Неточные совпадения
Он сидит подле столика, на котором стоит кружок с парикмахером, бросавшим тень на его лицо; в одной руке он
держит книгу, другая покоится на ручке кресел; подле него лежат часы с нарисованным егерем на циферблате, клетчатый
платок, черная круглая табакерка, зеленый футляр для очков, щипцы на лоточке.
Шаркая лаковыми ботинками, дрыгая ляжками, отталкивал ими фалды фрака, и ягодицы его казались окрыленными. Правую руку он протягивал публике, как бы на помощь ей, в левой
держал листочки бумаги и, размахивая ею, как носовым
платком, изредка приближал ее к лицу. Говорил он легко, с явной радостью, с улыбками на добродушном, плоском лице.
Особенно звонко и тревожно кричали женщины. Самгина подтолкнули к свалке, он очутился очень близко к человеку с флагом, тот все еще
держал его над головой, вытянув руку удивительно прямо: флаг был не больше головного
платка, очень яркий, и струился в воздухе, точно пытаясь сорваться с палки. Самгин толкал спиною и плечами людей сзади себя, уверенный, что человека с флагом будут бить. Но высокий, рыжеусый, похожий на переодетого солдата, легко согнул руку, державшую флаг, и сказал...
На берегу тихой Поруссы сидел широкобородый запасной в солдатской фуражке, голубоглазый красавец; одной рукой он обнимал большую, простоволосую бабу с румяным лицом и безумно вытаращенными глазами, в другой
держал пестрый ее
платок, бутылку водки и — такой мощный, рослый — говорил женским голосом, пронзительно...
Обязанность ее, когда Татьяна Марковна сидела в своей комнате, стоять, плотно прижавшись в уголке у двери, и вязать чулок,
держа клубок под мышкой, но стоять смирно, не шевелясь, чуть дыша и по возможности не спуская с барыни глаз, чтоб тотчас броситься, если барыня укажет ей пальцем, подать
платок, затворить или отворить дверь, или велит позвать кого-нибудь.
Подойдя к месту шума, Марья Павловна и Катюша увидали следующее: офицер, плотный человек с большими белокурыми усами, хмурясь, потирал левою рукой ладонь правой, которую он зашиб о лицо арестанта, и не переставая произносил неприличные, грубые ругательства. Перед ним, отирая одной рукой разбитое в кровь лицо, а другой
держа обмотанную
платком пронзительно визжавшую девчонку, стоял в коротком халате и еще более коротких штанах длинный, худой арестант с бритой половиной головы.
— Вижу я, что сижу я этак будто на большой дороге под ракитой, палочку
держу оструганную, котомка за плечами и голова
платком окутана — как есть странница!
Дама, с своей стороны, бросала ему
платок, который он ловил на лету, и, быстро вставши с колен, делал новый круг по зале, размахивая левой рукой, в которой
держал свой трофей.
Первый завтрак у Стабровских опять послужил предметом ужаса для мисс Дудль. «Неорганизованная девочка» решительно не умела
держать себя за столом, клала локти чуть не на тарелку, стучала ложкой, жевала, раскрывая рот, болтала ногами и — о, ужас! — вытащила в заключение из кармана совсем грязный носовой
платок. Мисс Дудль чуть не сделалось дурно.
Держал себя Пархоменко весьма развязным и весьма нескладным развихляем, питал национальное предубеждение против носовых
платков и в силу того беспрестанно дергал левою щекою и носом, а в минуты размышления с особенным тщанием и ловкостью выдавливал пальцем свой правый глаз.
— А я вот
держу свою у себя под
платком! — подхватила Пиколова, тоже на сквернейшем французском диалекте.
На двух стульях лежало несколько пучков крапивы, обернутых по стеблям
платками, чтобы
держать не обжигаться.
С костылями или без костылей, в капоре или в драдедамовом
платке, в старом беличьем салопе или в ватном поношенном пальто, она всегда тут, сидит на площадке, твердою рукою
держит ридикюль, терпеливо выжидает выслуженную и выстраданную зелененькую кредитку и слезящимися глазами следит за проходящими франтами, уносящими уймы денег в виде аренд, вспомоществований и более или менее значительных пенсий.
Старики Багровы со всем семейством вышли на крыльцо; Арина Васильевна в шелковом шушуне [Шушун — женская верхняя одежда; большею частью короткая кофта, шубейка.] и юбке, в шелковом гарнитуровом с золотыми травочками
платке на голове, а Степан Михайлыч в каком-то стародавнем сюртуке, выбритый и с
платком на шее, стояли на верхней ступеньке крыльца; один
держал образ Знамения божьей матери, а другая — каравай хлеба с серебряной солонкой.
