Неточные совпадения
— Вы возродитесь, предсказываю вам, — сказал Сергей Иванович, чувствуя себя тронутым. — Избавление своих братьев от ига есть цель,
достойная и
смерти и жизни. Дай вам Бог успеха внешнего, — и внутреннего мира, — прибавил он и протянул руку.
— Ну, что же? Не мое право его укорять, что он дочку на такой широкой развязке держит… Однако он человек весьма
достойный и по всей Москве завоевал себе почет и уважение. Впрочем — это не мое дело. Ты лучше прямо мне скажи, что тебе так до
смерти нужно? Денег, наверное? Так?
— Между членами нашего общества существует от глубочайшей древности переданный обычай, чтобы по
смерти каждого
достойного брата совершались воспоминательные и таинственные обряды.
Он заготовил в уездном городе на имя одного из своих
достойных друзей законную доверенность от Прасковьи Ивановны на продажу Парашина и Куролесова (Чурасово из милости оставлял ей) и всякий день два раза спускался в подвал к своей жене и уговаривал подписать доверенность; просил прощенья, что в горячности так строго с нею обошелся; обещался, в случае ее согласия, никогда не появляться ей на глаза и божился, что оставит духовную, в которой, после своей
смерти, откажет ей всё имение.
Не прошло полугода со дня
смерти жены, как он уже посватался к дочери знакомого ему по делам уральского казака-старообрядца. Отец невесты, несмотря на то, что Игнат был и на Урале известен как «шалый» человек, выдал за него дочь. Ее звали Наталья. Высокая, стройная, с огромными голубыми глазами и длинной темно-русой косой, она была
достойной парой красавцу Игнату; а он гордился своей женой и любил ее любовью здорового самца, но вскоре начал задумчиво и зорко присматриваться к ней.
«Отмсти, товарищ!» — и в одно мгновенье
(
Достойное за
смерть убийцы мщенье...
Никаких иных интересов,
достойных борьбы за жизнь и
смерть, Шерамур, разумеется, не признавал, но в этом его нельзя винить, потому что он не мог их чувствовать.
Перед нами раскрывается загадка
смерти. «Неужели только она правда?» — спрашивает Иван Ильич. Да, перед его жизнью правда — одна
смерть, всегда величавая, глубокая и серьезная. Но в обманный призрак превращается
смерть, когда перед нею встанет подлинная жизнь,
достойная померяться с нею в глубине и величавой своей серьезности.
— О, несравненно! В достоинствах можно сшибиться; притом, — добавила она, вздохнув, — один всегда
достойнее другого, пойдут сравнения и выводы, а это
смерть любви; тогда как тот иль та, которые любимы просто потому, что их любят, они ничего уж не потеряют ни от каких сравнений.
Шекспир берет очень недурную в своем роде старинную историю о том: Avec quelle ruse Amleth qui depuis fut Roy de Dannemarch, vengea la mort de son père Horwendille, occis par Fengon, son frère et autre occurence de son histoire [С какой хитростью Амлет, ставший впоследствии королем Дании, отомстил за
смерть своего отца Хорвендилла, убитого его братом Фенгоном, и прочие обстоятельства этого повествования (фр.).], или драму, написанную на эту тему лет 15 прежде его, и пишет на этот сюжет свою драму, вкладывая совершенно некстати (как это и всегда он делает) в уста главного действующего лица все свои, казавшиеся ему
достойными внимания мысли.
Я, Ольга и примкнувшая к нам Маруся Алсуфьева забиваемся в угол и ждем. Ждем, как приговоренные к
смерти, решения нашей судьбы. Теперь уже не до разговоров. За плотно запертыми дверями решается судьба целой сотни людей. Собравшаяся «публика» тоже ждет вместе с нами участи одиннадцати счастливцев и счастливиц, и она как будто заинтересована выбором
достойных.
— Еще ранее, тоже ночью, с тем же вашим
достойным сыном, вы столкнули Гладких в старый колодец… и он спасся от
смерти только чудом…
— Нет, — сказал он сам себе, просыпаясь, — нет, я слишком счастлив! Когда б мне не просыпаться!.. Видел я раз, как пчелу, опьяневшую в ароматической чаше цветка, ветер сорвал вместе с ним и бросил в пылающий костер, зажженный прохожим. Почему б мне не такая участь?.. Безумное желание,
достойное язычника! — прибавил он, взглянув на образ Спасителя. —
Смерть христианина не такова должна быть… есть блага выше земных.
— Род князей Шестовых окончился со
смертью моего покойного батюшки, — сурово поглядела она не него, — мои братья Дмитрий и Александр были князьями только бумагам, первый женился на какой-то польской жидовке, прижил с ней двух дочерей, из которых младшая умерла чуть не накануне своей свадьбы с каким-то докторишкой, а старшая сослана в каторжную работу за отравление брата Александра и его третьей жены.
Достойная племянница
достойных этой
смерти дяди и теки.
Бир был
достойным членом Российской академии; баронесса занималась до
смерти политикою и, как видно по списку важных лиц, присутствовавших при коронации императрицы, находилась тогда в числе штатс-дам.
Спасение ближнего, друга, сестры, невесты, от бесчестья, от погибели, здесь и на том свете, спасение всего семейства ее от позора, престарелого отца от преждевременной
смерти, себя самого, может быть, от ужасного греха убийства не есть ли тоже цель высокая,
достойная и великих пожертвований?
Вот с застывшим выражением глубокой печали на челе, бесстрашно и бесстрастно распоряжается сестра Хвастунова, только что потерявшая любимого мужа, павшего славной
смертью героя в битве под Вафангоу, вот сестра Тучкова, жена ротного полкового командира,
достойная спутница жизни воина, вот и другие, мужественные, пренебрегающие опасностью, готовые на
смерть для великого дела помощи раненым.
«Сие ужаснейшее и вечного проклятия
достойное наипозорнейшее событие вовсе не достойно внимания, но, совершенное на основании бессмысленных и разушительных требований либертите и егалите, оно окончилось уничтожением заслуг и
смертью короля французского на эшафоте, после чего Франция была объявлена республикою; а Париж был взят и возвращен французам только по великодушию победителей.
Она меня сконфузила: я видел, что мы не сделали после
смерти товарища самого важного дела: мы не подумали об этой женщине и о ее ребенке, и к этой оплошности я прибавил другую, еще худшую и даже
достойную строгого осуждения: я заговорил о том, чтоб отдать ребенка, а Праша, которая стояла передо мною, от этого так страшно побледнела, что я упросил ее сесть, и тогда она сейчас же заговорила...