Неточные совпадения
Сам Каренин был по петербургской привычке на обеде с
дамами во фраке и белом галстуке, и Степан Аркадьич по его лицу понял, что он приехал, только чтоб исполнить данное слово, и, присутствуя в этом
обществе, совершал тяжелый долг.
Общество партии крокета, на которое княгиня Тверская приглашала Анну, должно было состоять из двух
дам с их поклонниками.
Смысл слов Кити теперь уже переводился Левиным так: «Не разлучай меня с ним. Что ты уедешь — мне всё равно, но
дай мне насладиться
обществом этого прелестного молодого человека».
Но главное
общество Щербацких невольно составилось из московской
дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и знала в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.
Княгиня находила всё прекрасным и, несмотря на свое твердое положение в русском
обществе, старалась зa границей походить на европейскую
даму, чем она не была, — потому что она была русская барыня, — и потому притворялась, что ей было отчасти неловко.
Как ни велик был в
обществе вес Чичикова, хотя он и миллионщик, и в лице его выражалось величие и даже что-то марсовское и военное, но есть вещи, которых
дамы не простят никому, будь он кто бы ни было, и тогда прямо пиши пропало!
— Пили уже и ели! — сказал Плюшкин. — Да, конечно, хорошего
общества человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт; а как эдакой какой-нибудь воришка, да его сколько ни корми… Ведь вот капитан — приедет: «Дядюшка, говорит,
дайте чего-нибудь поесть!» А я ему такой же дядюшка, как он мне дедушка. У себя дома есть, верно, нечего, так вот он и шатается! Да, ведь вам нужен реестрик всех этих тунеядцев? Как же, я, как знал, всех их списал на особую бумажку, чтобы при первой подаче ревизии всех их вычеркнуть.
Получив же в свое распоряжение все, в ту же минуту
дал знать
обществу, сказавши: «Теперь пора».
Чтоб это сколько-нибудь изъяснить, следовало бы сказать многое о самих
дамах, об их
обществе, описать, как говорится, живыми красками их душевные качества; но для автора это очень трудно.
За ужином тоже он никак не был в состоянии развернуться, несмотря на то что
общество за столом было приятное и что Ноздрева давно уже вывели; ибо сами даже
дамы наконец заметили, что поведение его чересчур становилось скандалезно.
Наполеонами и так далее, все до единого были преступниками, уже тем одним, что,
давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый
обществом и от отцов перешедший, и, уж конечно, не останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний закон) могла им помочь.
Кулигин. Как же, сударь! Ведь англичане миллион
дают; я бы все деньги для
общества и употребил, для поддержки. Работу надо
дать мещанству-то. А то руки есть, а работать нечего.
В А́нглийском. Чтоб исповедь начать:
Из шумного я заседанья.
Пожало-ста молчи, я слово
дал молчать;
У нас есть
общество и тайные собранья
По четвергам. Секретнейший союз…
— Я советую тебе, друг мой, съездить с визитом к губернатору, — сказал он Аркадию, — ты понимаешь, я тебе это советую не потому, чтоб я придерживался старинных понятий о необходимости ездить к властям на поклон, а просто потому, что губернатор порядочный человек; притом же ты, вероятно, желаешь познакомиться с здешним
обществом… ведь ты не медведь, надеюсь? А он послезавтра
дает большой бал.
— Он очень милый старик, даже либерал, но — глуп, — говорила она, подтягивая гримасами веки, обнажавшие пустоту глаз. — Он говорит: мы не торопимся, потому что хотим сделать все как можно лучше; мы терпеливо ждем, когда подрастут люди, которым можно
дать голос в делах управления государством. Но ведь я у него не конституции прошу, а покровительства Императорского музыкального
общества для моей школы.
—
Общество, построенное на таких культурно различных единицах, не может быть прочным. Десять миллионов негров Северной Америки, рано или поздно,
дадут себя знать.
Заседали у Веры Петровны, обсуждая очень трудные вопросы о борьбе с нищетой и пагубной безнравственностью нищих. Самгин с недоумением, не совсем лестным для этих людей и для матери, убеждался, что она в
обществе «Лишнее — ближнему» признана неоспоримо авторитетной в практических вопросах. Едва только добродушная Пелымова, всегда торопясь куда-то,
давала слишком широкую свободу чувству заботы о ближних, Вера Петровна говорила в нос, охлаждающим тоном...
Ему было под пятьдесят лет, но он был очень свеж, только красил усы и прихрамывал немного на одну ногу. Он был вежлив до утонченности, никогда не курил при
дамах, не клал одну ногу на другую и строго порицал молодых людей, которые позволяют себе в
обществе опрокидываться в кресле и поднимать коленку и сапоги наравне с носом. Он и в комнате сидел в перчатках, снимая их, только когда садился обедать.