Лукашка, бледный как
платок,
держал за руки раненого чеченца, и кричал: «Не бей его!
Впрочем, она опасна до восемнадцати лет; а вот у нашего французского учителя жена тридцати лет, а в чахотке умерла, да, умерла; ну, если…» И ему так живо представился гроб в гостиной, покрыт покровом, грустное чтение раздается, Семен Иванович стоит печальный возле, Яшу
держит нянька, повязанная белым
платком.
Феня немного смутилась и, ощипывая
платок, который
держала в руках, вопросительно подняла свое лицо на Гордея Евстратыча. Это девичье лицо с ясными чистыми глазами было чудно хорошо теперь своим колеблющимся выражением: в нем точно переливалась какая-то сила. Гордей Евстратыч улыбнулся, и Фене показалось, что он нехорошо как-то улыбнулся… Но время было дорого, и, после минутного колебания, она проговорила...
Этого мало: едва появилось в газетах объявление, что мои наследницы купили в магазине Зальцфиша полдюжины носовых
платков, как публика валом повалила на угол Гороховой и Большой Мещанской и с десяти часов утра до десяти вечера
держала в осаде лавку, дотоле никем не посещаемую.
Так что, например, Поляков, Кокорев, Губонин — ну, я готов
держать пари, что Поляков сморкается не в горсть, а в
платок, и притом не в клетчатый бумажный, а в настоящий батистовый, быть может, даже вспрыснутый духами!
Фетинья. Постойте! Как вы бумагу-то
держите? Так ведь нехорошо. Все ведь это надо знать, коли уж пошли за таким делом. Надо в чистый
платок завернуть. Нет у вас? Вот возьмите мой, только назад принесите, а то вы, пожалуй… (Завертывает бумагу в
платок). Да вот так, против груди и
держите! (Отдает бумагу). Вот так, вот! Ну, и ступайте! Дай бог счастливо.
Федор направился к небольшому домику, где помещались караулка и кухня. Каждый раз с вечера он заготовлял молоко для партионных ребят, и не было еще случая, чтобы он забыл об этом. Не желая будить кашеваров, так как было еще рано, Бесприютный вышел из кухни во двор с охапкой щепок и кастрюлькой. Через минуту синий дымок взвился кверху, и огонь весело потрескивал и разгорался. Бесприютный
держал над пламенем кастрюльку, арестантка, все еще сонная, с выбившейся из-под
платка косой, стояла тут же.
Он уже
держал её за волосы, сбив
платок с её головы. Побои озлобляли её, зло же доставляло ей великое наслаждение, возбуждая всю её душу, и она, вместо того, чтобы двумя словами угасить его ревность, ещё более подзадоривала его, улыбаясь ему в лицо многозначительными улыбками. Он бесился и бил её, беспощадно бил.
Когда же все было готово и мужики уже
держали вожжи в руках и ждали только слова: «С богом!», Герасим вышел из своей каморки, приблизился к Татьяне и подарил ей на память красный бумажный
платок, купленный им для нее же с год тому назад.
Юлиан Мастакович поспешил поднесть к носу
платок, который
держал, за один кончик, в руках.
Обвязав его красными
платками, его везли «катать» на извозчике, причем «короводницы»
держали охотника на сиденье извозчичьих дрожек или саней, а сами лепились вокруг него, обнимали его, и громко пели бесстыжие песни, и говорили в народ сальности, и дергались, и приплясывали; а оку раженный ими охотник сидел осовелый как дурак или по временам безумно вскрикивал и вопил...
В своей жилистой руке, пропитанной настолько смолой, что никакое на свете мыло не могло смыть этой черноты, боцман
держал развернутый клетчатый носовой
платок, впрочем более для вида (нельзя же: боцман), так Захарыч никогда им не пользовался и сморкался, несмотря на
платок, при помощи двух своих корявых пальцев.
В правой руке
держал он пальмовую ветвь, в левой белый
платок.
Только что вышли гости, показался в передней Василий Фадеев. Разрядился он в длиннополую сибирку тонкого синего сукна, с мелкими борами назади, на шею повязал красный шелковый
платок с голубыми разводами, вздел зеленые замшевые перчатки, в одной руке пуховую шляпу
держит, в другой «лепортицу». Ровно гусь, вытянул он из двери длинную шею свою, зорко, но робко поглядывая на хозяина, пока Марко Данилыч не сказал ему...
