Неточные совпадения
Но, выпив сразу два стакана вина, он заговорил менее хрипло и деловито. Цены на землю в Москве сильно растут, в центре города квадратная сажень
доходит до трех тысяч. Потомок славянофилов, один из «
отцов города» Хомяков, за ничтожный кусок незастроенной земли, необходимой городу для расширения панели, потребовал 120 или даже 200 тысяч, а когда ему не дали этих денег, загородил кусок железной решеткой, еще более стеснив движение.
— А то вот и довели себя
до добра, — продолжала бабушка, — если б она спросила
отца или матери, так
до этого бы не
дошло. Ты что скажешь, Верочка?
И вот, когда дело, так сказать,
дошло до последней безвыходности, Анна Андреевна вдруг через Ламберта узнает, что существует такое письмо, в котором дочь уже советовалась с юристом о средствах объявить
отца сумасшедшим.
Знаете, благословенный
отец, вы меня на натуральный-то вид не вызывайте, не рискуйте…
до натурального вида я и сам не
дойду.
Дойдя наконец
до того мгновения, когда, увидев высунувшегося из окна
отца, он вскипел ненавистью и выхватил из кармана пестик, он вдруг как бы нарочно остановился.
Тогда именно несогласия по наследству и по имущественным расчетам Дмитрия Федоровича с
отцом его, Федором Павловичем,
дошли, по-видимому,
до невозможной точки.
И вот в этот месяц безнадежной любви, нравственных падений, измены своей невесте, присвоения чужих денег, вверенных его чести, — подсудимый, кроме того,
доходит почти
до исступления,
до бешенства, от беспрерывной ревности, и к кому же, к своему
отцу!
«Дело, дескать, такое простое, семейное и обыкновенное,
отец посек дочку, и вот, к стыду наших дней,
дошло до суда!» Убежденные присяжные удаляются и выносят оправдательный приговор.
— Господа, положим, красноречие. Но ведь нельзя же и
отцам ломать головы безменами. Иначе
до чего же
дойдем?
— Ведь вот умный человек, — говорил мой
отец, — и в конспирации был, книгу писал des finances, [о финансах (фр.).] а как
до дела
дошло, видно, что пустой человек… Неккеры! А я вот попрошу Григория Ивановича съездить, он не конспиратор, но честный человек и дело знает.
— Нынче на это не обращают внимания, — говорил мне мой
отец, — а вот брат Александр — он шесть месяцев сряду всякий вечер читал с Офреном Le récit de Théramene [рассказ Терамена (фр.).] и все не мог
дойти до того совершенства, которого хотел Офрен.
Поп порывался затворить царские врата, а
отец не допускал его, так что дело
доходило между ними
до борьбы.
Нередко между
отцами и сыновьями
доходило до громких ссор, кончавшихся, однако ж, всегда одинаково: молодого человека призывали в вотчинную контору и в присутствии
отца стегали.
— Карасей пожалел для родного
отца! — негодовала матушка, когда
до нее
дошла весть об этом происшествии.
Года четыре,
до самой смерти
отца, водил Николай Абрамыч жену за полком; и как ни злонравна была сама по себе Анфиса Порфирьевна, но тут она впервые узнала,
до чего может
доходить настоящая человеческая свирепость. Муж ее оказался не истязателем, а палачом в полном смысле этого слова. С утра пьяный и разъяренный, он способен был убить, засечь, зарыть ее живою в могилу.
Но едва
отец, прихрамывая и опираясь на палку,
дошел до конца комнаты, архивариус так же неслышно исчез опять в сенях.
Но тут вышло неожиданное затруднение. Когда очередь
дошла до куклы, то сестра решительно запротестовала, и протест ее принял такой драматический характер, что
отец после нескольких попыток все-таки уступил, хотя и с большим неудовольствием.
Пора благодарить тебя, любезный друг Николай, за твое письмо от 28 июня. Оно
дошло до меня 18 августа. От души спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она погостила несколько дней у своей старой приятельницы, жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил о тебе. Она всех вас вспоминает с особенным чувством. Если вздумаешь ей отвечать, пиши прямо в Петропавловск, где
отец ее управляющий таможней.
Скажу вам, что я совершенно не знала об этом долге; покойная моя матушка никогда не поминала об нем, и когда
до меня
дошли слухи, что вы отыскивали меня с тем, чтобы передать мне долг
отца моего, я не верила, полагая, что это была какая-нибудь ошибка; не более как с месяц назад, перечитывая письма
отца моего, в одном из оных мы нашли, что упоминалось об этом долге, но мы удивились, как он не мог изгладиться из памяти вашей.
Когда
дошли до края, мы оба с
отцом сказали обычное «Бог на помощь!» и получили обыкновенный благодарственный ответ многих женских голосов.
