Неточные совпадения
— Если вы спрашиваете моего совета, — сказала она, помолившись и открывая лицо, — то я не советую вам делать этого. Разве я не вижу, как вы страдаете, как это раскрыло ваши
раны? Но, положим, вы, как всегда, забываете о себе. Но к чему же это может повести? К новым страданиям с вашей стороны, к мучениям
для ребенка? Если в ней осталось что-нибудь человеческое, она сама не должна желать этого. Нет, я не колеблясь не советую, и, если вы разрешаете мне, я напишу к ней.
О, пусть есть философы (и позор на них!), которые скажут, что все это — пустяки, раздражение молокососа, — пусть, но
для меня это была
рана, —
рана, которая и до сих пор не зажила, даже до самой теперешней минуты, когда я это пишу и когда уже все кончено и даже отомщено.
Слышал я потом слова насмешников и хулителей, слова гордые: как это мог Господь отдать любимого из святых своих на потеху диаволу, отнять от него детей, поразить его самого болезнью и язвами так, что черепком счищал с себя гной своих
ран, и
для чего: чтобы только похвалиться пред сатаной: «Вот что, дескать, может вытерпеть святой мой ради меня!» Но в том и великое, что тут тайна, — что мимоидущий лик земной и вечная истина соприкоснулись тут вместе.
За год перед тем, как во второй и, вероятно, окончательный раз, пропал из Петербурга, Рахметов сказал Кирсанову: «Дайте мне порядочное количество мази
для заживления
ран от острых орудий».
Я обиделся и отошел с некоторой
раной в душе. После этого каждый вечер я ложился в постель и каждое утро просыпался с щемящим сознанием непонятной
для меня отчужденности Кучальского. Мое детское чувство было оскорблено и доставляло мне страдание.
Сегодня прощеный день — бедовыйчеловек издали просит, чтоб ты простила его и позволила любить тебя так, чтоб это не было
для тебя невыносимой бедой… Одна любовь залечивает
раны…
— Конечно, мы сами мало в этом понимаем, но господа тут на похоронах разговаривали: ножки ведь у них от
ран изволили болеть, и сколько они тоже лечили эту болезнь, почесть я каждую неделю в город за лекарством
для них от этого ездил!..
Он, кажется, все это сам уж очень хорошо знал и только не хотел расспросами еще более растравлять своих душевных
ран; ходившей за ним безусыпно Катишь он ласково по временам улыбался, пожимал у нее иногда руку; но как она сделает
для него, что нужно, он сейчас и попросит ее не беспокоиться и уходить: ему вообще, кажется, тяжело было видеть людей.
И всякий требует лично
для себя конституции: мне, говорит, подай конституцию, а прочие пусть по-прежнему довольствуются
ранами и скорпионами.
Но существует во всей живущей, никогда не умирающей мировой природе какой-то удивительный и непостижимый закон, по которому заживают самые глубокие
раны, срастаются грубо разрубленные члены, проходят тяжкие инфекционные болезни, и, что еще поразительнее, — сами организмы в течение многих лет вырабатывают средства и орудия
для борьбы со злейшими своими врагами.
Вообще Марфин вел аскетическую и почти скупую жизнь; единственными предметами, требующими больших расходов, у него были: превосходный конский завод с скаковыми и рысистыми лошадьми, который он держал при усадьбе своей, и тут же несколько уже лет существующая больница
для простого народа, устроенная с полным комплектом сиделок, фельдшеров, с двумя лекарскими учениками, и в которой, наконец, сам Егор Егорыч практиковал и лечил: перевязывать
раны, вскрывать пузыри после мушек, разрезывать нарывы, закатить сильнейшего слабительного больному — было весьма любезным
для него делом.
