Неточные совпадения
Больше ничего от него не могли
добиться, потому что, выговоривши
свою нескладицу, юродивый тотчас же скрылся (точно сквозь землю пропал!), а задержать блаженного никто не посмел. Тем не меньше старики задумались.
Место это давало от семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя
своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух Евреев, и всех этих людей, хотя они были уже подготовлены, Степану Аркадьичу нужно было видеть в Петербурге. Кроме того, Степан Аркадьич обещал сестре Анне
добиться от Каренина решительного ответа о разводе. И, выпросив у Долли пятьдесят рублей, он уехал в Петербург.
— Да где ж тут?.. да как
добиться какого-нибудь <толку>? — сказал Чичиков
своему сопутнику, чиновнику по особенным поручениям, которого полковник дал ему в проводники.
Я льстил безбожно, и только что, бывало,
добьюсь пожатия руки, даже взгляда, то укоряю себя, что это я вырвал его у нее силой, что она сопротивлялась, что она так сопротивлялась, что я наверное бы никогда ничего не получил, если б я сам не был так порочен; что она, в невинности
своей, не предусмотрела коварства и поддалась неумышленно, сама того не зная, не ведая, и прочее и прочее.
Василиса Егоровна увидела коварство
своего мужа; но, зная, что ничего от него не
добьется, прекратила
свои вопросы и завела речь о соленых огурцах, которые Акулина Памфиловна приготовляла совершенно особенным образом.
Комендант по собственной охоте учил иногда
своих солдат; но еще не мог
добиться, чтобы все они знали, которая сторона правая, которая левая, хотя многие из них, дабы в том не ошибиться, перед каждым оборотом клали на себя знамение креста.
Одинцова ему нравилась: распространенные слухи о ней, свобода и независимость ее мыслей, ее несомненное расположение к нему — все, казалось, говорило в его пользу; но он скоро понял, что с ней «не
добьешься толку», а отвернуться от нее он, к изумлению
своему, не имел сил.
Вот весь результат, которого он
добивался, знакомя друга
своего с Ольгой. Он не предвидел, что он вносит фейерверк, Ольга и Обломов — и подавно.
Другой мечтал
добиться высокого поста в службе, на котором можно свободно действовать на широкой арене, и
добился места члена в клубе, которому и посвятил
свои досуги.
— Да, да, не скажет, это правда — от нее не
добьешься! — прибавила успокоенная бабушка, — не скажет! Вот та шептунья, попадья, все знает, что у ней на уме: да и та скорей умрет, а не скажет ее секретов.
Свои сейчас разроняет, только подбирай, а ее — Боже сохрани!
От него я
добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах опустили шторы, Софья Николаевна сидит у себя запершись, и все обедают по
своим комнатам, и даже не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено выходить из дома, чтоб как-нибудь не проболтался, что граф Милари и носа не показывает в дом, а ездит старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником, по словам старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
Она чувствовала условную ложь этой формы и отделалась от нее,
добиваясь правды. В ней много именно того, чего он напрасно искал в Наташе, в Беловодовой: спирта, задатков самобытности, своеобразия ума, характера — всех тех сил, из которых должна сложиться самостоятельная, настоящая женщина и дать направление
своей и чужой жизни, многим жизням, осветить и согреть целый круг, куда поставит ее судьба.
В эту неделю ни один серьезный учитель ничего от него не
добился. Он сидит в
своем углу, рисует, стирает, тушует, опять стирает или молча задумается; в зрачке ляжет синева, и глаза покроются будто туманом, только губы едва-едва заметно шевелятся, и в них переливается розовая влага.
Он стал весел, развязен и раза два гулял с Верой, как с посторонней, милой, умной собеседницей, и сыпал перед ней, без умысла и желания
добиваться чего-нибудь, весь
свой запас мыслей, знаний, анекдотов, бурно играл фантазией, разливался в шутках или в задумчивых догадках развивал
свое миросозерцание, — словом, жил тихою, но приятною жизнью, ничего не требуя, ничего ей не навязывая.
И если, например, и сознавали, в начале дороги, всю беспорядочность и случайность
свою, все отсутствие благородного в их хотя бы семейной обстановке, отсутствие родового предания и красивых законченных форм, то тем даже и лучше было, ибо уже сознательно
добивались того потом сами и тем самым приучались его ценить.
Иначе, лишь только фрегат вошел бы в проход, японцы выстроили бы линию из
своих лодок позади его и загородили бы нам второй рейд, на котором нельзя было бы кататься на шлюпках; а они этого и
добивались.
О здоровье Крыльцова он тоже отказался дать какие-либо сведения, сказав, что он не может сказать даже того, есть ли такой арестант. Так, ничего не
добившись, Нехлюдов сел на
своего извозчика и поехал в гостиницу.