— Да благословит же тебя бог, как я благословляю тебя, дитя мое милое, бесценное дитя! — сказал
отец. — Да пошлет и тебе навсегда мир души и оградит тебя от всякого горя. Помолись богу, друг мой, чтоб грешная молитва моя
дошла до него.
Но старик не
дошел до порога. Дверь быстро отворилась, и в комнату вбежала Наташа, бледная, с сверкающими глазами, как будто в горячке. Платье ее было измято и смочено дождем. Платочек, которым она накрыла голову, сбился у ней на затылок, и на разбившихся густых прядях ее волос сверкали крупные капли дождя. Она вбежала, увидала
отца и с криком бросилась перед ним на колена, простирая к нему руки.
Владелец его знавал еще нашего родителя, и хочь, может,
доходили до него слухи, что сын не в
отца пошел, однако принял меня и жалованье большое положил.
Лет за пятнадцать
до смерти принял родитель иночество от некоего старца Агафангела, приходившего к нам из стародубских монастырей. С этих пор он ничем уж не занимался и весь посвятил себя богу, а домом и всем хозяйством заправляла старуха мать, которую он и называл «посестрией». Помню я множество странников, посещавших наш дом: и невесть откуда приходили они! и из Стародуба, и с Иргиза, и с Керженца, даже
до Афона
доходили иные; и всех-то
отец принимал, всех чествовал и отпускал с милостыней.
На это
отец Михаил четко, сухо и пространно принимается говорить о свободной воле и, наконец, видя, что схоластика плохо
доходит до молодых умов, делал кроткое заключение...
Спился
отец Виталий,
дошёл до белой горячки и помер.
«Сие последнее известие основано им на предании, полученном в 1748 году от яикского войскового атамана Ильи Меркурьева, которого
отец, Григорий, был также войсковым атаманом, жил сто лет, умер в 1741 году и слышал в молодости от столетней же бабки своей, что она, будучи лет двадцати от роду, знала очень старую татарку, по имени Гугниху, рассказывавшую ей следующее: «Во время Тамерлана один донской казак, по имени Василий Гугна, с 30 человеками товарищей из казаков же и одним татарином, удалился с Дона для грабежей на восток, сделал лодки, пустился на оных в Каспийское море,
дошел до устья Урала и, найдя окрестности оного необитаемыми, поселился в них.
Проповеди о посте или о молитве говорить они уже не могут, а всё выйдут к аналою, да экспромту о лягушке: «как, говорят, ныне некие глаголемые анатомы в светских книгах о душе лжесвидетельствуют по рассечению лягушки», или «сколь дерзновенно, говорят, ныне некие лжеанатомы по усеченному и электрическою искрою припаленному кошачьему хвосту полагают о жизни»… а прихожане этим смущались, что в церкви, говорят, сказывает он негожие речи про припаленный кошкин хвост и лягушку; и
дошло это вскоре
до благочинного; и
отцу Ивану экспромту теперь говорить запрещено иначе как по тетрадке, с пропуском благочинного; а они что ни начнут сочинять, — всё опять мимоволыю или от лягушки, или — что уже совсем не идуще — от кошкина хвоста пишут и, главное, всё понапрасну, потому что говорить им этого ничего никогда не позволят.
Присоединясь к толпе, путешественники и их провожатые остановились, ожидая, когда
дойдет до них очередь явиться пред лицом грозного
отца Еремея, к которому подходили, один после другого, отрядные начальники со всех дорог, ведущих к Москве.
— Смотри, Гриша, — проговорил он наконец, делая усилия, чтобы его слова внятно
дошли до слуха присутствующих, — вот я скоро… Ты теперь один останешься! Смотри… слушайся во всем… Глеба Савиныча… Почитай его пуще
отца… Прощай… Гриша!.. Гриша!..
Дошло это
до отца Лариона, нашего приходского священника. Он, едучи с требой, завидел Исая Матвеевича и сказал, что над его невесткой можно прочесть чин заклинания.
Садом боярыня прошла тихо, по направлению к пустой бане. Во всю дорогу Марфа Андревна не говорила ни с сыном, ни со священником и,
дойдя до цели своего несколько таинственного путешествия, села на завалинку под одним из банных окон. Около нее с одной стороны присел
отец Алексей, с другой — опустился было гвардейский поручик.
Лики святые смотрят на меня уже не печальными и добрыми глазами, как прежде, а — подстерегают, словно Ольгин
отец. Однажды я у старосты с конторки полтинник стянул — вот
до какой красоты
дошёл!
Невестин
отец образ поставил да ко мне, чтоб бить; а я, видючи, что дело
до меня
доходит, хвост повыше подобрамши, да от него драла.
В затворе прожил
отец Сергий еще семь лет. Сначала
отец Сергий принимал многое из того, что ему приносили: и чай, и сахар, и белый хлеб, и молоко, и одежду, и дрова. Но чем дальше и дальше шло время, тем строже и строже он устанавливал свою жизнь, отказываясь от всего излишнего, и, наконец,
дошел до того, что не принимал больше ничего, кроме черного хлеба один раз в неделю. Всё то, что приносили ему, он раздавал бедным, приходившим к нему.