Позволь сначала отрекомендоваться: я — герой, я делал всеобщую историю, пролитая мною кровь послужит Иловайскому материалом
для самоновейшей истории, я — ординарец при генерале Черняеве, я, то есть моя персона, покрыта
ранами (жаль, что милые турки ранили меня довольно невежливо, ибо я не могу даже показать публике своих почетных шрамов и рубцов), наконец, я в скором времени кавалер сербского ордена Такова…
Ты права! что такое жизнь? жизнь вещь пустая.
Покуда в сердце быстро льется кровь,
Всё в мире нам и радость и отрада.
Пройдут года желаний и страстей,
И всё вокруг темней, темней!
Что жизнь? давно известная шарада
Для упражнения детей;
Где первое — рожденье! где второе —
Ужасный ряд забот и муки тайных
ран,
Где смерть — последнее, а целое — обман!
Князь Ингварь, князь Всеволод!
И вас Мы зовем
для дальнего похода,
Трое ведь Мстиславичей у нас,
Шестокрыльцев княжеского рода!
Не в бою ли вы себе честном
Города и волости достали?
Где же ваш отеческий шелом,
Верный щит, копье из ляшской стали?
Чтоб ворота Полю запереть,
Вашим стрелам время зазвенеть
За Русскую землю,
За Игоревы
раны —
Удалого сына Святославича!
Судьба меня душит, она меня давит…
То сердце царапнет, то бьёт по затылку,
Сударку — и ту
для меня не оставит.
Одно оставляет мне — водки бутылку…
Стоит предо мною бутылка вина…
Блестит при луне, как смеётся она…
Вином я сердечные
раны лечу:
С вина в голове зародится туман,
Я думать не стану и спать захочу…
Не выпить ли лучше ещё мне стакан?
Я — выпью!.. Пусть те, кому спится, не пьют!
Мне думы уснуть не дают…
Кроме того, как в это время Доримедонт Васильич часто должен был ездить в город, где хлопотал о пенсии за свою службу и
раны, ему нужен был кучер, то мужики выбрали
для услуг из своей среды мужика Зинку.
«Этот Петербург, товарищи мои по службе, даже комнаты и мебель, словом, все, что напоминает мне моего богоподобного Михайла Борисовича, все это еще более раскрывает
раны сердца моего», — заключал барон свое письмо, на каковое князь в тот же день послал ему телеграфическую депешу, которою уведомлял барона, что он ждет его с распростертыми объятиями и что
для него уже готово помещение, именно в том самом флигеле, где и князь жил.
Бегушев сейчас же вышел в отставку и выхлопотал себе даже разрешение уехать за границу
для излечения полученной им
раны.
Он отговаривался различными предлогами, то
раною, то желанием усовершенствовать свои познания, то недостатком в деньгах, и Петр снисходительствовал его просьбам, просил его заботиться о своем здаровии, благодарил за ревность к учению, и крайне бережливый в собственных своих расходах, не жалел
для него своей казны, присовокупляя к червонцам отеческие советы и предостерегательные наставления.
Я оскорблять Жуана не намерен.
Но… я сейчас с Октавьо говорил.
Узнав из уст моих, что
для него
Надежды нет, хотел он удалиться,
Искать хотел он смерти где-нибудь.
Я удержал его — он был нам другом, —
Я упросил его остаться с нами —
Он здесь. Судьбе тяжелой он покорен.
Но
рана сердца глубока. Ты, Анна,
Была к нему не без участья прежде.
Он в горести, и много облегчило б
Его твое приветливое слово…
Скажи, согласна, ль ты его принять?
Поддразнивать себя и растравлять таким образом свои
раны в настоящую минуту было каким-то глубоким наслаждением
для господина Голядкина, даже чуть ли не сладострастием.
Он упомянул знойный торнадо, попутно прихватив штиль; о призраке негра, о несчастьях, приносимых кораблю кошками, об искусстве лавировать против ветра, о пользе пепла
для ран, об огнях в море, кораблях-призраках.
Лещ (кивая головой). Лёгкая
рана была бы полезна
для вас! Это очень подвигает человека вперёд по службе.
