Неточные совпадения
Садятся два крестьянина,
Ногами упираются,
И жилятся, и тужатся,
Кряхтят —
на скалке тянутся,
Суставчики трещат!
На скалке не понравилось:
«Давай теперь попробуем
Тянуться бородой!»
Когда порядком бороды
Друг дружке поубавили,
Вцепились за скулы!
Пыхтят, краснеют, корчатся,
Мычат, визжат, а тянутся!
«Да будет вам, проклятые!
Не разольешь водой...
На радости целуются,
Друг дружке обещаются
Вперед не драться зря,
А с толком дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести —
В домишки не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками старыми,
Покуда делу спорному
Решенья не найдут,
Покуда не доведают
Как ни
на есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Вольготно
на Руси?
Начались драки, бесчинства и увечья; ходили
друг против
дружки и в одиночку и стена
на стену, и всего больше страдал от этой ненависти город, который очутился как раз посередке между враждующими лагерями.
— Ну и слава Богу! — сказала мама, испугавшись тому, что он шептал мне
на ухо, — а то я было подумала… Ты, Аркаша,
на нас не сердись; умные-то люди и без нас с тобой будут, а вот кто тебя любить-то станет, коли нас
друг у
дружки не будет?
Спит это она однажды днем, проснулась, открыла глаза, смотрит
на меня; я сижу
на сундуке, тоже смотрю
на нее; встала она молча, подошла ко мне, обняла меня крепко-крепко, и вот тут мы обе не утерпели и заплакали, сидим и плачем и
друг дружку из рук не выпускаем.
Холм,
на котором я находился, спускался вдруг почти отвесным обрывом; его громадные очертания отделялись, чернея, от синеватой воздушной пустоты, и прямо подо мною, в углу, образованном тем обрывом и равниной, возле реки, которая в этом месте стояла неподвижным, темным зеркалом, под самой кручью холма, красным пламенем горели и дымились
друг подле
дружки два огонька.
Признаться сказать, ни в какое время года Колотовка не представляет отрадного зрелища; но особенно грустное чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце своими неумолимыми лучами затопляет и бурые, полуразметанные крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с дырами вместо окон, остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой,
на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся
друг к
дружке и с унылым терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной.
Иные, сытые и гладкие, подобранные по мастям, покрытые разноцветными попонами, коротко привязанные к высоким кряквам, боязливо косились назад
на слишком знакомые им кнуты своих владельцев-барышников; помещичьи кони, высланные степными дворянами за сто, за двести верст, под надзором какого-нибудь дряхлого кучера и двух или трех крепкоголовых конюхов, махали своими длинными шеями, топали ногами, грызли со скуки надолбы; саврасые вятки плотно прижимались
друг к
дружке; в величавой неподвижности, словно львы, стояли широкозадые рысаки с волнистыми хвостами и косматыми лапами, серые в яблоках, вороные, гнедые.
Сердечный
друг, свою девичью волю,
Подруг, родных
на милого
дружкаСменяла я, не обмани Купаву,
Не погуби девического сердца.
Природа устала с собой воевать —
День ясный, морозный и тихий.
Снега под Нерчинском явились опять,
В санях покатили мы лихо…
О ссыльных рассказывал русский ямщик
(Он знал по фамилии даже):
«
На этих конях я возил их в рудник,
Да только в
другом экипаже.
Должно быть, дорога легка им была:
Шутили, смешили
друг дружку;
На завтрак ватрушку мне мать испекла,
Так я подарил им ватрушку,
Двугривенный дали — я брать не хотел:
— «Возьми, паренек, пригодится...
— А потом, вскоре, дочка с судебным следователем сбежала — тоже любимочка была. И тут дым коромыслом у них пошел; хотела было Марья Петровна и к губернатору-то
на суд ехать и прошение подавать, да ночью ей, слышь, видение было: Савва Силыч, сказывают, явился, простить приказал. Ну, простила, теперь
друг к
дружке в гости ездят.
Барышни, разнообразно картавя, смеясь и перебивая
друг дружку, набросились
на Ромашова...
