Неточные совпадения
Так прошел и еще год, в течение которого у глуповцев всякого
добра явилось уже не вдвое или втрое, но вчетверо. Но по мере того как развивалась свобода, нарождался и исконный враг ее — анализ. С увеличением материального благосостояния приобретался досуг, а с приобретением досуга явилась способность исследовать и испытывать
природу вещей. Так бывает всегда, но глуповцы употребили эту"новоявленную у них способность"не для того, чтобы упрочить свое благополучие, а для того, чтоб оное подорвать.
Употреблю все, чтобы помочь вам сделаться тем, чем вы должны быть, чем вам назначила быть ваша
добрая, внутри вас же самих заключенная
природа ваша, чтобы не даром была любовь ваша ко мне, чтобы я, точно, был кормилец ваш!»
Ему весело, легко. В
природе так ясно. Люди всё
добрые, все наслаждаются; у всех счастье на лице. Только Захар мрачен, все стороной смотрит на барина; зато Анисья усмехается так добродушно. «Собаку заведу, — решил Обломов, — или кота… лучше кота: коты ласковы, мурлычат».
Дети — такие милые, грациозные от
природы, смешные,
добрые, хорошенькие!
Одна Вера ничего этого не знала, не подозревала и продолжала видеть в Тушине прежнего друга, оценив его еще больше с тех пор, как он явился во весь рост над обрывом и мужественно перенес свое горе, с прежним уважением и симпатией протянул ей руку, показавшись в один и тот же момент и
добрым, и справедливым, и великодушным — по своей
природе, чего брат Райский, более его развитой и образованный, достигал таким мучительным путем.
Это влечение к всякой видимой красоте, всего более к красоте женщины, как лучшего создания
природы, обличает высшие человеческие инстинкты, влечение и к другой красоте, невидимой, к идеалам
добра, изящества души, к красоте жизни!
— Она? — Марья Павловна остановилась, очевидно желая как можно точнее ответить на вопрос. — Она? — Видите ли, она, несмотря на ее прошедшее, по
природе одна из самых нравственных натур… и так тонко чувствует… Она любит вас, хорошо любит, и счастлива тем, что может сделать вам хоть то отрицательное
добро, чтобы не запутать вас собой. Для нее замужество с вами было бы страшным падением, хуже всего прежнего, и потому она никогда не согласится на это. А между тем ваше присутствие тревожит ее.
Но, как человек от
природы умный и
добрый, он очень скоро почувствовал невозможность такого примирения и, чтобы не видеть того внутреннего противоречия, в котором он постоянно находился, всё больше и больше отдавался столь распространенной среди военных привычке пить много вина и так предался этой привычке, что после тридцатипятилетней военной службы сделался тем, что врачи называют алкоголиком.
«Да, о чем, бишь, я думал? — спросил себя Нехлюдов, когда все эти перемены в
природе кончились, и поезд спустился в выемку с высокими откосами. — Да, я думал о том, что все эти люди: смотритель, конвойные, все эти служащие, большей частью кроткие,
добрые люди, сделались злыми только потому, что они служат».
У меня от
природы сердце
доброе и веселое, «я ведь тоже разные водевильчики».
Я, может быть, единственный человек во всей
природе, который любит истину и искренно желает
добра.
Золотистым отливом сияет нива; покрыто цветами поле, развертываются сотни, тысячи цветов на кустарнике, опоясывающем поле, зеленеет и шепчет подымающийся за кустарником лес, и он весь пестреет цветами; аромат несется с нивы, с луга, из кустарника, от наполняющих лес цветов; порхают по веткам птицы, и тысячи голосов несутся от ветвей вместе с ароматом; и за нивою, за лугом, за кустарником, лесом опять виднеются такие же сияющие золотом нивы, покрытые цветами луга, покрытые цветами кустарники до дальних гор, покрытых лесом, озаренным солнцем, и над их вершинами там и здесь, там и здесь, светлые, серебристые, золотистые, пурпуровые, прозрачные облака своими переливами слегка оттеняют по горизонту яркую лазурь; взошло солнце, радуется и радует
природа, льет свет и теплоту, аромат и песню, любовь и негу в грудь, льется песня радости и неги, любви и
добра из груди — «о земля! о нега! о любовь! о любовь, золотая, прекрасная, как утренние облака над вершинами тех гор»
Он говорит о себе некрасивые, дурные вещи, в этом за ним последовал Жид, но он все-таки считает себя по
природе добрым, хорошим человеком, как и вообще человека, и упоен собой.