И потому штаб-офицерша, верно из мщения, решилась его испортить и наняла
для этого каких-нибудь колдовок-баб, потому что никаким образом нельзя было предположить, чтобы нос был отрезан: никто не входил к нему в комнату; цирюльник же Иван Яковлевич брил его еще в среду, а в продолжение всей среды и даже во весь четверток нос у него был цел — это он помнил и знал очень хорошо; притом была бы им чувствуема боль, и, без сомнения,
рана не могла бы так скоро зажить и быть гладкою, как блин.
«Верная моя Люба! Сражался я, и служил государю, и проливал свою кровь не однажды, и вышел мне за то офицерский чин и благородное звание. Теперь я приехал на свободе в отпуск
для излечения
ран и остановился в Пушкарской слободе на постоялом дворе у дворника, а завтра ордена и кресты надену, и к графу явлюсь, и принесу все свои деньги, которые мне на леченье даны, пятьсот рублей, и буду просить мне тебя выкупить, и в надежде, что обвенчаемся перед престолом Всевышнего Создателя».
Бойтесь, — нам твердят из детства,
Бойтесь вы сердечных
ран,
От мужчины ждите бедства, —
Он обманщик и тиран!
Знать обманы — жребий жалкий!
Но влачить девичий сан
Для стареющей весталки —
Вот несноснейший обман!
Уж и
для настоящего времени бесчисленными наблюдателями установлен факт, что дикари без всякого лечения легко оправляются от таких
ран, от которых европейцы погибают при самом тщательном уходе.
А. С. Таубер, — рассказывая о немецких клиниках, замечает: «Громадная разница в течении
ран наблюдается в клиниках между ампутациями, произведенными молодыми ассистентами, и таковыми, сделанными ловкой и опытной рукой профессора; первые нередко ушибают ткани, разминают нервы, слишком коротко урезывают мышцы или высоко обнажают артериальные сосуды от их влагалищ, — все это моменты, неблагоприятные
для скорого заживления ампутационной
раны».
Синтянина держала рукав и недоумевала:
для чего нужна Горданову эта фальшивая
рана?.. Прежде чем она успела прийти к какому-нибудь заключению, ее пришли звать к чаю. Так как она отказалась идти в дом, то Глафира приказала сказать, что, желая быть вместе с Александрой Ивановной, она велела подать чай к одной из зал павильона.
Ванскок со своею теорией «свежих
ран» открывала Горданову целую новую, еще не эксплуатированную область, по которой скачи и несись куда знаешь, твори, что выдумаешь, говори, что хочешь, и у тебя везде со всех сторон будет тучный злак
для коня и дорога скатертью, а вдали на черте горизонта тридцать девять разбойников, всегда готовые в помощь сороковому.
— Время, — начала было Бодростина банальную фразу о все сглаживающем времени, но Синтянина нетерпеливо перебила ее замечанием, что есть
раны,
для которых нет исцеления ни во времени, ни в возврате к прежнему образу жизни.
— Ну, в таком случае ты знаешь гораздо более, чем я, — отозвалась maman — и она мне показалась в эту минуту чрезвычайно жалкою, как будто
для нее в жизни все кончено и она отрешена от нее. Так она была чутка и так немного надо было, чтобы причинять ей чувствительнейшие
раны.
— Не думайте о ваших товарищах и участниках вашей грешной жизни, — сказал Пантака, — но подумайте о вашей душе и воспользуйтесь в последний час той возможностью спасенья, которая представляется вам. Вот вам вода
для питья, дайте я перевяжу ваши
раны. Может быть, мне и удастся спасти вашу жизнь.
А утром Люба, дочь соседнего сторожа, увидела на дворе Сартановской дачи, перед свиною закуткою, труп Анны Ивановны. Около нее лежала миска с разлившимся хлебовом
для поросенка. В левом боку была пулевая
рана.
Но
рана оказалась, к несчастью
для него, легкой.