Разумеется, и у нас не без того, чтоб иногда не поразвлечься: тоже собираемся
друг у
дружки, да нельзя сказать, чтоб весело
на этих собраниях было.
— Кандидатов слишком довольно.
На каждое место десять — двадцать человек,
друг у
дружки так и рвут. И чем больше нужды, тем труднее: нынче и к месту-то пристроиться легче тому, у кого особенной нужды нет. Доверия больше, коли человек не жмется, вольной ногой в квартиру к нанимателю входит. Одёжа нужна хорошая, вид откровенный. А коли этого нет, так хошь сто лет грани мостовую — ничего не получишь. Нет, ежели у кого родители есть — самое святое дело под крылышком у них смирно сидеть.
Сначала удельный период — князья жгут; потом татарский период — татары жгут; потом московский период — жгут, в реке топят и в синодики записывают; потом самозванщина — жгут, кресты целуют, бороды
друг у
дружки по волоску выщипывают; потом лейб-кампанский период — жгут, бьют кнутом, отрезывают языки, раздают мужиков и пьют венгерское; потом наказ наместникам"како в благопотребное время
на законы наступать надлежит"; потом учреждение губернских правлений"како таковым благопотребным
на закон наступаниям приличное в законах же оправдание находить", а, наконец, и появление прокуроров"како без надобности в сети уловлять".
— В прошлом годе Вздошников купец объявил: коли кто сицилиста ему предоставит — двадцать пять рублей тому человеку награды! Ну, и наловили. В ту пору у нас всякий
друг дружку ловил. Только он что же, мерзавец, изделал! Видит, что дело к расплате, — сейчас и
на попятный: это, говорит, сицилисты ненастоящие! Так никто и не попользовался; только народу, человек, никак, с тридцать, попортили.
Распорядился мерзавцевы речи
на досках написать и ко всеобщему сведению
на площадях вывесить, а сам встал у окошка и ждет, что будет. Ждет месяц, ждет
другой; видит: рыскают мерзавцы, сквернословят, грабят,
друг дружку за горло рвут, а вверенный край никак-таки процвести не может! Мало того: обыватели до того в норы уползли, что и достать их оттуда нет средств. Живы ли, нет ли — голосу не подают…
— Прикончили, значит. Имущество продали, а сами
на теплые воды уехали. А кои остались — те и без суда
друг у
дружки рвут.
— Я тебе одолжение делаю — и ты меня одолжи, — говорит Порфирий Владимирыч, — это уж не за проценты, а так, в одолжение! Бог за всех, а мы
друг по
дружке! Ты десятинку-то шутя скосишь, а я тебя напредки попомню! я, брат, ведь прост! Ты мне
на рублик послужишь, а я…
Когда Арина Петровна посылала детям выговоры за мотовство (это случалось нередко, хотя серьезных поводов и не было), то Порфиша всегда с смирением покорялся этим замечаниям и писал: «Знаю, милый
дружок маменька, что вы несете непосильные тяготы ради нас, недостойных детей ваших; знаю, что мы очень часто своим поведением не оправдываем ваших материнских об нас попечений, и, что всего хуже, по свойственному человекам заблуждению, даже забываем о сем, в чем и приношу вам искреннее сыновнее извинение, надеясь со временем от порока сего избавиться и быть в употреблении присылаемых вами, бесценный
друг маменька,
на содержание и прочие расходы денег осмотрительным».
На именинах, по праздникам
друг к
дружке в гости всегда ездили.
— Мы еще покажем себя! — захохотал Михаил Аверьяныч и похлопал
друга по колену. — Мы еще покажем! Будущим летом, бог даст, махнем
на Кавказ и весь его верхом объедем — гоп! гоп! гоп! А с Кавказа вернемся, гляди, чего доброго,
на свадьбе гулять будем. — Михаил Аверьяныч лукаво подмигнул глазом. — Женим вас,
дружка милого… женим…
Лука. Обидно, значит, стало. Охо-хо! Сколько это разного народа
на земле распоряжается… и всякими страхами
друг дружку стращает, а всё порядка нет в жизни… и чистоты нет…
Должна, говорил, быть
на свете праведная земля… в той, дескать, земле — особые люди населяют… хорошие люди!