Нехлюдов отошел и пошел искать начальника, чтоб просить его о рожающей женщине и о Тарасе, но долго не мог найти его и
добиться ответа от конвойных. Они были в большой суете: одни вели куда-то какого-то арестанта, другие бегали закупать себе провизию и размещали
свои вещи по вагонам, третьи прислуживали даме, ехавшей с конвойным офицером, и неохотно отвечали на вопросы Нехлюдова.
— Вы, мама,
добьетесь того, что я совсем не буду выходить из
своей комнаты, когда у нас бывает Привалов. Мне просто совестно… Если человек хорошо относится ко мне, так вы хотите непременно его женить. Мы просто желаем быть хорошими знакомыми — и только.
Но он не ограничивался одной Зосей, а бежал так же стремительно в нижний этаж, где жили пани Марина и Давид. Конечно, пани Марина очень любила русскую водку, но она не забыла еще, как танцевала с крутоусым Сангушко, и знала толк в забавках. Гордый и грубый с пани Мариной в обыкновенное время, Альфонс Богданыч теперь рассыпался пред ней мелким бесом и в конце концов добивался-таки
своего.
Веревкин подробно описывал
свои хлопоты, официальные и домашние: как он делал визиты к сильным мира сего, как его водили за нос и как он в конце концов добился-таки
своего, пуская в ход все
свое нахальство, приобретенное долголетней провинциальной практикой.
— Вы хотите сказать о Nicolas? Это старая новость… Только едва ли они чего-нибудь
добьются: Привалов и раньше все время хлопотал в Петербурге по
своему делу.
Он будил его с каким-то остервенением, рвал его, толкал, даже бил, но, провозившись минут пять и опять ничего не
добившись, в бессильном отчаянии воротился на
свою лавку и сел.
Надо заметить, что Коля понимал и разгадывал с этой стороны Дарданелова и, уж разумеется, глубоко презирал его за его «чувства»; прежде даже имел неделикатность выказывать это презрение
свое пред матерью, отдаленно намекая ей, что понимает, чего
добивается Дарданелов.
Деревеньку же и довольно хороший городской дом, которые тоже пошли ей в приданое, он долгое время и изо всех сил старался перевести на
свое имя чрез совершение какого-нибудь подходящего акта и наверно бы
добился того из одного, так сказать, презрения и отвращения к себе, которое он возбуждал в
своей супруге ежеминутно
своими бесстыдными вымогательствами и вымаливаниями, из одной ее душевной усталости, только чтоб отвязался.
Стрелки шли лениво и часто отдыхали. Незадолго до сумерек мы добрались до участка, носящего странное название Паровози. Откуда произошло это название, так я и не мог
добиться. Здесь жил старшина удэгейцев Сарл Кимунка со
своей семьей, состоящей из 7 мужчин и 4 женщин. В 1901 году он с сотрудником Переселенческого управления Михайловым ходил вверх по Иману до Сихотэ-Алиня. В награду за это ему был отведен хуторской участок.
Сторешников слышал и видел, что богатые молодые люди приобретают себе хорошеньких небогатых девушек в любовницы, — ну, он и
добивался сделать Верочку
своею любовницею: другого слова не приходило ему в голову; услышал он другое слово: «можно жениться», — ну, и стал думать на тему «жена», как прежде думал на тему «любовница».
— Скажи, Христа ради, зачем ты
свое место бросил? —
добивалась иногда от него матушка.
Матушка осторожно открывает помещения, поворачивает каждую вещь к свету и любуется игрою бриллиантов. «Не тебе бы, дылде, носить их!» — произносит она мысленно и, собравши баулы, уносит их в
свою комнату, где и запирает в шкап. Но на сердце у нее так наболело, что,
добившись бриллиантов, она уже не считает нужным сдерживать себя.
Они смекают, что настоять на
своем они не могут иначе, как при содействии самого Сережи; и знают, как
добиться этого содействия.
— Нет, голубчик, — сказала она, — нам от
своего места бежать не приходится. Там дело наладишь — здесь в упадок придет; здесь будешь хозяйствовать — там толку не
добьешься. Нет ничего хуже, как заглазно распоряжаться, а переезжать с места на место этакую махинищу верст — и денег не напасешься.
Во время сеанса он тешил князя, болтая без умолку обо всем, передавая все столичные сплетни, и в то же время успевал проводить разные крупные дела, почему и слыл влиятельным человеком в Москве. Через него многого можно было
добиться у всемогущего хозяина столицы, любившего
своего парикмахера.
Учитель немецкого языка, Кранц… Подвижной человек, небольшого роста, с голым лицом, лишенным растительности, сухой, точно сказочный лемур, состоящий из одних костей и сухожилий. Казалось, этот человек сознательно стремился сначала сделать
свой предмет совершенно бессмысленным, а затем все-таки
добиться, чтобы ученики его одолели. Всю грамматику он ухитрился превратить в изучение окончаний.
Прохоров
добился аудиенции у Стабровского только через три дня. К удивлению, он был принят самым любезным образом, так что даже немного смутился. Старый сибирский волк не привык к такому обращению. Результатом этого совещания было состоявшееся, наконец, соглашение: Стабровский закрывал
свой завод, а Прохоров ежегодно выплачивал ему отступного семьдесят тысяч.