И опять его потянуло внутрь. Он перешел улицу, нырнул в калитку мимо того же дворника и обошел кругом по тротуару всю площадь двора. Что-то особенно притягательное
для него было в этой внутренности дома Калакуцкого. Ни на один миг не всплыла перед ним мертвая голова с запекшейся
раной, пистолет на полу, письмо танцовщице. Подрядчик не существовал
для него. Не думал он и о возможности такой смерти. Мало ли сколько жадных аферистов! Туда им и дорога!.. Свою жизнь нельзя так отдавать… Она дорого стоит.
Счастлив был тот раненный в живот, который дня три-четыре провалялся на поле сражения неподобранным: он лежал там беспомощный и одинокий, жаждал и мерзнул, его каждую минуту могли загрызть стаи голодных собак, — но у него был столь нужный
для него покой; когда его подобрали, брюшные
раны до известной степени уже склеились, и он был вне опасности.
Примечание. Искровенившие себя во время игры или получившие синяки имеют право требовать возвращения половины ставки на арнику или свинцовую воду
для заживления
ран.
Какой он искусный лекарь
для тех
ран, которые сам наделал и растравил мастерски!
«Будь непререкаемо верна великой монархине, — писал Александр Васильевич. — Я ее солдат, я умираю за отечество; чем выше возводит меня ее милость, тем слаще мне пожертвовать собою
для нее. Смелым шагом приближаюсь я к могиле, совесть моя незапятнана, мне 60 лет, тело мое изувечено
ранами, и Бог оставляет меня жить
для блага государства».
Боже мой! тело несчастной Розы лежало на двух скамейках; грудь ее была изрезана… и человечек, приметный только своим пунцовым носом, возился с окровавленным ножом и рукой в широкой
ране, в которую глаз непосвященного боялся бы взглянуть: так отвратительна
для человека внутренность человека!
Александр Васильевич, огорченный этим выговором, просил Потемкина позволить ему удалиться в Москву
для излечения
ран.
Этой
раной было непонятное
для него молчание Надежды Корнильевны Алфимовой.
Но позвольте вас спросить не
для того, чтобы оправдаться, а во имя справедливости, почему графиня Белавина, до которой, конечно, дошли слухи о вашей дуэли и
ране, до сих пор даже не прислала узнать о вашем здоровье…
Положение ее, ее
раны, поделанные властолюбием Карла Одиннадцатого и растравленные удальством его сына; силы, средства, обширность России, которая, рано или поздно, должна была поглотить мое отечество своим соседством и которая — поверьте мне — не позже столетия будет могущественнейшею державою в мире; величие Петра, ручающееся за благосостояние стран, ему вверенных, — все подвинуло меня оставить Августа и броситься в объятия царя,
для меня открытые.
Казалось,
для обеих женщин растравление
раны воспоминаниями, навеваемыми всякой безделицей, в этой тщательно убранной и комфортабельно устроенной комнате доставляло жгучее наслаждение.
Он открыл ему
раны своего сердца, но медицинская помощь была бессильна
для их исцеления.
— Полегче, молодой врач! — отвечал Аристотель. — Кровь твоя горит напрасно. Ты забыл, что тебе суждено заживлять
раны, а не делать их.
Для успокоения твоего прибавлю: здесь бой орудиями позволен только в судных делах.
Несмотря на первую сердечную
рану, которую нанесла ему жизнь смертью Глаши, Суворов не предался отчаянию, не отстал от дела. Он только еще более ушел в самого себя и в исполнение своих служебных обязанностей и в изучении военных наук старался найти забвение происшедшего. Он и достиг этого. И если образ Глаши и устремленные на него ее глаза и мелькали порой перед Александром Васильевичем, то лишь
для того, чтобы напомнить ему его клятву о сохранении целомудрия.
Наташа находилась в этом состоянии столбняка, с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно
для чего, нашла нужным объявить Наташе о
ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде.