Неточные совпадения
— Нет, это не люди, — те, которые могут
делать то, что они
делают… Нет, вот, говорят,
бомбы выдумали и баллоны. Да, подняться на баллоне и посыпать их, как клопов,
бомбами, пока выведутся… Да. Потому что… — начал было он, но, весь красный, вдруг еще сильнее закашлялся, и кровь хлынула у него изо рта.
Я
делал, что хотел, особенно с тех пор, как я расстался с последним моим гувернером-французом, который никак не мог привыкнуть к мысли, что он упал «как
бомба» (comme une bombe) в Россию, и с ожесточенным выражением на лице по целым дням валялся на постели.
— Вот этот, в шапке! Я его знаю! Он
бомбы делает, берегись, ребята!
Под Азовом дела на этот раз шли гораздо лучше, хотя до прибытия цесарских инженеров мы умели только повреждать строения в городе нашими
бомбами и ничего не могли
сделать укреплениям.
Мышлаевский (плачет). Алеша, разве это народ! Ведь это бандиты. Профессиональный союз цареубийц. Петр Третий… Ну что он им
сделал? Что? Орут: «Войны не надо!» Отлично… Он же прекратил войну. И кто? Собственный дворянин царя по морде бутылкой!.. Павла Петровича князь портсигаром по уху… А этот… забыл, как его… с бакенбардами, симпатичный, дай, думает, мужикам приятное
сделаю, освобожу их, чертей полосатых. Так его
бомбой за это? Пороть их надо, негодяев, Алеша! Ох, мне что-то плохо, братцы…
«Убьют меня, наверное, из револьвера, теперь есть хорошие револьверы, — думал он. — А
бомб в нашем городишке и
делать не умеют, да и вообще
бомбы для государственных деятелей, которые прячутся. Вот Алешу, когда он будет губернатором, убьют
бомбой, — придумал Петр Ильич, и левый ус его приподнялся легкой насмешливой улыбкой, хотя глаза оставались по-прежнему хмуры и серьезны. — А прятаться не стану, нет, довольно уже того, что я
сделал».
В моей душе, скажу вам, дорогая,
бомбы взрывались, а видите живу и
делаю это с большим удовольствием.
Сделал сегодня глупость и пробовал объяснить моей Лидочке, что такое война и что такое Турция, даже показал ей на карте. Конечно, она ровно ничего не поняла, и больше всего ее заинтересовало, что так много воды, а потом она и меня отвлекла от газеты, настойчиво требуя, чтобы посмотрел, как она прыгает. Прыгай себе, прыгай, Божье дитя, и радуйся, что ты не бельгийская или не польская девочка, погибающая в огне или от
бомбы из облаков.
«Вы говорите: жестокость казней, но что же
делать с этими мерзавцами?» — говорят теперь в России такие люди из области консерваторов. «Во Франции достигли успокоения после, не помню, сколько тысяч голов. Пускай они перестанут чинить и швырять
бомбы, и мы перестанем вешать их».