Неточные совпадения
Когда я принес манишку Карлу Иванычу, она уже была не нужна ему: он надел другую и, перегнувшись перед маленьким зеркальцем, которое стояло на
столе,
держался обеими руками
за пышный бант своего галстука и пробовал, свободно ли входит в него и обратно его гладко выбритый подбородок. Обдернув со всех сторон наши платья и попросив Николая сделать для него то же самое, он повел нас к бабушке. Мне смешно вспомнить, как сильно пахло от нас троих помадой в то время, как мы стали спускаться по лестнице.
Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав из-за
стола, я чуть
держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.
Дронов поставил пред собой кресло и,
держась одной рукой
за его спинку, другой молча бросил на
стол измятый конверт, — Самгин защемил конверт концами ножниц, брезгливо взял его. Конверт был влажный.
Диомидов снова заговорил, уже вполголоса, очень быстро, заглатывая слова, дополняя их взмахами правой руки, а пальцами левой крепко
держась за край
стола.
В углу комнаты —
за столом — сидят двое: известный профессор с фамилией, похожей на греческую, — лекции его Самгин слушал, но трудную фамилию вспомнить не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из тех, какими изображают англичан карикатуристы.
Держась одной рукой
за стол, а другой
за пуговицу пиджака, стоит небольшой растрепанный человечек и, покашливая, жидким голосом говорит...
Дронов встал,
держась рукой
за кромку
стола. Раскалился он так, что коротенькие ноги дрожали, дрожала и рука, заставляя звенеть пустой стакан о бутылку. Самгин, отодвинув стакан, прекратил тонкий звон стекла.
— Наши сведения — полнейшее ничтожество, шарлатан! Но — ведь это еще хуже, если ничтожество, ху-же! Ничтожество — и водит
за нос департамент полиции, градоначальника, десятки тысяч рабочих и — вас, и вас тоже! — горячо прошипел он, ткнув пальцем в сторону Самгина, и снова бросил руки на
стол, как бы чувствуя необходимость
держаться за что-нибудь. — Невероятно! Не верю-с! Не могу допустить! — шептал он, и его подбрасывало на стуле.
За столом она
держалась очень чинно, почти чопорно, едва отведывала кушанья и пила воду из рюмки.
Среднего роста, узкий в плечах, поджарый, с впалою грудью, он имел очень жалкую фигуру, прислуживая
за столом, и едва-едва
держался нетвердыми ногами, стоя в ливрее на запятках
за возком и рискуя при первом же ухабе растянуться на снегу.
Я спустился в эту темноту,
держась за руку моего знакомого. Ничего не видя кругом, сделал несколько шагов. Щелкнул выключатель, и яркий свет электрической лампы бросил тень на ребра сводов. Желтые полосы заиграли на переплетах книг и на картинах над письменным
столом.
Мать часто сажала ее
за стол и угощала чаем, причем Бася
держалась очень просто и как-то «респектабельно», с сознанием своего достоинства.
— Государь, — сказал смиренно Годунов, желая выручить Морозова, — не нам, а тебе о местах судить. Старые люди крепко
держатся старого обычая, и ты не гневись на боярина, что помнит он разряды. Коли дозволишь, государь, я сяду ниже Морозова;
за твоим
столом все места хороши!
Это Ахилла сделал уже превзойдя самого себя, и зато, когда он окончил многолетие, то петь рискнул только один привычный к его голосу отец Захария, да городской голова: все остальные гости пали на свои места и полулежали на стульях,
держась руками
за стол или друг
за друга.
Держась за стену, сотрясаясь на каждом шагу сгорбленным телом, она подошла к
столу, достала колоду бурых, распухших от времени карт, стасовала их и придвинула ко мне.
Он старался также незаметно
держаться и в семье дяди, но здесь это было трудно, — приходилось обедать и ужинать вместе со всеми, а когда он сидел
за столом, младший сын дяди, Яков, толстый и румяный, всячески старался задеть или рассмешить его, делал гримасы, показывал язык, толкал под
столом ногами и щипал.
Долинский проснулся очень давно и упорно
держался своей комнаты. В то время, когда Даша, одевшись, вышла в зальце, он неподвижно сидел
за столом, тяжело опустив голову на сложенные руки. Красивое и бледное лицо его выражало совершенную душевную немощь и страшную тревогу.
— Как я вам благодарна
за этот рассказ! — проговорила Анна Михайловна,
держась рукой
за стол,
за которым стояла.
