Неточные совпадения
С вечера Константин Левин пошел в контору,
сделал распоряжение о работах и послал по деревням вызвать на завтра косцов, с тем чтобы косить Калиновый луг, самый большой и
лучший.
— Я видела его. Он здесь; одна мать провожает его. Всё-таки это —
лучшее, что он мог
сделать.
— Помни, Анна: что ты для меня
сделала, я никогда не забуду. И помни, что я любила и всегда буду любить тебя, как
лучшего друга!
Кроме того, он решался на большой расход только тогда, когда были лишние деньги, и,
делая этот расход, доходил до всех подробностей и настаивал на том, чтоб иметь самое
лучшее за свои деньги.
— Я
сделаю, — сказала Долли и, встав, осторожно стала водить ложкой по пенящемуся сахару, изредка, чтоб отлепить от ложки приставшее к ней, постукивая ею по тарелке, покрытой уже разноцветными, желто-розовыми, с подтекающим кровяным сиропом, пенками. «Как они будут это лизать с чаем!» думала она о своих детях, вспоминая, как она сама, бывши ребенком, удивлялась, что большие не едят самого
лучшего — пенок.
Все к
лучшему! это новое страдание, говоря военным слогом,
сделало во мне счастливую диверсию. Плакать здорово; и потом, вероятно, если б я не проехался верхом и не был принужден на обратном пути пройти пятнадцать верст, то и эту ночь сон не сомкнул бы глаз моих.
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня в горы; отдай мне свою лошадь, и я
сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца
лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, — а шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт стали, название
лучших кавказских клинков.] приложи лезвием к руке, сама в тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.
Бульба по случаю приезда сыновей велел созвать всех сотников и весь полковой чин, кто только был налицо; и когда пришли двое из них и есаул Дмитро Товкач, старый его товарищ, он им тот же час представил сыновей, говоря: «Вот смотрите, какие молодцы! На Сечь их скоро пошлю». Гости поздравили и Бульбу, и обоих юношей и сказали им, что доброе дело
делают и что нет
лучшей науки для молодого человека, как Запорожская Сечь.
Ты хочешь, видно, чтоб мы не уважили первого, святого закона товарищества: оставили бы собратьев своих на то, чтобы с них с живых содрали кожу или, исчетвертовав на части козацкое их тело, развозили бы их по городам и селам, как
сделали они уже с гетьманом и
лучшими русскими витязями на Украйне.
Волк, близко обходя пастуший двор
И видя, сквозь забор,
Что́, выбрав
лучшего себе барана в стаде,
Спокойно Пастухи барашка потрошат,
А псы смирнёхонько лежат,
Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде:
«Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья,
Когда бы это
сделал я...
Самгин наблюдал шумную возню людей и думал, что для них существуют школы, церкви, больницы, работают учителя, священники, врачи. Изменяются к
лучшему эти люди? Нет. Они такие же, какими были за двадцать, тридцать лег до этого года. Целый угол пекарни до потолка загроможден сундучками с инструментом плотников. Для них
делают топоры, пилы, шерхебели, долота. Телеги, сельскохозяйственные машины, посуду, одежду. Варят стекло. В конце концов, ведь и войны имеют целью дать этим людям землю и работу.
— В сущности, мы едва ли имеем право
делать столь определенные выводы о жизни людей. Из десятков тысяч мы знаем, в
лучшем случае, как живет сотня, а говорим так, как будто изучили жизнь всех.
Илье Ильичу не нужно было пугаться так своего начальника, доброго и приятного в обхождении человека: он никогда никому дурного не
сделал, подчиненные были как нельзя более довольны и не желали
лучшего. Никто никогда не слыхал от него неприятного слова, ни крика, ни шуму; он никогда ничего не требует, а все просит. Дело
сделать — просит, в гости к себе — просит и под арест сесть — просит. Он никогда никому не сказал ты; всем вы: и одному чиновнику и всем вместе.
— А наша
лучшая молодежь, что она
делает?
Он благоговейно ужасался, чувствуя, как приходят в равновесие его силы и как
лучшие движения мысли и воли уходят туда, в это здание, как ему легче и свободнее, когда он слышит эту тайную работу и когда сам
сделает усилие, движение, подаст камень, огня и воды.
— Он мне напомнил! И признаюсь, эти тогдашние несколько дней в Москве, может быть, были
лучшей минутой всей жизни моей! Мы все еще тогда были так молоды… и все тогда с таким жаром ждали… Я тогда в Москве неожиданно встретил столько… Но продолжай, мой милый: ты очень хорошо
сделал на этот раз, что так подробно напомнил…
Сыщица
сделала угощение для тетки и, напоив Маслову, предложила ей поступить в хорошее,
лучшее в городе заведение, выставляя перед ней все выгоды и преимущества этого положения.
Он молился, просил Бога помочь ему, вселиться в него и очистить его, а между тем то, о чем он просил, уже совершилось. Бог, живший в нем, проснулся в его сознании. Он почувствовал себя Им и потому почувствовал не только свободу, бодрость и радость жизни, но почувствовал всё могущество добра. Всё, всё самое
лучшее, что только мог
сделать человек, он чувствовал себя теперь способным
сделать.
