Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый
час дожидаемся, а все ты с
своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться… Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни души! как будто бы вымерло все.
Часа через два, когда все на пристани умолкло, я разбудил
своего казака. «Если я выстрелю из пистолета, — сказал я ему, — то беги на берег». Он выпучил глаза и машинально отвечал: «Слушаю, ваше благородие». Я заткнул за пояс пистолет и вышел. Она
дожидалась меня на краю спуска; ее одежда была более нежели легкая, небольшой платок опоясывал ее гибкий стан.
Кое-как
дождался я вечера и, поручив
своему кучеру заложить мою коляску на другой день в пять
часов утра, отправился на покой. Но мне предстояло еще в течение того же самого дня познакомиться с одним замечательным человеком.
По большей части история оканчивается тем, что через несколько
часов шумное, звучное, весело населенное болото превращается в безмолвное и опустелое место… только легко раненные или прежде пуганные кулики, отлетев на некоторое расстояние, молча сидят и
дожидаются ухода истребителя, чтоб заглянуть в
свое родное гнездо…
Поехал дальше. Давыдовых перегнал близ Нижне-удинска, в Красноярске не
дождался. Они с детьми медленно ехали, а я, несмотря на грязь, дождь и снег иногда, все подвигался на тряской
своей колеснице. Митьков, живший
своим домом, хозяином совершенным — все по
часам и все в порядке. Кормил нас обедом — все время мы были почти неразлучны, я останавливался у Спиридова, он еще не совсем устроился, но надеется, что ему в Красноярске будет хорошо. В беседах наших мы все возвращались к прошедшему…
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая сознанием
своей красоты, возвращалась с визитов и, сняв шляпу, подходила осмотреться в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила в карету, или дома, когда у нас бывали маленькие вечера, в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи, сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б видели ее такою, как я видел ее, когда она, по вечерам оставаясь дома, после двенадцати
часов дожидаясь мужа из клуба, в каком-нибудь капоте, с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным комнатам.
Как ни тяжело было для Егора Егорыча такое предположение, но, помня слова
свои из письма к Людмиле, что отказ ее он примет как спасительный для него урок, он не позволил себе волноваться и кипятиться, а, тихо и молча
дождавшись назначенного ему
часа, поехал к Рыжовым.
Отъезд был назначен также в шесть
часов следующего утра; даже хотели выехать поранее, чтобы не заставить Степана Михайлыча
дожидаться молодых к обеду; хозяйка же с
своей сестрицей-генеральшей положили выехать к вечеру, чтоб ночевать в Бугуруслане, выкормить хорошенько лошадей и на другой уже день приехать в Багрово.
К утру в душе Литвинова созрело, наконец, решение. Он положил уехать в тот же день навстречу Татьяне и, в последний раз увидавшись с Ириной, сказать ей, если нельзя иначе, всю правду — и расстаться с ней навсегда. Он привел в порядок и уложил
свои вещи,
дождался двенадцатого
часа и отправился к ней. Но при виде ее полузавешенных окон сердце в Литвинове так и упало… духа не достало переступить порог гостиницы. Он прошелся несколько раз по Лихтенталевской аллее.
В тот самый день, ниццскими событиями которого заключена вторая часть нашего романа, именно накануне св. Сусанны, что в Петербурге приходилось, если не ошибаюсь, около конца пыльного и неприятного месяца июля, Анне Михайловне было уж как-то особенно, как перед пропастью, тяжело и скучно. Целый день у нее валилась из рук работа, и едва-едва она
дождалась вечера и ушла посидеть в
свою полутемную комнату. На дворе было около десяти
часов.
Я тебе дам женишка, и очень хорошего жениха дам; он давно у меня под замечанием, да; я его давно в усмирение наказать хотел, да; вот он
своего часа и
дождался.
Бред продолжался всё время. Она не узнавала никого. В тот же день, к полдню, она померла. Меня прежде этого, в 8
часов, отвели в часть и оттуда в тюрьму. И там, просидев 11 месяцев,
дожидаясь суда, я обдумал себя и
свое прошедшее и понял его. Начал понимать я на третий день. На третий день меня водили туда…
Граф Хвостиков сидел после того около
часа. Он все
дожидался, не оставят ли его ужинать, но Бегушев не оставил, и граф, делать нечего, невесело простился и невесело побрел пешком на
свою скудную квартиру.
Он недолго
дожидался разрешения этой загадки. Возвращаясь,
часу в двенадцатом ночи, в
свою комнату, шел он по темному коридору. Вдруг кто-то сунул ему в руку записку. Он оглянулся: от него удалялась девушка, как ему показалось, Натальина горничная. Он пришел к себе, услал человека, развернул записку и прочел следующие строки, начертанные рукою Натальи...
Флор Федулыч. Нет еще,
своего часу дожидаюсь.
Что часто ты глядишь в окно-то, Марфа
Борисовна? Тебе кого бы ждать!
Сиротка ты, ты горя не видала,
На смертный бой родимых отпуская
И каждый
час болея здесь об них,
И радости за то тебе не будет
Родных
своих здоровых увидать.
Хоть тяжело прощанье с милым мужем,
Да ждать его приятно, а
дождешься, —
Так радости и счастью меры нет.
А ты у нас отшельница…
Фрейлейн Генинг, Булочка или Кис-Кис, как ее прозвали институтки, вышла из
своей комнаты, помещавшейся на другом конце коридора, около девяти
часов и, не
дожидаясь звонка, повела нас, уже совсем готовых, на молитву. Дежурная пепиньерка Корсак, миниатюрная блондинка — «душка» Мани Ивановой, — особенно затянулась в
свое серое форменное платье и казалась почти воздушной.
Григорий Александрович хорошо знал настроение большинства этой низкопоклонничающей знати, которая еще так недавно старалась обнести его перед государыней всевозможною клеветою, а теперь ползала перед ним в прах и тем же подлым языком готова была лизать его ноги, а потому и не очень церемонился со
своими гостями, заставляя их по целым
часам дожидаться в его приемной и по неделям ловить его взгляд.
Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал
своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья,
дожидался назначенного
часа выхода князя в высокой официантской.