проскрежетал он с яростным презрением. —
Друг пред
другом кривляются. Лгуны! Все желают смерти отца. Один гад съедает
другую гадину… Не будь отцеубийства — все бы они рассердились и разошлись злые… Зрелищ! «Хлеба и зрелищ!» Впрочем, ведь и я хорош! Есть у вас вода или нет, дайте напиться, Христа ради! — схватил он вдруг себя за голову.
Аркадий Павлыч
обернулся к ним спиной. «Вечно неудовольствия», — проговорил он сквозь зубы и пошел большими шагами домой. Софрон отправился вслед за ним. Земский выпучил глаза, словно куда-то очень далеко прыгнуть собирался. Староста выпугнул уток из лужи. Просители постояли еще немного на месте, посмотрели
друг на
друга и поплелись, не оглядываясь, восвояси.
Когда медведь был от меня совсем близко, я выстрелил почти в упор. Он опрокинулся, а я отбежал снова. Когда я оглянулся назад, то увидел, что медведь катается по земле. В это время с правой стороны я услышал еще шум. Инстинктивно я
обернулся и замер на месте. Из кустов показалась голова
другого медведя, но сейчас же опять спряталась в зарослях. Тихонько, стараясь не шуметь, я побежал влево и вышел на реку.
К нему-то я и
обернулся. Я оставил чужой мне мир и воротился к вам; и вот мы с вами живем второй год, как бывало, видаемся каждый день, и ничего не переменилось, никто не отошел, не состарелся, никто не умер — и мне так дома с вами и так ясно, что у меня нет
другой почвы — кроме нашей,
другого призвания, кроме того, на которое я себя обрекал с детских лет.
Словом — куда ни
обернитесь, везде вы встретите людей, действующих по этому правилу: тот принимает у себя негодяя,
другой обирает богатого простяка, третий сочиняет донос, четвертый соблазняет девушку, — все на основании того же милого соображения: «не я, так
другой».
Но дело
обернулось другим образом.
— И я не верю, хоть есть улики. Девка своевольная, девка фантастическая, девка сумасшедшая! Девка злая, злая, злая! Тысячу лет буду утверждать, что злая! Все они теперь у меня такие, даже эта мокрая курица, Александра, но эта уж из рук вон выскочила. Но тоже не верю! Может быть, потому что не хочу верить, — прибавила она как будто про себя. — Почему ты не приходил? — вдруг
обернулась она опять к князю. — Все три дня почему не приходил? — нетерпеливо крикнула ему она
другой раз.
— Еще две минуты, милый Иван Федорович, если позволишь, — с достоинством
обернулась к своему супругу Лизавета Прокофьевна, — мне кажется, он весь в лихорадке и просто бредит; я в этом убеждена по его глазам; его так оставить нельзя. Лев Николаевич! мог бы он у тебя ночевать, чтоб его в Петербург не тащить сегодня? Cher prince, [Дорогой князь (фр.).] вы скучаете? — с чего-то обратилась она вдруг к князю Щ. — Поди сюда, Александра, поправь себе волосы,
друг мой.
— Слышали! Так ведь на это-то ты и рассчитываешь, —
обернулась она опять к Докторенке, — ведь уж деньги теперь у тебя всё равно что в кармане лежат, вот ты и фанфаронишь, чтобы нам пыли задать… Нет, голубчик,
других дураков найди, а я вас насквозь вижу… всю игру вашу вижу!
Эмма Эдуардовна
обернулась назад к Тамаре, которая в числе
других девушек была здесь же, и с глазами, полными холодной зеленой ненависти, прошипела...
Вдруг, мгновенно, ее прелестные глаза наполнились слезами и засияли таким волшебным зеленым светом, каким сияет летними теплыми сумерками вечерняя звезда. Она обернула лицо к сцене, и некоторое время ее длинные нервные пальцы судорожно сжимали обивку барьера ложи. Но когда она опять
обернулась к своим
друзьям, то глаза уже были сухи и на загадочных, порочных и властных губах блестела непринужденная улыбка.
Она собралась к нему на четвертый день после его посещения. Когда телега с двумя ее сундуками выехала из слободки в поле, она,
обернувшись назад, вдруг почувствовала, что навсегда бросает место, где прошла темная и тяжелая полоса ее жизни, где началась
другая, — полная нового горя и радости, быстро поглощавшая дни.
Она вспыхнула и с живостью
обернулась, уронив в свою очередь удочку в воду. Но Александр смотрел уже в
другую сторону.
Санин остановился. Неужели она не придет? Трепет холода внезапно пробежал по его членам. Тот же трепет повторился в нем мгновенье спустя, но уже от
другой причины. Санин услышал за собою легкие шаги, легкий шум женской одежды… Он
обернулся: она!
— Сказывают, в Мазулине Палагеюшка хорошо живет! — начала она,
обернувшись всем корпусом к окну и развязно покачивая ногами, сложенными одна на
другую.
Кожемякин
обернулся, держась за стол, — сзади него, за
другим столом сидели Вася с Максимом, почти касаясь головами
друг друга, и Максим читал, как дьячок над покойником.
Действительно, я нашел дядю за конюшнями. Там, на площадке, он стоял перед группой крестьян, которые кланялись и о чем-то усердно просили. Дядя что-то с жаром им толковал. Я подошел и окликнул его. Он
обернулся, и мы бросились
друг другу в объятия.
Я помню, очень ясно помню только то, что ко мне быстро
обернулось бледное лицо Олеси и что на этом прелестном, новом для меня лице в одно мгновение отразились, сменяя
друг друга, недоумение, испуг, тревога и нежная сияющая улыбка любви… Старуха что-то шамкала, топчась возле меня, но я не слышал ее приветствий. Голос Олеси донесся до меня, как сладкая музыка...