друг дружку они уважают,
друг дружке — завсяко-просто — помогают… и всё у них славно-хорошо!
Переселение
на дачу происходит, как видите, раненько: все, и малые и большие, корчатся от стужи под прорванными тулупишками, жмутся
друг к
дружке и щелкают зубами; но что прикажете делать!
Мальчики, перебивая
друг дружку, рассказали повесть первых своих неудач
на мореходном поприще; оба просили дедушку перевезти их
на ту сторону.
Больше за весь ужин ничего о ней не говорили. Костик с Исаем Матвеичем вели разговор о своих делах да о ярмарках, а бабы пересыпали из пустого в порожнее да порой покрикивали
на ребят, которые либо засыпали, сидя за столом, либо баловались, болтая
друг дружку под столом босыми ножонками.
Все согласились, что пора поднимать. Бабы домашние стали собирать новый завтрак для молодых, а Варвара с
дружками и
другой свахой пошли к пуньке. День был ясный, солнечный, и
на дворе стояла оттепель.
Григорий лежал навкось кровати и спал мертвым сном; он был полураздет, но не чувствовал холода и тяжело сопел носом. Насти не было. Свахи и
дружки обомлели и в недоумении смотрели
друг на друга. В самом деле, пунька была заперта целую ночь; Григорий тут, а молодой нет. Диво, да и только!
Хотя от Кащенки знал, до какой степени наша молодежь
друг перед
дружкой добивается предлагаемого мне места и раздражена моим назначением, тем не менее я решился принять должность
на основании поговорки: «
На службе ни
на что не напрашивайся и ни от чего не отказывайся».
— Это только мужья с женами, — продолжала, играя его кудрями, Катерина Львовна, — так
друг дружке с губ пыль обивают. Ты меня так целуй, чтоб вот с этой яблони, что над нами, молодой цвет
на землю посыпался. Вот так, вот, — шептала Катерина Львовна, обвиваясь около любовника и целуя его с страстным увлечением.
— Анисим и ты, деточка, любите
друг дружку, живите по-божески, деточки, и царица небесная вас не оставит. — Он припал к плечу старика и всхлипнул. — Григорий Петров, восплачем, восплачем от радости! — проговорил он тонким голоском и тотчас же вдруг захохотал и продолжал громко, басом: — Хо-хо-хо! И эта хороша у тебя невестка! Всё, значит, в ней
на место, всё гладенько, не громыхнет, вся механизма в исправности, винтов много.
— И черт же вас возьми, какая силища! — говорил он, тиская изо всех сил своими тонкими, цепкими пальцами попеременно то одно, то
другое плечо Арбузова. — Это уж что-то даже не человеческое, а лошадиное, ей-богу.
На вашем теле хоть сейчас лекцию по анатомии читай — и атласа никакого не нужно. Ну-ка,
дружок, согните-ка руку в локте.
— Я, — говорит, — его хотел вести ночью в полицию, а он — меня;
друг дружку тянули за руки, а мясник Агафон мне поддерживал; в снегу сбились,
на площадь попали — никак не пролезть… все валяться пошло… Со страху кричать начали… Обход взял… часы пропали…
Вы тотчас одуреете; вы рады
Исполнить даром прихоти [его];
Готовы целый день висеть
на шее
У милого
дружка — а милый
другГлядь и пропал, и след простыл; а вы
Осталися ни с чем.
Когда случалось овладевать целым медвежьим гнездом, то из берлоги брали и привозили маленьких медвежат. Их обыкновенно держали в большом каменном сарае с маленькими окнами, проделанными под самой крышей. Окна эти были без стекол, с одними толстыми, железными решетками. Медвежата, бывало, до них вскарабкивались
друг по
дружке и висели, держась за железо своими цепкими, когтистыми лапами. Только таким образом они и могли выглядывать из своего заключения
на вольный свет божий.