Он менее всего считал свою
природу доброй.
Тварная человеческая
природа есть и величайшее
добро, и величайшее зло.
Но человек, занимающий иерархически высшее и центральное положение, призванный быть
добрым царем
природы, заразил всю
природу, все иерархически низшие существа грехом и отступничеством и стал рабом той низшей
природы, перед которой так страшно виновен и которую должен оживить.
Парню уж давно за двадцать, смыслом его
природа не обидела: по фабрике отцовской он лучше всех дело понимает, вперед знает, что требуется, кроме того и к наукам имеет наклонность, и искусства любит, «к скрипке оченно пристрастие имеет», словом сказать — парень совершеннолетний,
добрый и неглупый; возрос он до того, что уж и жениться собирается…
Дарья Васильевна, старая и глухая сплетница, хотя и добродушная женщина, не чувствовала унизительности своего положения, а очень неглупая и
добрая по
природе Александра Ивановна, конечно, не понимавшая вполне многих высоких качеств своей благодетельницы и не умевшая поставить себя в лучшее отношение, много испытывала огорчений, и только дружба Миницких и моих родителей облегчала тягость ее положения.
Будучи от
природы весьма обыкновенных умственных и всяких других душевных качеств, она всю жизнь свою стремилась раскрашивать себя и представлять, что она была женщина и умная, и
добрая, и с твердым характером; для этой цели она всегда говорила только о серьезных предметах, выражалась плавно и красноречиво, довольно искусно вставляя в свою речь витиеватые фразы и возвышенные мысли, которые ей удавалось прочесть или подслушать; не жалея ни денег, ни своего самолюбия, она входила в знакомство и переписку с разными умными людьми и, наконец, самым публичным образом творила
добрые дела.
— Это отчасти правда; но ведь вопрос в том, для чего же
природа не сделала меня Зеноном, а наградила наклонностями сибарита, для чего она не закалила мое сердце для борьбы с терниями суровой действительности, а, напротив того, размягчила его и сделала способным откликаться только на
доброе и прекрасное? Для чего, одним словом, она сделала меня артистом, а не тружеником?.. Природа-то ведь дура, выходит!
Стоя почти исключительно на почве психологической, они думали, что человек сам собой, независимо от внешней
природы и ее тайн, при помощи одной
доброй воли, может создать свое конечное благополучие.
Александр был избалован, но не испорчен домашнею жизнью.
Природа так хорошо создала его, что любовь матери и поклонение окружающих подействовали только на
добрые его стороны, развили, например, в нем преждевременно сердечные склонности, поселили ко всему доверчивость до излишества. Это же самое, может быть, расшевелило в нем и самолюбие; но ведь самолюбие само по себе только форма; все будет зависеть от материала, который вольешь в нее.
Но, предвидя всю неприятность этого положения, она ничего не сделала, чтобы избежать его: приласкать того, подарить этого, не быть ворчливой, что бы ей было очень легко, потому что она была от
природы невзыскательна и очень
добра.
Но все-таки с тех пор прошло много лет, и нервозная, измученная и раздвоившаяся
природа людей нашего времени даже и вовсе не допускает теперь потребности тех непосредственных и цельных ощущений, которых так искали тогда иные, беспокойные в своей деятельности, господа
доброго старого времени.