Рагожинский был человек без имени и состояния, но очень ловкий служака, который, искусно лавируя между либерализмом и консерватизмом, пользуясь тем из двух направлений, которое в данное время и в данном случае давало
лучшие для его жизни результаты, и, главное, чем-то особенным, чем он нравился женщинам,
сделал блестящую относительно судейскую карьеру.
От нечего
делать он рассматривал красивую ореховую мебель, мраморные вазы, красивые драпировки на дверях и окнах, пестрый ковер, лежавший у дивана, концертную рояль у стены, картины, — все было необыкновенно изящно и подобрано с большим вкусом; каждая вещь была поставлена так, что рекомендовала сама себя с самой
лучшей стороны и еще служила в то же время необходимым фоном, объяснением и дополнением других вещей.
— Послушайте, доктор, ведь я не умру?.. — шептала Зося, не открывая глаз. — Впрочем, все доктора говорят это своим пациентам… Доктор, я была дурная девушка до сих пор… Я ничего не
делала для других… Не дайте мне умереть, и я переменюсь к
лучшему. Ах, как мне хочется жить… доктор, доктор!.. Я раньше так легко смотрела на жизнь и людей… Но жизнь так коротка, — как жизнь поденки.
И хотя бы мы были заняты самыми важными делами, достигли почестей или впали бы в какое великое несчастье — все равно не забывайте никогда, как нам было раз здесь хорошо, всем сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое и нас
сделало на это время любви нашей к бедному мальчику, может быть,
лучшими, чем мы есть в самом деле.
Господа присяжные, вот мы осудим его, и он скажет себе: „Эти люди ничего не
сделали для судьбы моей, для воспитания, для образования моего, чтобы
сделать меня
лучшим, чтобы
сделать меня человеком.
Расслабленный Ришар плачет и только и
делает, что повторяет ежеминутно: «Это
лучший из дней моих, я иду к Господу!» — «Да, — кричат пасторы, судьи и благотворительные дамы, — это счастливейший день твой, ибо ты идешь к Господу!» Все это двигается к эшафоту вслед за позорною колесницей, в которой везут Ришара, в экипажах, пешком.
— Не погибнут, потому что эти двести рублей их все-таки не минуют. Он все равно возьмет их завтра. Завтра-то уж наверно возьмет, — проговорил Алеша, шагая в раздумье. — Видите ли, Lise, — продолжал он, вдруг остановясь пред ней, — я сам тут
сделал одну ошибку, но и ошибка-то вышла к
лучшему.
Мы все расхохотались. Сразу сказался взгляд бродячего туземца.
Лучший выход из этого положения, по его мнению, —
сделать лодку и перекочевать на другое место.
— Что же мы станем теперь
делать? Самые
лучшие места впереди — на завтрашний день нам обещали шесть выводков…
Первые два дня мы отдыхали и ничего не
делали. В это время за П.К. Рутковским пришел из Владивостока миноносец «Бесшумный». Вечером П.К. Рутковский распрощался с нами и перешел на судно. На другой день на рассвете миноносец ушел в море. П.К. Рутковский оставил по себе в отряде самые
лучшие воспоминания, и мы долго не могли привыкнуть к тому, что его нет более с нами.
— Да, — сказал статский, лениво потягиваясь: — ты прихвастнул, Сторешников; у вас дело еще не кончено, а ты уж наговорил, что живешь с нею, даже разошелся с Аделью для
лучшего заверения нас. Да, ты описывал нам очень хорошо, но описывал то, чего еще не видал; впрочем, это ничего; не за неделю до нынешнего дня, так через неделю после нынешнего дня, — это все равно. И ты не разочаруешься в описаниях, которые
делал по воображению; найдешь даже лучше, чем думаешь. Я рассматривал: останешься доволен.
В столицах женщины получают, может быть,
лучшее образование; но навык света скоро сглаживает характер и
делает души столь же однообразными, как и головные уборы.
С другой стороны было написано рукой Natalie: «1 января 1841. Вчера Александр дал мне этот листок;
лучшего подарка он не мог
сделать, этот листок разом вызвал всю картину трехлетнего счастья, беспрерывного, беспредельного, основанного на одной любви.
На другой день мерзавец офицер Соколов донес полковнику, и я, таким образом, замешал трех
лучших офицеров, которые мне
делали бог знает сколько одолжений; все они имели выговор, и все наказаны и теперь должны, не сменяясь, дежурить три недели (а тут Святая).
С тех пор русское общество
сделало страшные успехи; война вызвала к сознанию, сознание — к 14 декабря, общество внутри раздвоилось — со стороны дворца остается не
лучшее; казни и свирепые меры отдалили одних, новый тон отдалил других.
— Вы желали видеть префекта, — сказал он мне, — но он извиняется перед вами, очень нужное дело заставило его выехать, — если я могу
сделать вам чем-нибудь что-нибудь приятное, я ничего
лучшего не прошу. Вот кресло, не угодно ли?