Даже опытным полем нельзя назвать эту фирму, так как в ней только пять десятин и по качествам
своим, как сказано в одной казенной бумаге, земля нарочно выбрана ниже среднего достоинства, «с целью показать населению примером, что при известном уходе и лучшей обработке можно и на ней
добиться удовлетворительного результата».
Зато другому слуху он невольно верил и боялся его до кошмара: он слышал за верное, что Настасья Филипповна будто бы в высшей степени знает, что Ганя женится только на деньгах, что у Гани душа черная, алчная, нетерпеливая, завистливая и необъятно, непропорционально ни с чем самолюбивая; что Ганя хотя и действительно страстно
добивался победы над Настасьей Филипповной прежде, но когда оба друга решились эксплуатировать эту страсть, начинавшуюся с обеих сторон, в
свою пользу, и купить Ганю продажей ему Настасьи Филипповны в законные жены, то он возненавидел ее как
свой кошмар.
Отец Варвары Павловны, Павел Петрович Коробьин, генерал-майор в отставке, весь
свой век провел в Петербурге на службе, слыл в молодости ловким танцором и фрунтовиком, находился, по бедности, адъютантом при двух-трех невзрачных генералах, женился на дочери одного из них, взяв тысяч двадцать пять приданого, до тонкости постиг всю премудрость учений и смотров; тянул, тянул лямку и, наконец, годиков через двадцать
добился генеральского чина, получил полк.
Варвара Павловна сама скоро поняла, что от этой старухи толку не
добьешься, и перестала заговаривать с нею; зато Марья Дмитриевна стала еще ласковей с
своей гостьей; невежливость тетки ее рассердила.
На Рублихе пока сделана была передышка. Работала одна паровая машина, да неотступно оставался на
своем месте Родион Потапыч. Он,
добившись цели, вдруг сделался грустным и задумчивым, точно что потерял. С ним теперь часто дежурил Матюшка, повадившийся на шахту неизвестно зачем. Раз они сидели вдвоем в конторке и молчали. Матюшка совершенно неожиданно рухнул
своим громадным телом в ноги старику, так что тот даже отскочил.
Иван Семеныч бился со стариками целых два дня и ничего не мог
добиться. Даже был приглашен к содействию о. Сергей, увещания и советы которого тоже не повели ни к чему. Истощив весь запас
своей административной энергии, Иван Семеныч махнул рукой на все.
На ночь Евгения Петровна уложила Лизу на диване за драпри в
своей спальне и несколько раз пыталась
добиться у нее откровенного мнения о том, что она думает с собой сделать, живя таким странным и непонятным для нее образом.
У Егора Николаевича никак нельзя было
добиться: подозревает ли он
свою жену в истерическом притворстве, или считает
свой способ лечения надежным средством против действительной истерики, но он неуклонно следовал
своему правилу до счастливого дня
своей серебряной свадьбы.
Вязмитинов отказался от усилий дать жене видное положение и продолжал уравнивать себе дорогу. Только изредка он покашивался на Женни за ее внимание к Розанову, Лизе, Полиньке и Райнеру, тогда как он не мог от нее
добиться такого же или даже хотя бы меньшего внимания ко многим из
своих новых знакомых.
— Да-а! Обма-анете небось? Все вы мужчины такие. Вам бы сперва
своего добиться, получить
свое удовольствие, а потом нуль внимания!
А вот теперь вышло так, что он только исполнил
свой каприз,
добился, чего ему нужно, и уже на попятный.
— Ну чего, подлый человек, от нее
добиваешься? — сказала она, толкая в дверь Василья, который торопливо встал, увидав ее. — Довел девку до евтого, да еще пристаешь, видно, весело тебе, оголтелый, на ее слезы смотреть. Вон пошел. Чтобы духу твоего не было. И чего хорошего в нем нашла? — продолжала она, обращаясь к Маше. — Мало тебя колотил нынче дядя за него? Нет, все
свое: ни за кого не пойду, как за Василья Грускова. Дура!
Это лицо именно отвращало от себя тем, что выражение его было как будто не
свое, а всегда напускное, обдуманное, заимствованное, и какое-то слепое убеждение зарождалось в вас, что вы никогда и не
добьетесь до настоящего его выражения.
Вот вы чего
добиваетесь, вы преклоняетесь перед мнением самого князя, вы
добиваетесь, чтоб он сам сознался в
своей ошибке.
Вы
добиваетесь расширения
своих земельных наделов, забывая, что главная задача заводского рабочего — работа на заводской фабрике, в руднике или курене.
Этот урок глубоко запал в душу Родиона Антоныча, так что он к концу крепостного права, по рецепту Тетюева,
добился совершенно самостоятельного поста при отправке металлов по реке Межевой. Это было — тепленькое местечко, где рвали крупные куши, но Сахаров не зарывался, а тянул
свою линию год за годом, помаленьку обгоняя всех
своих товарищей и сверстников.