Давно ль?.. Но детство Саши протекло.
Я рассказал, что знать вам было нужно…
Он стал с
отцом браниться: не могло
И быть иначе, — нежностью наружной
Обманывать он почитал за зло,
За низость, — но правдивой мести знаки
Он не щадил (хотя б
дошло до драки).
И потому родитель, рассчитав,
Что укрощать не стоит этот нрав,
Сынка, рыдая, как мы все умеем,
Послал в Москву с французом и лакеем.
Платонов. Путем опыта… (Смеется.) Говорите, почтенный Герасим Кузьмич, кому-нибудь другому, а не мне… Вообще бы я вам советовал не говорить со мной о высоких материях… И смеюсь, и, ей-богу, не верю. Не верю я вашей старческой, самоделковой мудрости! Не верю, друзья моего
отца, глубоко, слишком искренно не верю вашим простым речам о мудреных вещах, всему тому,
до чего вы
дошли своим умом!
— Ишь ты! Еще притворяется, — сказала она. — Приворожить девку бесстыжими своими глазами умел, а понять не умеешь… Совесть-то где?.. Да знаешь ли ты, непутный, что из-за тебя вечор у нее с
отцом до того
дошло, что еще бы немножко, так и не знаю, что бы сталось… Зачем к отцу-то он тебя посылает?
— Не узнает?.. Как же?.. Разве такие дела остаются в тайне? — сказал Семен Петрович. — Рано ли, поздно ли — беспременно в огласку войдет… Несть тайны, яже не открыется!.. Узнал же вот я, по времени также и другие узнают. Оглянуться не успеешь, как ваше дело
до Патапа
дойдет. Только доброе молчится, а худое лукавый молвой по народу несет… А нешто сама Прасковья станет молчать, как ты от нее откинешься?.. А?.. Не покается разве
отцу с матерью? Тогда, брат, еще хуже будет…
— В работники хочешь? — сказал он Алексею. — Что же? Милости просим. Про тебя слава идет добрая, да и сам я знаю работу твою: знаю, что руки у тебя золото… Да что ж это, парень? Неужели у вас
до того
дошло, что
отец тебя в чужи люди посылает? Ведь ты говоришь,
отец прислал. Не своей волей ты рядиться пришел?
И
дошло бы у честнóго
отца со смиренной инокиней
до рукопашной, если бы в разгаре брани не
дошли они
до праха сожженного Варлаама.
— Вранью да небылицам короткий век, а эта правда от старинных людей
до нас
дошла.
Отцы, деды про нее нам сказывали, и песни такие про нее поются у нас… Значит, правда истинная.
Дошли слухи
до родителей. Не верил
отец, чтоб писарь с Паранькой венцом порешил, но поверила тому Фекла Абрамовна.
Только ты у меня смотри, Марья, хоть и сказано тебе от
отца, от родителя значит: причаливай Масляникова, а того не забывай — коли прежде венца
до греха
дойдешь, живой тебе не быть.
— И по мочалу и по лубу, — молвил Алексей, смущаясь от новой лжи,
отцу сказанной. Никогда ему даже на ум не вспадало говорить
отцу неправду или что скрывать от родителей… А теперь вот
дошло до чего — что ни слово, то ложь!.. Жутко стало Алексею.
До того места
доходит Таифа, где собор
отцов хулит и порицает пляски, скаканья, плещевания руками, ножной топот и клич неподобный.
По уходе лекаря все сели вокруг чайного стола. Немножко успокоенная, но еще вполне не понимавшая опасности, в какой был
отец, грустная, печальная Дуня рассказала о своем с ним свиданье.
Дошла речь и
до сундука.
А голос
отца Прохора раздается в ушах: «Берегись его!..» Зазеленело в очах Дуни; не помня себя, едва
дошла она
до постели и ринулась на нее…
— Авдотья Марковна, — после долгого молчанья сказал
отец Прохор, —
доходили до меня вести, что хотя ваши годы и молодые, а в Писании вы довольно сведущи. Не от себя и не от человеческих писаний предлагаю вам, а сказанное самим истинным Христом возвещаю. Божественные словеса неизмеримо выше всяких слов, всяких писаний и всяких деяний человеческих. Веруете ли вы во святое Евангелие?
Боялся он, чтобы какие-нибудь неосторожные, спроста сказанные речи не
дошли в превратном виде
до Луповицких… Перетолкуют ему во вред и поставят в трудное положение по хозяйству. Прощай тогда довольство в жизни, впереди нищета, озлобления, а пожалуй, и хуже того, ежель вздумают господа пожаловаться. Помолчал
отец Прохор и, будто в оправданье себе, сказал...