За обедом дедушка сидит в кресле возле хозяйки. Матушка сама кладет ему на тарелку
лучший кусок и затем выбирает такой же кусок и откладывает к сторонке,
делая глазами движение, означающее, что этот кусок заповедный и предназначается Настасье. Происходит общий разговор, в котором принимает участие и отец.
— Я больше всего русский язык люблю. У нас сочинения задают, переложения, особливо из Карамзина. Это наш
лучший русский писатель. «Звон вечевого колокола раздался, и вздрогнули сердца новгородцев» — вот он как писал! Другой бы сказал: «Раздался звон вечевого колокола, и сердца новгородцев вздрогнули», а он знал, на каких словах ударение
сделать!
Этот страшный учитель, у которого на кафедре всегда лежало два пучка розг и половина слушателей стояла на коленях,
сделал Ивана Федоровича аудитором, [Аудитор — старший ученик, помогающий учителю.] несмотря на то что в классе было много с гораздо
лучшими способностями.
Часто,
делая какое-нибудь пирожное, которое вообще она никогда не доверяла кухарке, она, позабывшись и воображая, что возле нее стоит маленький внучек, просящий пирога, рассеянно протягивала к нему руку с
лучшим куском, а дворовая собака, пользуясь этим, схватывала лакомый кусок и своим громким чваканьем выводила ее из задумчивости, за что и бывала всегда бита кочергою.
— Что мне до матери? ты у меня мать, и отец, и все, что ни есть дорогого на свете. Если б меня призвал царь и сказал: «Кузнец Вакула, проси у меня всего, что ни есть
лучшего в моем царстве, все отдам тебе. Прикажу тебе
сделать золотую кузницу, и станешь ты ковать серебряными молотами». — «Не хочу, — сказал бы я царю, — ни каменьев дорогих, ни золотой кузницы, ни всего твоего царства: дай мне лучше мою Оксану!»
И сразу успех неслыханный. Дворянство так и хлынуло в новый французский ресторан, где, кроме общих зал и кабинетов, был белый колонный зал, в котором можно было заказывать такие же обеды, какие
делал Оливье в особняках у вельмож. На эти обеды также выписывались деликатесы из-за границы и
лучшие вина с удостоверением, что этот коньяк из подвалов дворца Людовика XVI, и с надписью «Трианон».
Лучший табак, бывший в моде, назывался «Розовый». Его
делал пономарь, живший во дворе церкви Троицы-Листы, умерший столетним стариком. Табак этот продавался через окошечко в одной из крохотных лавочек, осевших глубоко в землю под церковным строением на Сретенке. После его смерти осталось несколько бутылок табаку и рецепт, который настолько своеобразен, что нельзя его не привести целиком.
Из гимназии ему пришлось уйти. Предполагалось, что он будет держать экстерном, но вместо подготовки к экзамену он поглощал книги,
делал выписки, обдумывал планы каких-то работ. Иногда, за неимением
лучшего слушателя, брат прочитывал мне отрывки ив своих компиляций, и я восхищался точностью и красотой его изложения. Но тут подвернулось новое увлечение.
Короткая фраза упала среди наступившей тишины с какой-то грубою резкостью. Все были возмущены цинизмом Петра, но — он оказался пророком. Вскоре пришло печальное известие: старший из сыновей умер от раны на одном из этапов, а еще через некоторое время кто-то из соперников
сделал донос на самый пансион. Началось расследование, и
лучшее из училищ, какое я знал в своей жизни, было закрыто. Старики ликвидировали любимое дело и уехали из города.
Антось
сделал другую,
лучшую, и с этих пор между Антосем и капитаном началась своеобразная война...
— Самое
лучшее, что вы
сделаете, это — бросьте читать медицинские книги, — советовал Кочетов.
— Самое
лучшее, что он мог
сделать, — заметил Стабровский,
делая брезгливое движение, — да. Для чего такие люди живут на свете?
И
лучшей, сравнительно небольшой части русского дворянства
делает большую честь, что в ней возникло народническое сознание.
Лучший, добросовестнейший из эмпириков Д. С. Милль почти что сознавал то, о чем здесь идет речь, но рационалистический дух давил его и мешал
сделать смелые выводы.
Земская больница в г. Серпухове, Москов. губ., поставленная роскошно и удовлетворяющая вполне современным требованиям науки, где среднее ежедневное число коечных больных в 1893 г. было 43 и амбулаторных 36,2 (13278 в год), где врач почти каждый день
делает серьезные операции, наблюдает за эпидемиями, ведет сложную регистрацию и проч. — эта
лучшая больница в уезде в 1893 г. стоила земству 12803 р. 17 к., считая тут страхования и ремонт зданий 1298 р. и жалованье прислуге 1260 р. (см. «Обзор Серпуховской земской санитарно-врачебной организации за 1892–1893 гг.»).
Лучшее доказательство, что мастера сами не знают причины, состоит в том, что ни один из них не возьмется
сделать двух стволин одинакового боя, как бы они ни были сходны достоинством железа.