Она молчала, в замешательстве теребя веер. Ее выручил подлетевший к ней молодой инженер. Она быстро встала и, даже не
обернувшись на Боброва, положила свою тонкую руку в длинной белой перчатке на плечо инженера. Андрей Ильич следил за нею глазами… Сделав тур, она села, — конечно, умышленно, подумал Андрей Ильич, — на
другом конце площадки. Она почти боялась его или стыдилась перед ним.
Во все время, как спускали челноки в воду, Гришка ни разу не
обернулся, не взглянул на дом; ему не до того было: поддерживая рукой штоф, он распевал во все горло нескладную песню, между тем как голова его бессильно свешивалась то на одно плечо, то на
другое…
Я
обернулась и увидела, что он уже сбежал с
другой стороны и бежит от меня, оставив меня одну, покидая меня в эту минуту!
Мое внимание, мои чувства, сердце, голова — все разом, с напряженною силою, доходившею даже до энтузиазма, обратилось вдруг к
другой, совсем неожиданной деятельности, и я сама, не заметив того, вся перенеслась в новый мир; мне некогда было
обернуться, осмотреться, одуматься; я могла погибнуть, даже чувствовала это; но соблазн был сильнее страха, и я пошла наудачу, закрывши глаза.
Он не
обернулся посмотреть, кто бросил эти слова. Богатые люди, сначала возбуждавшие в нем робость перед ними, утрачивали в его глазах обаяние. Не раз они уже вырывали из рук его ту или
другую выгодную поставку; он ясно видел, что они и впредь это сделают, все они казались ему одинаково алчными до денег, всегда готовыми надуть
друг друга. Когда он сообщил крестному свое наблюдение, старик сказал...
— Это ты, — раздался знакомый голос на церковной паперти. — Ты жив, мой
друг? Слава богу! — Рославлев
обернулся — перед ним стоял Зарецкой в том же французском мундире, но в русской кавалерийской фуражке и форменной серой шинели.
Вообрази, пожалуй, что говорю не я, а
другой; закрой глаза,
обернись в угол, представь, что тебе говорит какой-нибудь невидимый голос…
Встречные взглядывали на нас слегка расширенными глазами, проходя мимо, как всякие
другие прохожие, но, миновав некоторое расстояние, останавливались:
обернувшись, я видел их неподвижные фигуры, смотрящие вслед нам сосредоточенно и угрюмо.
Не заметила Настя, как завела песню и как ее кончила. Но только что умолк ее голос, на лугу с самого берега Гостомли заслышалась
другая песня. Настя сначала думала, что ей это показалось, но она узнала знакомый голос и,
обернувшись ухом к лугу, слушала. А Степан пел...
— Озолотите меня, — заговорил возница, — чтоб я в
другой раз… — Он не договорил, залпом выпил разведенный спирт и крякнул страшно,
обернулся к Аксинье и прибавил, растопырив руки, сколько позволяло его устройство: — Во величиной…
Возница безнадежно плюхнулся на облучок, выровнялся, качнулся, и мы проскочили в ворота. Факел исчез, как провалился, или же потух. Однако через минуту меня заинтересовало
другое. С трудом
обернувшись, я увидел, что не только факела нет, но Шалометьево пропало со всеми строениями, как во сне. Меня это неприятно кольнуло.
— Ну, да я уж видела!.. А? да, Семен Козырь!..
Другим бы пример подавать, а он сам как козел в горох сигает! Хорошо!.. Обернись-ка ко мне, Семен Козырь.
Пройдя шагов двадцать, они проворно
обернулись назад и подали знак двум
другим мужикам, стоявшим в отдалении с лошадьми, чтобы следовали за ними; те тотчас же тронулись с места и начали огибать поле; никто не заметил этих проделок, тем менее Антон.
Другой молодой парень, стоявший поблизости, ловко подскочил в это время к ней сзади, и та не успела
обернуться, как уже он обхватил мешок обеими руками и закричал, надрываясь от смеха...
Молодая женщина в утреннем атласном капоте и блондовом чепце сидела небрежно на диване; возле нее на креслах в мундирном фраке сидел какой-то толстый, лысый господин с огромными глазами, налитыми кровью, и бесконечно широкой улыбкой; у окна стоял
другой в сертуке, довольно сухощавый, с волосами, обстриженными под гребенку, с обвислыми щеками и довольно неблагородным выражением лица, он просматривал газеты и даже не
обернулся, когда взошел молодой офицер.
К<няжна> Софья (тихо Наташе). Я сию минуту, выходя из кареты, видела Арбенина; он ехал мимо вашего дома и так пристально глядел в окна, что, если б сам император проехал мимо его с
другой стороны, так он бы не
обернулся. (Улыбается.) Будет он здесь?
Я сначала подумал, что это восклицание относится к кому-нибудь
другому, идущему сзади меня, и даже невольно
обернулся назад… Но она смотрела именно на меня, улыбалась и энергично кивала мне головой.
Они вышли из трактира. Сергеев уже летел им навстречу и скороговоркой рапортовал Ярославу Ильичу, что Вильм Емельянович изволят проезжать. Действительно, в перспективе показалась пара лихих саврасок, впряженных в лихие пролетки. Особенно замечательная была необыкновенная пристяжная. Ярослав Ильич сжал, словно в тисках, руку лучшего из
друзей своих, приложился к шляпе и пустился встречать налетавшие дрожки. Дорогою он раза два
обернулся и прощальным образом кивнул головою Ордынову.
Анатоль
обернулся — человек двадцать пленных лежали в крови, одни мертвые,
другие в судорогах — столько же живых и легко раненных стояли у стены.
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль
другой беды незваной,
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенется
И в то место
обернется».