При такой заре, покуда не забрана половина облитого янтарем неба, в комнатах Иды и ее матери
держится очень странное освещение — оно не угнетает, как белая ночь, и не радует, как свет, падающий лучом из-за тучи, а оно приносит с собою что-то фантасмагорическое: при этом освещении изменяются цвета и положения всех окружающих вас предметов: лежащая на
столе головная щетка оживает, скидывается черепахой и шевелит своей головкой; у старого жасмина вырастают вместо листьев голубиные перья; по лицу сидящего против вас человека протягиваются длинные, тонкие, фосфорические блики, и хорошо знакомые вам глаза светят совсем не тем блеском, который всегда вы в них видели.
Но в это же самое мгновение, может быть именно потому, что мы выдали себя своим шепотом и дрожью,
за тесовой перегородкой, где была изба и откуда при разговоре о свечке отзывалась жена Селивана кто-то выбежал и сцепился с тем, кто тихо подкрадывался к нашей двери, и они вдвоем начали ломиться; дверь
за рещала, и к нашим ногам полетели
стол, скамья и чемоданы, которыми заставилась тетушка, а в самой распахнувшейся двери появилось лицо Борисушки,
за шею которого
держались могучие руки Селивана…
Часть столовой — скучный угол со старинными часами на стене. Солидный буфет и большой
стол, уходящий наполовину
за пределы сцены. Широкая арка, занавешенная тёмной драпировкой, отделяет столовую от гостиной; гостиная глубже столовой, тесно заставлена старой мебелью. В правом углу горит небольшая электрическая лампа; под нею на кушетке Вера с книгой в руках. Между стульев ходит Пётр, точно ищет чего-то. В глубине у окна Любовь, она встала коленями на стул,
держится за спинку и смотрит в окно.
Авдотья Максимовна входит
держась за дверь и молча садится к
столу. Арина Федотовна и Бородкин смотрят на нее в недоумении.
У нее четверо детей. Двое старших, Ромка и Алечка, еще не пришли из гимназии, а младшие — семилетний Адька и пятилетний Эдька, здоровые мальчуганы со щеками, пестрыми от грязи, от лишаев, от размазанных слез и от раннего весеннего загара, — торчат около матери. Они оба
держатся руками
за край
стола и попрошайничают. Они всегда голодны, потому что их мать насчет
стола беспечна: едят кое-как, в разные часы, посылая в мелочную лавочку
за всякой всячиной...
[Напротив, тех людей, которым бывшее крепостное устройство и все общественные отношения, бывшие следствием его, шли впрок, можно уподобить гастрономам, расслабившим и изнежившим свой желудок тончайшими изобретениями поварского искусства: ясно, что они, во-первых, будут гораздо крепче
держаться за свой изящный
стол, нежели бедняки
за свою мякину, а во-вторых, если уж принуждены будут сесть на грубую пищу, то гораздо скорее погибнут от нее, нежели те же бедняки, переведенные с мякины на чистый хлеб…]
Вчера вечером я пришел к Львовым и застал их
за чаем. Брат и сестра сидели у
стола, а Кузьма быстро ходил из угла в угол,
держась рукой
за распухшее и обвязанное платком лицо.
Сказал и пошел в свои палаты. Стали
за столы усаживаться; одна артель слепых целый
стол заняла. Пришли эти слепые издалека; шли они тихо и долго; было их двенадцать человек, а поводырь у них был один. Шел он впереди, двое
за него
держались, а
за тех остальные по паре. Рассадил он их по местам, а сам стал служить: розлил им по мискам похлебку, пироги роздал, мясо нарезал, ложки в руки дал. Едят слепые, а он от одного к другому ходит и служит им.
Можно было подумать, что жид считал себя здесь как «в граде убежища» и
держался за этот угол присутственного
стола, как
за рог жертвенника. Он укрепился, очевидно, с такою решительностию, что скорее можно было обрубить его судорожно замершие пальцы, чем оторвать их от этого
стола. Солдат тормошил и тянул его совершенно напрасно: весь тяжелый длинный
стол дрожал и двигался, но жид от него не отдирался и в то же время орал немилосердно.
Зенон увидал его, отстранил от себя страстные руки Нефоры, рванулся к
столу, и теперь Нефоре как будто блеснуло между нею и Зеноном… что-то как нож и кровавое пламя, а Зенон уже стоял и шатался,
держась сзади руками
за стол.
Чрез минуту он был, однако, открыт: мы нашли его скорячившимся на полу у угла
стола. Он сидел, крепко обхватив столовую ножку руками и ногами, а зубами
держался за край обшитого галунами и бахромою красного сукна, которым был покрыт этот
стол.