После обычных приветствий как с той, так и с
другой стороны Григория и Акулину поставили
на колени
на разостланный
дружками на полу зипун. Домна взяла тогда образ и подошла к ним; начался обряд благословения.
— Ну-с, а я был той девице, Раисе Павловне, нареченный жених. Родители наши приятели были, мы почти что и выросли вместе, и задумали отцы между собою так, чтобы непременно меня
на ней женить. И мы, с своей стороны, имели
друг к
другу чувствительное расположение. Сначала-то, знаете, дружба, играем, бывало, вместе, а потом уж и серьезно. От родителей препятствия не видели и имели постоянно
друг с
дружкой обращение.
На дворе было довольно тепло, но свежий ветерок дул по временам и заставлял нас еще ближе прижиматься
друг к
дружке.
Гульбища эти по нашим местам нельзя сказать, чтоб были одушевлены: бабы и девки больше стоят, переглядываются
друг с
другом и, долго-долго сбираясь и передумывая, станут, наконец, в хоровод и запоют бессмертную: «Как по морю, как по морю»; причем одна из девок, надев
на голову фуражку, представит парня, убившего лебедя, а
другая — красну девицу, которая подбирает перья убитого лебедя
дружку на подушечку или, разделясь
на два города, ходят
друг к
другу навстречу и поют — одни: «А мы просо сеяли, сеяли», а
другие: «А мы просо вытопчем, вытопчем».
— Еще какой разум-то,
друг сердечный! Разум большой надо иметь, — отвечал Сергеич. — Вот тоже нынешние
дружки, посмотришь, званье только носят… Хоть бы теперь приговор вести надо так, чтоб кажинное слово всяк в толк взял, а не то что
на ветер языком проболтать. За пояс бы, кажись, в экие годы свои всех их заткнул, — заключил он и начал тесать.
— Не сказывает, сударь, а дело так шло, что
на улице взглянулись,
на поседках поссиделись, а домой разошлись — стали жалость
друг к
дружке иметь.
Кои не все в лодку попали и не
на чем им до бережка достигнуть, во всем платье, как стояли
на работе, прямо с мосту в воду побросались и
друг за
дружкой в холодной воде плывут…
И надо сказать, усердно исполнял он свою обязанность:
на дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни copy; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под его начальство разбитая кляча-водовозка, он только двинет плечом — и не только телегу, самое лошадь спихнет с места; дрова ли примется он колоть, топор так и звенит у него, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья; а что насчет чужих, так после того, как он однажды ночью, поймав двух воров, стукнул их
друг о
дружку лбами, да так стукнул, что хоть в полицию их потом не веди, все в околотке [В околотке — в окружности, в окрестности.] очень стали уважать его; даже днем проходившие, вовсе уже не мошенники, а просто незнакомые люди, при виде грозного дворника отмахивались и кричали
на него, как будто он мог слышать их крики.
Промежутки между кустами и стволами деревьев были полны тумана, негустого, нежного, пропитанного насквозь лунным светом, и, что надолго осталось в памяти Огнева, клочья тумана, похожие
на привидения, тихо, но заметно для глаза, ходили
друг за
дружкой поперек аллей.
Полез сперва-наперво
на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их
друг об
дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже
на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?»
— Жалких речей
на меня не трать, — сухо ответил ему Стуколов. — Слава Богу, не вечор
друг дружку спознали… Деньги давай!.. Ты наболтал, ты и в ответе.
Спознается
на супрядках либо в хороводе с молодым парнем, непременно из
другой деревни, полюбят они
друг дружку и станут раздумывать, отдадут родители девицу «честью», аль придется свадьбу «уходом» играть.
Все здесь было построено шире, выше, суразнее и просторней; кельи
друг от
дружки стояли подальше; не было
на них ни теремков, ни светелок, ни вышек, ни смотрилен.
Не ответил никто
на слова Марьи головщицы. Все промолчали, идучи
друг за
дружкой по узкой тропинке. Подошла Фленушка к Василью Борисычу и тихонько сказала...