— А! испугались полиции: что сделает губернатор, что скажет Нил Андреич, как примет это
общество,
дамы? — смеялся Марк. — Ну, прощайте, я есть хочу и один сделаю приступ…
— Все это баловство повело к деспотизму: а когда дядьки и няньки кончились, чужие люди стали ограничивать дикую волю, вам не понравилось; вы сделали эксцентрический подвиг, вас прогнали из одного места. Тогда уж стали мстить
обществу: благоразумие, тишина, чужое благосостояние показались грехом и пороком, порядок противен, люди нелепы… И
давай тревожить покой смирных людей!..
Вера мельком оглядела
общество, кое-где сказала две-три фразы, пожала руки некоторым девицам, которые уперли глаза в ее платье и пелеринку, равнодушно улыбнулась
дамам и села на стул у печки.
Я действительно был в некотором беспокойстве. Конечно, я не привык к
обществу, даже к какому бы ни было. В гимназии я с товарищами был на ты, но ни с кем почти не был товарищем, я сделал себе угол и жил в углу. Но не это смущало меня. На всякий случай я
дал себе слово не входить в споры и говорить только самое необходимое, так чтоб никто не мог обо мне ничего заключить; главное — не спорить.
«Отошлите это в ученое
общество, в академию, — говорите вы, — а беседуя с людьми всякого образования, пишите иначе.
Давайте нам чудес, поэзии, огня, жизни и красок!» Чудес, поэзии! Я сказал, что их нет, этих чудес: путешествия утратили чудесный характер. Я не сражался со львами и тиграми, не пробовал человеческого мяса. Все подходит под какой-то прозаический уровень.
Мы заглянули в длинный деревянный сарай, где живут 20 преступники. Он содержится чисто. Окон нет. У стен идут постели рядом, на широких досках, устроенных, как у нас полати в избах, только ниже. Там мы нашли большое
общество сидевших и лежавших арестантов. Я спросил, можно ли, как это у нас водится,
дать денег арестантам, но мне отвечали, что это строго запрещено.
Общество дало одобрение, что человек хороший, и худого ничего не заметно.
— Ах! какая чистая душа! Вот именно chevalier sans peur et sans reproche. [рыцарь без страха и упрека.] Чистая душа, — приложили обе
дамы тот постоянный эпитет, под которым Селенин был известен в
обществе.
Нехлюдов опять повторил свое предложение, но не требовал ответа теперь же, а советовал переговорить с
обществом и тогда притти и
дать ответ ему.
Мужики сказали, что переговорят с
обществом и
дадут ответ и, распрощавшись, ушли в возбужденном состоянии. По дороге долго слышался их громкий удаляющийся говор. И до позднего вечера гудели их голоса и доносились по реке от деревни.
— А я?.. — Я задыхаюсь в
обществе этих Веревкиных, Бахаревых и Половодовых, — в свою очередь откровенничала Хина. — Разве наши
дамы могут что-нибудь понимать, кроме своих тряпок?..
— У нас в клубе смешанное
общество, — объяснила Хиония Алексеевна по дороге в танцевальный зал, где пиликал очень плохой оркестр самую ветхозаветную польку. — Можно сказать, мы устроились совсем на демократическую ногу; есть здесь приказчики, мелкие чиновники, маленькие купчики, учителя… Но есть и представители нашего beau mond'a: горные инженеры, адвокаты, прокурор, золотопромышленники, заводчики, доктора… А какой богатый выбор красивых
дам!..
Но реальность «мы» нисколько не
дает права признавать примат
общества над человеческой личностью.
Одна из характернейших особенностей всего этого собравшегося в зале
общества и которую необходимо отметить, состояла в том, что, как и оправдалось потом по многим наблюдениям, почти все
дамы, по крайней мере огромнейшее большинство их, стояли за Митю и за оправдание его.
У нас в
обществе, я помню, еще задолго до суда, с некоторым удивлением спрашивали, особенно
дамы: «Неужели такое тонкое, сложное и психологическое дело будет отдано на роковое решение каким-то чиновникам и, наконец, мужикам, и „что-де поймет тут какой-нибудь такой чиновник, тем более мужик?“ В самом деле, все эти четыре чиновника, попавшие в состав присяжных, были люди мелкие, малочиновные, седые — один только из них был несколько помоложе, — в
обществе нашем малоизвестные, прозябавшие на мелком жалованье, имевшие, должно быть, старых жен, которых никуда нельзя показать, и по куче детей, может быть даже босоногих, много-много что развлекавшие свой досуг где-нибудь картишками и уж, разумеется, никогда не прочитавшие ни одной книги.
Между простонародьем встречались и приезжие более высшего
общества, две-три
дамы, один очень старый генерал; все они стояли в гостинице.
Завод не мог идти при жалком финансовом и административном состоянии своего акционерного
общества; но в руках сильной фирмы он должен был
дать большие выгоды: затратив на него 500–600 тысяч, она могла рассчитывать на 100 000 руб. дохода.