— Он простудился на похоронах у Людмилы Николаевны!.. Когда у адмиральши случилось это несчастие, мы все потеряли голову, и он, один всем распоряжаясь, по своему необыкновенно
доброму сердцу, провожал гроб пешком до могилы, а когда мы возвращались назад, сделался гром, дождь, град, так что Аггей Никитич даже выразился: «Сама
природа вознегодовала за смерть Людмилы Николаевны!»
Да; он не оставил нас, наш
добрый старый начальник; он поселился тут же, вместе с достойною своею супругой Анной Ивановной, в подгородном своем имении, и там, на лоне природы-матери, употребляет все усилия, чтобы блаженствовать.
Природа создала его в одну из тех минут благодатной тишины, когда из материнского ее лона на всех льется мир и благоволение. В эти краткие мгновения во множестве рождаются на свете люди не весьма прозорливые, но скромные и
добрые; рождаются и, к сожалению, во множестве же и умирают… Но умные муниципии подстерегают уцелевших и, по достижении ими законного возраста, ходатайствуют об них перед начальством. И со временем пользуются плодами своей прозорливости, то есть бывают счастливы.
Вечером того же дня старик был счастлив необыкновенно. Он радовался, что ему опять удалось сделать
доброе дело в пользу страны, которую он привык в душе считать родною, и, в ознаменование этой радости, ел необыкновенно много. С своей стороны, Анна Ивановна не могла не заметить этого чрезвычайного аппетита, и хотя не была скупа от
природы, но сказала...
Свекровь и Танюша были не помеха, во-первых, потому, что от
природы были
добрее и лучше расположены к невестке, а во-вторых, потому, что они часто удалялись и оставляли их наедине между собою.
Свекор не отнял их и сказал: «Ну, так ладно!» У Степана Михайлыча была чуткая
природа, мы уже знаем это; он безошибочно угадывал зло и безошибочно привлекался к
добру.
Разве желание быть простым казаком, жить близко к
природе, никому не делать вреда, а еще делать
добро людям, разве мечтать об этом глупее, чем мечтать о том, о чем я мечтал прежде, — быть, например, министром, быть полковым командиром?» Но какой-то голос говорил ему, чтоб он подождал и не решался.
Впрочем, Негров и без мундира мог тогда еще нравиться; хотя ему было под сорок, но, благодаря
доброму здоровью, он сохранил себя удивительно, и, от
природы не слишком речистый, он имел ту развязность, которую имеют все военные, особенно служившие в кавалерии; остальные недостатки, какие могла в нем открыть невеста, богато искупались прекрасными усами, щегольски отделанными на тот раз.
Но я не был один. Федосья зорко следила за мной и не оставляла своими заботами. Мне пришлось тяжелым личным опытом убедиться, сколько настоящей хорошей доброты заложила
природа в это неуклюжее и ворчливое существо. Да, это была
добрая женщина, не головной добротой, а так, просто, потому что другой она не умела и не могла быть.
Хозяева вообще не щедры на похвалы: «Похвала — та же потачка, — рассуждает хозяин, извлекая, вероятно, это правило из наблюдений собственной
природы, — зазнается еще, чего
доброго!
И
добро бы управляла им на этот раз его неугомонная, деятельная
природа; но на этот раз и того даже не было.
«И кроме этого», в то же время думал он: «кто мне мешает самому быть счастливым в любви к женщине, в счастии семейной жизни?» И юное воображение рисовало ему еще более обворожительную будущность. «Я и жена, которую я люблю так, кàк никто никогда никого не любил на свете, мы всегда живем среди этой спокойной, поэтической деревенской
природы, с детьми, может быть, с старухой тёткой; у нас есть наша взаимная любовь, любовь к детям, и мы оба знаем, что наше назначение —
добро.
— Говорю так потому, что так думаю, а думаю так потому, что на свою русскую
природу надеюсь, ибо
доброю ее почитаю и знаю, что русский человек никогда того не захочет, чтобы всех детей для одного заделить.