По другим местам вместо пальм вербы
держат в руках, либо зеленые ветви от какого-нибудь дерева, не то белые
платки либо жгутики…
Он сидел совершенно посередине, с ногами, а не сбоку, роста был слишком большого, голос у него был ленивый, шапка какая-то не ямская — большая, раскачивающаяся в разные стороны; да и понукал он лошадей не так, как следует, а
держа вожжи в обеих руках, точно как лакей, который сел на козлы за кучера, и, главное, не доверял я ему почему-то за то, что у него уши были подвязаны
платком.
У затворенных дверей комнаты стоял муж больной и пожилая женщина. На диване сидел священник, опустив глаза и
держа что-то завернутым в епитрахили. В углу, в вольтеровском кресле, лежала старушка — мать больной — и горько плакала. Подле нее горничная
держала на руке чистый носовой
платок, дожидаясь, чтобы старушка спросила его; другая чем-то терла виски старушки и дула ей под чепчик в седую голову.
Четверо из средних, Липа, Феничка, Шура Огурцова и маленькая, худенькая Шнурова,
держали за четыре конца большой теплый
платок на полтора аршина от пола. Под
платком на опрокинутом набок табурете сидела «гадалка» Паланя. В темноте под
платком черные глаза «цыганки» горели яркими огоньками, а из-за малиновых губ сверкали две ослепительно белые полоски зубов.
И Подозеров начал тихо вытирать
платком свои бледные руки, в которых за минуту
держал гордановское письмо.
А отчего мне было тяжело и как бы я хотел учредить по-иному — этого я не знал; но только воображение несмело и робко, словно откуда-то издалека, нашептывало мне, что моя maman, без сомнения, строгая, нравственная и в высшей степени благородная, но сухая женщина, — и я вдруг вспомнил об отце и, кусая концы носового
платка, который
держал у лица, тихо заплакал о покойном.
Видя, что ему не метают
держать руку, Володя взглянул на смеющееся лицо Нюты и неуклюже, неудобно взял обеими руками ее за талию, причем кисти обеих рук его сошлись на ее спине. Он
держал ее обеими руками за талию, а она, закинув на затылок руки и показывая ямочки на локтях, поправляла под
платком прическу и говорила покойным голосом...
Одним скачком попал он наверх, на плешинку, под купой деревьев, где разведен был огонь и что-то варилось в котелке. Пониже, на обрыве, примостился на корточках молодой малый, испитой, в рубахе с косым воротом и опорках на босу ногу. Он курил и
держал удочку больше, кажется, для виду. У костра лежала, подобрав ноги в сапогах, баба, вроде городской кухарки; лица ее не видно было из-под надвинутого на лоб ситцевого
платка. Двое уже пожилых мужчин, с обликом настоящих карманников, валялись тут же.
Тут же положена им была еда и поставлено блюдечко с питьем. Песцы ищут тепла. Вели они себя тихо и зимой все больше спали. Эта семья считалась любимцами старухи. Остальных
держали на кухне, на русской печи. С них обирали пух, чистили его, отдавали прясть, а сами вязали
платки, косынки и целые шали на продажу в Ножовую линию и в галереи на модные магазины. Цены стояли на это вязанье хорошие. Их продавали за привозной товар с Макарьевской ярмарки, нижегородского и оренбургского производства.
Полковник Манштейн бросился на герцога и
держал его, пока не вошли в комнату гренадеры. Они схватили его, а так как он, в одном белье, вырываясь, бил их кулаками и кричал благим матом, то они принуждены были заткнуть ему рот носовым
платком, а внеся в приемную, связать. Регента посадили в карету фельдмаршала Миниха с одним из караульных офицеров. Солдаты окружили карету. Таким образом, пленник был доставлен в Зимний дворец. Другой отряд гренадер арестовал Бестужева.
Нетерпеливой посетительницей оказалась очень полная, высокого роста пожилая дама с раскрашенным лицом, подведенными бровями, одетая в потертую суконную шубку с плюшевым воротником и в такой же шапке, покрытой шелковым белым
платком сомнительной чистоты. В руках она
держала большой радикюль.
— Граф, граф! — кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, — граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым
платком) и остался во фронте. Граф,
держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Пик от бешенства не мог даже ответить, а через час друзья, бывшие в зале свидетелями неосторожного фехтовального урока, уводили его под руки, и Пик в самом деле
держал носовой
платок у своего носа. Мак в точности сдержал свое обещание и отрезал рапирой у Пика самый кончик носа, но не такой, как режут дикари, надевающие носы на вздержку, а только самый маленький кончик, как самая маленькая золотая монета папского чекана.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала
держать свой
платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.