Особенно это: «с супругой!» — Тот круг, сплетни о котором спускались до Марьи Алексевны, возвышался лишь до действительно статского слоя
общества, а сплетни об настоящих аристократах уже замирали в пространстве на половине пути до Марьи Алексевны; потому она так и поняла в полном законном смысле имена «муж и жена», которые
давали друг другу Серж и Жюли по парижскому обычаю.
— Мсье Сторешни́к! — Сторешников возликовал: француженка обращалась к нему в третий раз во время ужина: — мсье Сторешни́к! вы позвольте мне так называть вас, это приятнее звучит и легче выговаривается, — я не думала, что я буду одна
дама в вашем
обществе; я надеялась увидеть здесь Адель, — это было бы приятно, я ее так редко ежу.
Отсутствие Кирила Петровича придало
обществу более свободы и живости. Кавалеры осмелились занять место подле
дам. Девицы смеялись и перешептывались со своими соседами;
дамы громко разговаривали через стол. Мужчины пили, спорили и хохотали, — словом, ужин был чрезвычайно весел и оставил по себе много приятных воспоминаний.
Белинский был очень застенчив и вообще терялся в незнакомом
обществе или в очень многочисленном; он знал это и, желая скрыть, делал пресмешные вещи. К. уговорил его ехать к одной
даме; по мере приближения к ее дому Белинский все становился мрачнее, спрашивал, нельзя ли ехать в другой день, говорил о головной боли. К., зная его, не принимал никаких отговорок. Когда они приехали, Белинский, сходя с саней, пустился было бежать, но К. поймал его за шинель и повел представлять
даме.
Они спокойно пели песни и крали кур, но вдруг губернатор получил высочайшее повеление, буде найдутся цыгане беспаспортные (ни у одного цыгана никогда не бывало паспорта, и это очень хорошо знали и Николай, и его люди), то
дать им такой-то срок, чтоб они приписались там, где их застанет указ, к сельским, городским
обществам.
Представьте себе оранжерейного юношу, хоть того, который описал себя в «The Dream»; [«Сон» (англ.).] представьте его себе лицом к лицу с самым скучным, с самым тяжелым
обществом, лицом к лицу с уродливым минотавром английской жизни, неловко спаянным из двух животных: одного дряхлого, другого по колена в топком болоте, раздавленного, как Кариатида, постоянно натянутые мышцы которой не
дают ни капли крови мозгу.
— Бога ради, будь осторожен, бойся всех, от кондуктора в дилижансе до моих знакомых, к которым я
даю тебе письма, не доверяйся никому. Петербург теперь не то, что был в наше время, там во всяком
обществе наверное есть муха или две. Tiens toi pour averti. [Намотай это себе на ус (фр.).]
Сорок лет спустя я видел то же
общество, толпившееся около кафедры одной из аудиторий Московского университета; дочери
дам в чужих каменьях, сыновья людей, не смевших сесть, с страстным сочувствием следили за энергической, глубокой речью Грановского, отвечая взрывами рукоплесканий на каждое слово, глубоко потрясавшее сердца смелостью и благородством.
Тогда
общество с подобострастием толпилось в доме графа Орлова,
дамы «в чужих брильянтах», кавалеры не смея садиться без разрешения; перед ними графская дворня танцевала в маскарадных платьях.
«Лекции Грановского, — сказал мне Чаадаев, выходя с третьего или четвертого чтения из аудитории, битком набитой
дамами и всем московским светским
обществом, — имеют историческое значение».
И молодые девушки влюблялись в тех молодых людей, которые
давали понять о своей причастности к оккультным
обществам, как в другие годы и в другой обстановке влюблялись в тех молодых людей, которые
давали понять о своей причастности к центральному революционному комитету.
Потом в банях появились семейные отделения, куда
дамы высшего
общества приезжали с болонками и моськами. Горничные мыли собачонок вместе с барынями…
Младший брат, Алексей Федорович, во время нахождения брата в тюремной больнице тоже — единственный раз — вздумал поростовщичать,
дал под вексель знакомому «члену-любителю» Московского бегового
общества денег, взял в обеспечение его беговую конюшню.
Предусмотрительно устроитель вечера усадил среди
дам двух нарочно приглашенных неляпинцев, франтов-художников, красавцев, вращавшихся в светском
обществе, которые заняли хозяйку дома и бывших с ней
дам; больше посторонних никого не было.
Против дома Мосолова на Лубянской площади была биржа наемных карет. Когда Мосолов продал свой дом страховому
обществу «Россия», то карету и лошадей подарил своему кучеру, и «Лапша» встал на бирже. Прекрасная запряжка
давала ему возможность хорошо зарабатывать: ездить с «Лапшой» считалось шиком.