Васильков. За то, что вы ее развратили. Она от
природы создание
доброе; в вашем омуте женщина может потерять все — и честь, и совесть, и всякий стыд. А ты развратней всех. Нет, нет, бери пистолет, а то я тебя убью стулом.
Он не сделает сам ничего именно потому, что в нем натуры, крови нет; но кто вправе сказать, что он не принесет, не принес уже пользы? что его слова не заронили много
добрых семян в молодые души, которым
природа не отказала, как ему, в силе деятельности, в умении исполнять собственные замыслы?
— Хотя я был кроткий и
добрый мальчик, но впечатлительный и вспыльчивый от
природы.
Желая посоветоваться наперед в этом деле с друзьями, мать ездила к Максиму Дмитриевичу Княжевичу, но твердый, несколько грубый, хотя и
добрый по
природе, серб не одобрил этого намерения.
— Его душа расширялась, хотела бы вырваться, обнять всю
природу, и потом сокрушить ее, — если было желание безумца, то по крайней мере великого безумца; — что такое величайшее
добро и зло? — два конца незримой цепи, которые сходятся, удаляясь друг от друга.
Задумавшись ехал мрачный горбач, сложа руки на груди и повеся голову; его охотничья плеть моталась на передней луке казацкого седла, и
добрый степной конь его, горячий, щекотливый от
природы, понемногу стал прибавлять ходу, сбился на рысь, потом, чувствуя, что повода висят покойно на его мохнатой шее, зафыркал, прыгнул и ударился скакать…
Она любила своих подруг, своих наставниц, страстно любила своего отца, и, конечно, если бы судьба послала ей
доброго мужа, она сделалась бы
доброй женой и нежной матерью, и вся бы жизнь ее протекла в выполнении этого чувства любви, как бы единственной нравственной силы, которая дана была ей с избытком от
природы.
— Finita la commedia, [Представление окончено (итал.).] братику… Неженивыйся печется о господе, а женивыйся печется о жене своей. Да, братику, шел, шел, а потом как в яму оступился. Хотел тебе написать, да, думаю, к чему
добрых людей расстраивать… Испиваю теперь чашу даже до дна и обтачиваю терпение, но не жалуюсь, ибо всяк человек есть цифра в арифметике
природы, которая распоряжается с ними по-своему.
Марфе Андревне возвратили ее
добро; а
природа возвратила ей ее здоровье; не возвратилось только здоровье к подруге ее несчастия.
Тихая, уединенная жизнь в нашей деревенской глуши, с возможностью делать
добро людям, которым так легко делать
добро, к которому они не привыкли; потом труд, — труд, который, кажется, что приносит пользу; потом отдых,
природа, книга, музыка, любовь к близкому человеку, — вот мое счастье, выше которого я не мечтал.
Было все это тоже при обычных картинах нашей
природы, «когда стают в осень туманы густые и темные и ветер с полуденной страны и последи дожди и от солнца воскурение земли, и тогда надобе на ветр не ходити, а сидети во избе в топленой и окон не отворяти, а
добро бы, чтобы в том граде нижити и из того граду отходити в места чистые».
Бывало, ведь
добрые люди пренаивно рассуждали, как это удивительно глаз приноровила
природа к тому, чтобы видеть: и зрачки, и сеточки, и оболочка — все, точно нарочно, так уж и приделано, чтобы видеть; и никак ведь не хотели сообразить
добрые люди, что не потому так глаз устроен, что нам такая крайняя есть необходимость видеть, и видеть именно вверх ногами и в миниатюре; а просто видим мы, и видим так, а не иначе, именно потому, что глаз наш так уж устроен.
Когда человечество, еще не сознавая своих внутренних сил, находилось совершенно под влиянием внешнего мира и, под влиянием неопытного воображения, во всем видело какие-то таинственные силы,
добрые и злые, и олицетворяло их в чудовищных размерах, тогда и в поэзии являлись те же чудовищные формы и та же подавленность человека страшными силами
природы.